Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

* * *

Во время спектакля актриса Ирина Гриценко из-за кулис фотографировала Иннокентия Михайловича.

В какой-то момент он случайно взглянул за кулисы, и увидел её. Реакция оказалась неожиданной. Рука его взметнулась в сторону кулисы, как бы защищаясь от фотоаппарата, взгляд наполнился гневом.

Ирина поспешила скрыться. До конца акта она не находила себе места, решив, что помешала Иннокентию Михайловичу, испортила ему сцену.

В антракте она подошла к нему и, чуть ли не слёзно, стала просить прощения:

— Извините, Иннокентий Михайлович, я вам помешала… с фотоаппаратом… я не думала…

— Ну, что вы, милочка, я наоборот, подыгрывал, позировал вам. Не смущайтесь, всё хорошо. А вы очень неплохо работаете в спектакле, просто молодец.

— Спасибо…

* * *

В гримёрке, среди прочих разговоров, вдруг такое откровение:

— В том, что я сегодня собой представляю, моей заслуги очень мало. Это всё жена моя, Суламифь Михайловна. Она, по сути, меня сделала.

— Это как же?

— Она меня вытащила. Когда я ещё в нищете, в грязи был, безработным, никому не нужным. В Москве на вокзалах ночевал, в подвалах… Она первая в меня поверила. И полюбила. Да так полюбила, так поверила, что и нищету со мной разделила, и всё, что пришлось пережить. А мне уж просто ничего не оставалось, как только оправдать её веру. Я ведь и сам в себя поверил только благодаря ей. Без неё ничего бы из меня не получилось. В ней вся моя сила… И до сих пор…

Казалось бы, что особенного в этом откровении? И суть его довольно проста и не нова. А вот поди ж ты, сколько лет прошло, и слова те уже забылись, но, разбирая записи прошлых лет, прочёл эти строки, и понял: да именно этого я и ждал всю свою жизнь, именно это искал, именно этого всегда мне и не хватало.

Оттого, наверное, и не сложилась моя семейная жизнь. А уж сколько раз пробовал. И ведь с самого начала, при знакомстве ещё, убеждаешь:

— Ты полюби меня больного, нищего и потерянного, а уж здорового, богатого и уверенного, меня любая полюбит.

Но нет, не слышится. А может, просто не хочется слышать. Пока при должности, при зарплате, пока свободен, спокоен и самостоятелен — ах, как нужен, ах, как хочется в домашние тапочки обуть, и все беды и радости поровну. Но стоит работу бросить, в аварию попасть, или просто случись что-нибудь, когда даже не помощь, поддержка нужна — и куда любовь девается.

Да взять хотя бы эту книгу. Пока на крутой машине разъезжал, пока в кармане шелестело, такая любовь была, аж дух захватывало, писать некогда было. А сломалась машина, карман опустел — опять один остался, наедине с книгой.

Да, может, оно и к лучшему, хоть книгу спокойно закончу.

Но всё-таки, неужто только на меркантильном интересе да раздутом престиже всё держится?

Не верю!

Может, просто не встретил ещё свою Суламифь Михайловну, не дождался? Так сколько же… Годы-то, годы!..

И с каждым годом надежда всё тише, всё слабее.

Но ведь она умирает последней?..

Ждём-с…

* * *

В последний день, перед отъездом, когда уже разгримировывались после спектакля, многие заходили в нашу гримёрку, чтобы получить у него автограф. Для той же цели отыскал я дома книжонку со сценарием фильма «Берегись автомобиля». Книжонка была тоненькая, но издание хорошее, цветное, иллюстрированное множеством кадров из фильма. Куплена она была неизвестно когда и где, валялась дома на антресолях, и вот пришлась кстати.

Увидев её, Иннокентий Михайлович очень заинтересовался, сказал, что никогда не видел такого издания и чуть ли не попросил её подарить…

Нет, он не попросил, он постеснялся, но я увидел, понял, что ему очень захотелось иметь эту книжку со своими фотографиями и сценарием давным-давно сыгранного, но незабываемого фильма.

Но я… пожадничал. Во-первых, больше нечего было предложить для автографа, а во-вторых… просто пожадничал.

Он расписался на ней, я поблагодарил, и в тот же день он уехал.

Казалось бы, что за ерунда, что за мелочь, тем более, что и не просил он эту книжонку, и не намекнул даже. А стало мне вдруг до того стыдно, что просто невмоготу. За жадность свою, за то, что понял, и не предложил.

Вдруг через какое-то время слух прошёл, что опять Смоктуновский приезжает Иванова играть.

Ну, думаю, слава богу, подарю ему эту книжонку с его же автографом. Туда-сюда, дома всё перевернул, — нет её, затерялась, сгинула.

А Иннокентий Михайлович действительно во второй раз приехал.

Отработали спектакли.

Он о той книжонке давным-давно и забыл, наверное, а я помнил. Но ничего ему не сказал.

А что говорить?

Больше он не приезжал.

* * *

Годы прошли. Не стало и самого Иннокентия Михайловича, но встреча с ним и та сцена, с его колдовством, и откровение о Суламифь Михайловне запомнились на всю жизнь.

И книжка тоже. И до сих пор стыдно.

Да что там говорить…

А книжонка с автографом так и не нашлась. Видно, не судьба.