(Сочинения в 2-х частях)
Нас кто-то фотографирует, возвращает фотоаппарат.
Мы садимся, молчим.
— Who can speak in Russian?! — громко спрашиваю я.
— Мала я говорит, — коверкая слова, отзывается сидящий невдалеке японец.
Я прошу его поменяться местами, пересесть к нам. Он садится.
— Са-шья! Пух-пух!.. П-ф-ф-ф!.. Пух-пух!.. — кричит мне другой японец, протягивает бутылку шампанского и долго что-то с трудом объясняет по англо-японски.
— No! Я не люблю шампанское! Не пью его! No!.. — отказываюсь я.
Японец настаивает.
Долго подбирая слова и коверкая их до неузнаваемости, японец, говорящий по-русски, объясняет, что тот просит открыть шампанское.
— А-а! Yes, yes!.. — соглашаюсь я и беру бутылку.
«Ага, братцы-кролики, — думаю я, и меня наполняет патриотическая гордость. — Над русским мужиком смеётесь, а шампанское-то наше открывать не умеете!»
— No!.. No, пух-пух!.. No!.. — говорит Исика и дёргает меня за руку. — П-ф-ф-ф!.. П-ф-ф-ф!..
Она боится выстрела пробки, и просит открыть тихо.
— Yes! — киваю я.
Но она всё равно закрывает уши, зажмуривается.
Я тихо выпускаю газ, вынимаю пробку и отдаю бутылку.
Они удивлены. Японец берет бутылку, смотрит в неё, взбалтывает. Обильная пена выплёскивается из горлышка. Они в восторге, смеются, хлопают. Передают ещё бутылку, и ещё…
Я открываю.
Появляются пластиковые стаканчики, их наполняют. Один дают Исике, один протягивают мне.
— No!.. Я не люблю шампанское.
Прошу японца, говорящего по-русски, перевести. Он переводит.
— И-ис-ки? Yes?
— What?.. What that?..
— И-ис-ки? Yes?
— Scotch… Whisky, — поясняет мой новый переводчик.
— А-а!.. Yes! Whisky — yes! Виски буду пить.
Откуда-то издалека передают открытую бутылку нашего коньяка. Видимо, оставшуюся после вчерашнего банкета. Наливают мне половину стаканчика. В пластиковой ванночке предлагают какую-то неизвестную закуску. Спрашиваю, что это такое:
— What is?.. That… this what?
Общими усилиями объясняют.
Понимаю, что это фрукты, что-то наподобие наших абрикос, может быть, они и есть, но приготовлены, как наши солёные огурцы: с перцем, чесноком и другими приправами.
Поясняют, что они очень острые, горькие, жгучие.
Беззвучно чокаемся, выпиваем.
Я пью, разумеется, по-нашему, по-русски, до дна. Они в восторге. Они-то пьют коньяк маленькими глотками, чуть прикасаясь губами к стаканчику.
Беру одну ягоду, осторожно ем. Они, видимо, ждут, что я буду кривиться, задыхаться.
Куда этим ягодам до наших ядрёных огурцов! Но мне понравились. Беру ещё одну. Они в восторге. Наливают ещё.
— No!.. No! Потом… Чуть позже.
Ставлю стаканчик на чемодан. Они рассаживаются по местам, оставляют ягоды, передают мне конфеты, печенье, ещё какие-то сладости или закуски в ярких пластиковых упаковках и ванночках. Я не отказываюсь. Будет чем полакомиться сыну.
Мы уже давно взлетели. Монотонно гудят моторы.
Веселье поутихло.
О чём же мы будем говорить с ней? И как?.. Спрашивать её о семье, о муже, о детях? Наверное, глупо…
Но всё же спросил.
О муже ничего не сказала, а может, переводчик не так понял или не так перевёл. Его перевод тоже почти непонятен, можно только догадываться. Но детей сказала, что нет.
Почему? Вся жизнь отдана театру? Или какая другая причина? Может быть, здоровье? Не выспрашивать же!
Рассказывать о себе, о своей жизни? Это очень долго, и не с таким переводчиком. Да и вообще, можно ли рассказать о жизни через переводчика? И будет ли ей это интересно?
Но всё же сказал, что у меня есть сын, что лечу в Москву за ним и этим же самолётом возвращаемся назад.
Обрадовалась, улыбнулась, даже погладила по руке.
О чём же нам с тобой говорить, милая моя, когда-то безумно любимая, нереальная, сказочная Исика?
Попытался рассказывать о Таганроге, о Карантине, через который они только что проезжали, о театре, но после третьей фразы переводчик с трудом объяснил, что такие тексты для него слишком сложны. Это может перевести другой японец, но он сидит слишком далеко, очень уважаемый человек, и не стоит его тревожить.
Да стоит ли вообще что-либо рассказывать, а тем более переводить?
Она сидит рядом, немолодая, уставшая. Ещё бы, целый месяц колесить по России, да ещё с такими перелётами, как сейчас.
Интересно, а сколько же ей всё-таки лет?
Ну, не спрашивать же!
Спросил, когда день рождения.
Двадцать третьего февраля!
Япона мать!.. День Советской Армии и Военно-морского флота!
Моя рука лежит на её плече. Другой рукой я чувствую её тёплую, сухую ладонь.
После вчерашнего банкета и выпитого коньяка меня тоже немного разморило.
Из-за тесноты мы близко прижаты друг к другу.
Я усаживаюсь поудобнее, предлагаю ей (без переводчика) положить голову мне на плечо и подремать.
Не стесняясь своих соотечественников, она кладёт голову, закрывает глаза.
Так летим мы к расставанью, случайно встретившиеся, никогда не видевшие друг друга прежде, но такие близкие и так любившие друг друга когда-то… где-то…
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
© 2011 Ростовское региональное отделение Союза российских писателей
Все права защищены. Использование опубликованных текстов возможно только с разрешения авторов.
Создание сайта: А. Смирнов, М. Шестакова, рисунки Е. Терещенко
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.
Комментарии — 0