ЖАЖДА СТРАНСТВИЙ

Горожанка в венке:
Известно, что творцов земных судьба
испытывает поиском безмерным.
Хранила ли тебя твоя звезда,
была ль удача спутницею верной?

Гончар:
…Сосуд упругий с круга подниму
и в клюв согну высокий нос кувшинный,
чтобы вражда и смута не кружили
над тем питьём, что вверено ему.
И женщина им будет дорожить,
брать в тёплые и лёгкие ладони
и радоваться в суетной неволе
привычных дел, что в доме ей вершить.
И спрашивать на улице:
«Гончар,
что лепишь ты? Кувшин мне нужен новый,
в котором зёрна будут ждать помола…
А к празднику, не слепишь ли канфар?»
Улыбка озарит лицо простое,
унынье будней повернется вспять.
Когда же станет драхмы* предлагать —
пойму что деньги ничего не стоят!
И я слеплю обещанный канфар,
такой, что ей вовек не наглядеться,
чтоб утолить им трепет губ и сердца,
души моей спасительный пожар!

Горожанка в венке:
Как мне знаком круг радостей твоих.
Но нет в душе такой спокойной веры
в звучание неровных строк моих,
в дыхание лирических размеров…

Каменотёс (является из тьмы) :
Каменотес желает счастья вам!
Сограждан снова и не думал встретить!
Я в жизни непривычен был к словам,
мои же строки всё живут на свете.

Горожанка в венке:
В своём призванье сомневался ты?
Скажи теперь, когда свой век ты прожил?

Каменотёс:
Я тоже думал: ремесло не сможет
мерилом быть надежды и беды.
Но с каждым днём уверенней рука
вела резец, и письменами стали
свершения людские и печали,
мной посланные в новые века.
А стены тех домов, что возводил,
от горя и вражды хранимы были
тем первым камнем, что я в тень любимой,
обычай сохраняя, положил…
Мной в каждом доме сложен был очаг,
и жернова мои под каждым кровом
вращались утром, радуясь помолу,
согласью в доме и огню в печах!

Горожанка в венке:
Ты веришь, что призвание всегда
связует судьбы и дела земные:
спасает, словно травы и вода,
в ненастные годины горевые?