Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

Часть I. Театральный дивертисмент

(Сочинения в 2-х частях)

МОЙ РЕЖИССЁР

Оставить комментарий

Пришёл он в собес, очередь, как полагается, выстоял, документы на стол выложил.

Документы посмотрели, полистали.

— Ну, и шо вы хочите?

— Да вот, пенсию хочу оформить.

— Тю! А мы тут прычём?

— Ну, как же, я ведь здесь столько лет работал, вот звание получил…

— Ну и шо?

— Мне вот в Москве сказали…

— Тю, та шо они там понимают? Какая пенсия, когда вы у нас вообще никто, не работаете, не прописаны. И шо я с вами буду делать?

— Не знаю… Неужели ничего нельзя придумать?

— Тю! Ну, вы прямо какой-то смешной. Шо я вам прыдумаю? Вон к начальнице идите, пусть она вам прыдумывает. А то она у нас больно умная, ходит тут, воображает…

К начальнице, конечно, тоже очередь. А приём посетителей раз в неделю. Пришлось назад в Жданов возвращаться. И отпуск за свой счёт закончился, и как раз время подошло спектакль ставить. Какие уж тут поездки, когда каждый день репетиции.

Время идёт, а пенсия на месте, то есть никакой пенсии, и ждать неоткуда.

Наконец, выкроил Владимир Станиславович денёк, вырвался в Таганрог, попал к начальнице. Уж какой там разговор состоялся, неизвестно, но в итоге получилось, что персональную пенсию всё-таки оформить можно, только для этого нужно непременно прописаться в Таганроге. Вот тебе раз! Одиннадцать лет работал, жил без прописки, и всё нормально, а теперь надо прописываться. А как же московская прописка?

Совсем расстроился Владимир Станиславович. Теперь, на старости лет, из-за этой, ещё не назначенной, но уже проклятой пенсии, благодаря тому почётному званию, нужно московской прописки лишиться. Думал-думал, ничего не придумал, поехал назад в Жданов, дальше спектакль ставить.

Жена тем временем заявление в домоуправление написала, с просьбой прописать его. На всякий случай. Вдруг он всё же решит с московской пропиской расстаться. Да и он уже к тому же решению почти пришёл. Деваться-то некуда. Уже собирался закончить спектакль и опять в Москву ехать, выписываться. Да только пока спектакль ставил, жена в Таганроге нежданно-негаданно умерла. Похоронил он её, погоревал с друзьями и знакомыми. Через несколько дней пошёл в домоуправление.

— Здесь жена моя заявление передавала о том, чтобы меня прописать…

— Да вы что, с ума сошли? Какой ещё муж? Она у нас незамужней числится. Да если бы вы и действительно мужем были, теперь это уже роли не играет, мы эту квартиру давным-давно другим хозяевам отдали. Разве они ещё не вселились?

Вот тебе и вся прописка, вот тебе и вся пенсия.

Пришлось в срочном порядке вещи забирать. А куда их забирать? В общежитии и так повернуться негде. Половину тем же друзьям-знакомым раздал, остальное решил в Москву отправлять.

Много лет спустя, когда началась кампания по приватизации жилья, вдруг совершенно случайно выяснилось, что с тех самых пор прописан в квартире моей мамы наш дальний родственник Владимир Станиславович Цесляк. Прописан он был временно, сроком на два месяца, но поскольку временной прописки тогда уже не существовало, то по истечении этого срока его никто и не вычеркнул. Все эти годы он так и числился прописанным у нас дальним родственником, временно работающим в Жданове. С тех пор мы с ним вроде бы как и породнились.

С пропиской тогда пришлось потрудиться. Но в России испокон веков, кроме дураков и дорог, ещё немало бед. И воруют, и взятки берут. С одной стороны это как будто и беды, но с другой стороны иногда от этих бед и польза бывает. Как же иначе обойти дурацкие законы, которые народная мудрость с дышлом сравнивает. Всегда найдётся чиновник, готовый за определённую мзду и подпись поставить, и штампик в паспорте. А может, для того такие законы у нас и пишутся, чтобы чиновники не бедствовали?

Вскоре Владимиру Станиславовичу и персональную пенсию назначили. А после этого уехал он из Жданова на родину, по месту постоянной прописки. Уехал уже навсегда.

* * *

Поздний московский вечер.

Мы сидим на кухне его квартиры в панельном высотном доме.

Я только что вышел из ванной, сижу голышом, обмотавшись большим махровым полотенцем. Какая благодать принять ванну после почти трёх суток утомительной, напряжённой дороги.

