Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

Часть I. Театральный дивертисмент

(Сочинения в 2-х частях)

АПЛОДИСМЕНТЫ

Оставить комментарий

Отелло почуял что-то неладное. Такой тишины на спектаклях не бывает, не должно быть. Продолжая диалог, стал вглядываться в зал, в лица зрителей.

Как будто всё нормально, все смотрят на сцену, все слушают. Только смотрят как будто не на него. Может быть, партнёр там что-то делает такое, отчего весь зал словно под гипнозом? Не удержался, отвечая на какую-то реплику, повернулся назад, посмотрел.

Нет, как будто всё нормально, всё, как всегда.

А звёздочка увеличивается. Вот уже и язычок пламени показался, и тоже стал увеличиваться, ползти вверх.

Актёры работают, текст говорят, ничего понять не могут. Невозможно же в такой тишине спектакль играть! Непривычно, а, главное, непонятно. Наконец, не выдержали, замолчали. Посмотрели друг на друга, в зал, опять переглянулись. За кулисы посмотрели, один в одну сторону, другой в другую. И там никакого объяснения. Решили дальше играть.

Отелло уже воздуха набрал, чтобы очередную реплику сказать, как вдруг в этой тишине тихий, слабый, высокий, даже на писк похожий, женский голос из зала:

— Па-а-ажа-а-ар…

И опять тишина.

Актёры снова в зал смотрят, потом друг на друга, опять в зал. На шутку не похоже, в такой тишине не шутят. Сцену осматривают, ничего не видно, запаха дыма тоже не чувствуется. Не догадаются голову вверх поднять, на кулису глянуть. И из зала никто подсказать не может. Все рты сомкнули, в кресла вжались и смотрят, как огонёк разгорается.

Ещё время проходит.

Актёры продолжают ничего не понимать. Зрители молча наблюдают. А огонёк разгорается. Язычок пламени всё увеличивается, вверх поднимается.

И опять в тишине слабый женский писк:

— Па-а-ажа-а-ар ведь, га-а-ари-им…

И тишина.

Наконец, видно, за кулисами заметили. Голоса послышались, топот, потом зашуршало что-то, затарахтело, и кулиса вместе с падугой начали медленно опускаться. Они на одном штанкете привязаны были.

Как только кулиса опустилась, другие актёры на сцену повыскакивали, за ними монтировщики, Яго с Отелло подключились, стали все вместе кулису от штанкета отвязывать, а кто и отрывать.

Сбросили кулису на сцену, и давай ногами топтать. Дым повалил, стал по залу рассеиваться. Но зрители все молча сидят, смотрят.

Кто-то из-за кулис на сцену ведро воды вытащил, выплеснул на пламя, под ноги тем, кто тушил. Дым ещё сильнее повалил.

В первых рядах кашлять начали. Но все на местах сидят, от сцены глаз оторвать не могут.

В конце концов, пламя сбили.

Те, кто повыскакивал на сцену, скрылись, и кулиса за ними уползать начала. Это они её там на себя тянут.

На сцене только Отелло и Яго остались. Что делать, не знают, то ли дальше играть, то ли тоже уходить.

Решили играть.

Яго наверх пандуса направился, Отелло на середину авансцены.

Штанкет тем временем подниматься начал. И тут все сидящие в зале заметили, что маленький язычок пламени на падуге остался и медленно вверх ползёт, разгорается. Штанкет с падугой поднимается, а падуга горит.

И опять тот же писк в зале:

— Опять па-а-ажа-а-ар…

И опять тишина, только в первых рядах покашливание.

Тут уж актёры сразу посмотрели туда, где прежде кулиса горела, увидели пламя, но опять не знают, что делать. Те, кто за кулисами, не видят, продолжают штанкет поднимать.

Отелло бегом в кулисы направился, а Яго к тому времени уже наверх пандуса поднялся. Поразмышлял он мгновение, а потом два-три шага сверху сделал, разогнался да как подпрыгнет. Ухватился за падугу обеими руками и повис на ней.

А актёр толстый, килограммов под сто. Тесёмки, как в мультфильме, отрываться начали, одна за другой в обе стороны. Штанкет вверх, а Яго с падугой плавно вниз и почти на авансцену опустился.

Опять из-за кулис толпа выскочила, опять пламя топтать начали, опять кто-то ведро воды выплеснул.

Затоптали пламя, утащили падугу за кулисы, начали уже пустой штанкет поднимать.

Дыма ещё больше навалило. Весь зал, как в тумане, и по сцене в свете прожекторов потоки дыма перемещаются.

А в зале тишина и никто не шелохнётся.

Отелло с Яго переглянулись, и тут Яго вдруг взбежал наверх пандуса и, как ни в чём не бывало:

— Нетронутое имя, генерал,

Для женщин и мужчин всего дороже.

Кто тащит деньги — похищает тлен.

Что деньги? Были деньги, сплыли деньги.

Они прошли чрез много тысяч рук.

Иное — незапятнанное имя.

Кто нас его лишает, предаёт

Нас нищете, не сделавшись богаче…

Отелло не успел ему ответить.

Сначала кто-то один неуверенно пару раз хлопнул, и…

Гром аплодисментов!

Зрители, как сумасшедшие, улыбаются, бьют в ладоши, кашляют и на сцену смотрят. Кто-то даже с места поднялся, стоя аплодирует.

Актёры на сцене замерли в неудобных позах, ждут, пока в зале овация закончится.

Куда там! Даже не затихает.

Яго уже и руки поднимать начал: хватит, мол, достаточно, спасибо, нам ведь дальше работать надо. А зритель — ни в какую, бьёт в ладоши и всё.

Только через несколько минут начали успокаиваться.

Видно, всё-таки дело не только в том было, что актёр, как ни в чём ни бывало, дальше играть начал. Видно, ещё и от шока после оцепенения разрядка нужна была.

Отелло не стал дожидаться, пока аплодисменты совсем стихнут, начал текст говорить.

Но до конца акта всё же не доиграли. Картину закончили и ушли со сцены (спектакль без занавеса игрался). Уж слишком дымно было. И зритель всё время кашлял, и актёрам говорить трудно.

В зале свет включили — антракт.

Двери в зал открыли, оттуда в фойе дым клубами повалил. Билетёры в шоке, а зрители весёлые выходят, счастливые, улыбаются. И почти все друг другу одно слово повторяют, стараясь и голосом, и интонацией тому женскому писку подражать:

— Па-а-ажа-а-ар…

И смеются.

Антракт долго был, минут тридцать, пока почти весь дым не выветрился. Но из зрителей никто не ушёл. Все в зал вернулись, спектакль до конца досмотрели и в конце опять овацию устроили. Много раз актёров «на бис» вызывали.

А как же? Исключительное, можно сказать, впечатление получили.

Всегда бы так.

А новое здание театра через несколько лет всё же торжественно открыли. Под бурные и продолжительные аплодисменты. Как и задумывали, все театры теперь в одном здании живут, там, где когда-то храм стоял.

Теперь театрам приходится зрителей перед входом друг у друга сманивать.

И то ладно, лишь бы не сгорели.




Комментарии — 0

Добавить комментарий


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.