Написать автору
Оставить комментарий
Много лет назад мы были на дне рождения у подруги. Я обнаружил у нее толстый зеленый том с четырьмя романами Маркеса и выпросил почитать. Еле дотерпел до возвращения домой. Жили мы тогда в квартире, где прихожая была совмещена с кухней. Пока жена снимала пальто, я открыл принесенную книжку на произвольной странице «Осени патриарха» и, прислонившись к холодильнику, начал читать. Через полчаса жена, которая успела поговорить по телефону и немного посмотреть телевизор, пришла узнать, куда я запропастился. Я стоял на кухне одетый и читал… Трудно поверить, что Маркеса больше нет, что больше он ничего не напишет. Счастье, что он был, что написал то, что написал. Вечная память!
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
© 2011 Ростовское региональное отделение Союза российских писателей
Все права защищены. Использование опубликованных текстов возможно только с разрешения авторов.
Создание сайта: А. Смирнов, М. Шестакова, рисунки Е. Терещенко
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.
Потрясение Маркесом началось у меня рассказом (или, скорее, маленькой повестью) «Недобрый час». Потом грянула «Осень патриарха», а за нею — неотрывно, подряд «Полковнику никто не пишет» и «Сто лет одиночества». Не помню уже, когда плакал над «Хроникой объявленной смерти»… Осознать, что Маркес больше ничего не напишет, — всё равно, что почувствовать близкую смерть.
Смех смехом, а не стало шестерых
Чуть за пятьдесят — все мы мало-помалу начинаем умирать с другими умершими. Великие маги-волшебники нашей молодости один за другим покидают этот мир. Мы уже и не думали о них, они остались где-то там, в истории, others voices, others rooms привлекли наше внимание. Конечно, и там они остались лишь в виде картин, на которые глядят не как вначале, в виде стихов, которые лишь слабо благоухают в памяти.
И вот (у каждого свои любимые тени, свои великие посредники) настает день, когда первый из них так страшно заполняет собой газеты и радиопередачи. Возможно, мы не сразу поймем, что в этот день началось и наше умирание, — я-то догадался об этом в тот вечер, когда в разгар ужина кто-то вскользь упомянул о сообщении по телевидению: в Мейи-ла-Форе только что скончался Жан Кокто, — словно частица меня самого упала на скатерть под ничего не значащие реплики.
А там и другие, всегда одинаково — по радио или из газет: Луи Армстронг, Пабло Пикассо, Стравинский, Дюк Эллингтон, а вчера вечером, когда я кашлял в гаванской больнице, — вчера вечером голос друга принес мне в постель слух извне: Чарли Чаплин! Нет сомнения, я выйду из этой больницы здоровым, но в шестой раз чуть менее живым.