Мы ужинаем.

На столе бутылка коньяка, прихваченная мною из машины. Он не пьёт, ему нельзя — язва. Я с удовольствием закусываю винегретом из «Кулинарии» и жареной картошкой с колбасой. Он жареное не ест, по той же причине. Это он для меня приготовил. У него своё блюдо, какая-то бледно-жёлтая кашица.

Кажется, что мы расстались совсем недавно, как будто вчера. Похоже, он ничуть не изменился, только седины больше стало. Такой же эмоциональный, с широкими жестами, разговорчивый, и… красивый. Красив он, как всегда, той благородной, интеллигентной, мудрой красотой, которая обращает на себя внимание, внушает уважение, которая не подвластна возрасту и от которой остаются без ума женщины.

Нам есть о чём поговорить. Столько всего произошло за эти годы, столько всего изменилось.

— Значит, на сцене ты уже не работаешь?

— Да, бросил это дело. Таких режиссёров, как вы, больше нет, а с другими работать не хочу, скучно. Пришлось стать театральным чиновником, — отшучиваюсь я.

Он рассказывает о последнем спектакле, поставленном им в Новомосковске.

Я слушаю его, а сам думаю о том, что в этой моей шутке есть немалая доля правды. Как будто бы и грех жаловаться на мою актёрскую судьбу. Пусть и не такая долгая она была, но наигрался, слава богу, вволю. А если бы довелось работать с ним, кто знает, может, и сложилось бы всё иначе, может, и до сих пор играл бы на сцене. Да если бы ещё довелось работать в те, золотые для него, времена, когда он был главным режиссёром Таганрогского театра. А ведь могло так случиться.

Конечно, был я тогда молодым, зелёным, ничего не умел, почти ничего не понимал, только в Народном театре парочку ролей сыграл, а вот, поди ж ты, набрался тогда наглости и решил проситься к нему в спектакль. Да ещё на главную роль!

Он тогда «В списках не значился» Бориса Васильева ставить собирался. Узнал я об этом, и как будто кто кнутом стеганул. Моя, думаю, роль, и всё тут! Конечно, пусть не в первом составе, во втором, пусть хоть в пятом, лишь бы порепетировать, лишь бы хоть разок сыграть. Тайно выпросил в театре пьесу на одну ночь, роль переписал, потом выучил. Повесть всю от корки до корки чуть ли не на память вызубрил. Ну, думаю, была не была, пора идти проситься. Позвонил ему, попросил о встрече.

— Конечно, заходи. Завтра в половине третьего, тебе удобно?

— Вполне, у меня как раз занятия закончатся.

Договорились.

Учился я тогда ещё в техникуме, и было мне неполных восемнадцать лет.

Дело, понятно, молодое. Кроме учебы, театра, музыки, ещё и слабый пол интересует. Незадолго до этого новая пассия появилась. Предупреждали, конечно, добрые друзья, что прежний её ухажёр больно грозен, да разве ж это кого остановит? Любовь, как говорится, зла, без козлов не обходится.

Выхожу я из техникума: «Ну, — думаю, — сейчас судьба решиться», — а у входа стоят трое, меня поджидают. Слово за слово, выясняется, что один из них её прежний ухажёр. На вид не такой уж и грозный, больше языком на испуг берёт.

— Пошли, — говорит, — по-мужски поговорим.

Не объяснять же ему, что у меня в данную минуту другие планы, что не до того мне сейчас. Но и отказаться, как будто нельзя, получится, что струсил.

— Ладно, — говорю, — пошли. Только быстро.

Напротив техникума как раз стройка, на месте старого КГБ новое здание горкома партии строится.

Зашли за забор, кулаками замахали. Если бы всё по-честному, один на один, так ничего грозного там и не было, но дружки, как увидели, что он слабину дал, тоже подключились. А одному против троих устоять уже трудно. В общем, закончилось всё разбитыми об их морды кулаками, разорванной рубахой, и кровью из носа в два ручья.

Постоял я, задрав голову, пока кровь не остановилась, платочком утёрся: «Нет, — думаю, — всё равно в театр пойду. Во-первых, он ждать будет, а во-вторых, причём тут, в конце концов, моя личная жизнь».

И пошёл.

Ещё обратил внимание, что на вахте театра дежурная на меня как-то подозрительно посмотрела, хотя я бочком прошмыгнул, чтобы рваную рубаху не так заметно было.




Комментарии — 0

Добавить комментарий


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.