СЕРДЦЕ В ПУТИ

Моему отцу,
Александру Михайловичу
Стрелкову

Газета, как высохший листик табачный,
Сомни — и останется горстка трухи.
С рекламы глядит разжиревший кабатчик.
Рекламы, рекламы… А ниже — стихи.

Там кегль покрупней, где, дразня аппетиты,
Трактиры взывают к желудкам мещан.
Стихи? Это можно — и светлым петитом,
Стихи, так сказать, можно сдвинуть на Ща.

Ну что ж, упрекать в совершившемся некого.
Причина теперь нам ясна, как азы…
Четвёртая осень двадцатого века…
В стихах накалённых — предвестье грозы.

Внизу, под стихами, склонившийся косо,
Курсив — «Ручеёк», но не щит — псевдоним,
Ведь знают жандармы, что скрыто за ним—
Бунтарь, подстрекающий голых и босых.

,. А утром нагрянул неистовый пристав.
Повалена мебель… обрывки бумаг.,.
Над Сызранью утро, а в камере мглистой
Седой и холодный царит полумрак.

А в камере мглисто, а в камере глухо,
Лишь ключник шумит, раздавая обед…
Но гром грозовой долетает до слуха
И солнце грядущего видит поэт!

… Ты руслом нелёгким по жизни протёк.
Пробился запрудами «их благородий».
Ты в стужу лихую не молк, Ручеёк,
Снега вековые зовя к половодью!