(Сочинения в 2-х частях)
В любых производственных организациях существует должность главного инженера, а самый главный в них директор. Но театр — это же не пивзавод, не ткацкая фабрика, не рыболовецкая артель, не кооператив по выпуску резиновых изделий. В театре должность директора, при всей её ответственности и предоставленных правах, вторична, и по сути существует лишь для воплощения замыслов и прихотей главного режиссёра. Ну, может быть, ещё для того, чтобы ставить автографы на приказах, расходных ордерах и банковских чеках. Поэтому директор в театре обычно существо малозаметное, тихое, и, в большинстве случаев, добродушное. Если, конечно, театр работает нормально, а не живёт в предвкушении очередной внутренней революции.
Что значит внутренняя революция?
Дело обычное, и практически постоянно готовящееся или происходящее в театре. Революция — это поедание, выдавливание, низвержение, изгнание существующего главного режиссёра и замена его другим, по мнению какой-то части коллектива, более талантливым, близким по духу, а проще говоря, своим.
Так вот, в революционной ситуации директору приходится принимать исключительно важное, и что самое ужасное, самостоятельное решение: на чьей же стороне быть, и кто в итоге окажется прав: те, кто «за», или те, кто «против». Ведь от этого решения зависит и его дальнейшая судьба. Ни провал спектакля, ни невыполнение плана, ни даже измена Родине, ничто так не влияет на дальнейшую судьбу директора театра, как выбор верной позиции в революционной внутритеатральной ситуации.
Если тем, кто жаждет крови главного режиссёра и его скорейшего низвержения, удача не улыбнётся, и главный режиссёр останется на своём месте, а директор был с теми, кто шёл в атаку, то какие-то меры, дабы навести в коллективе порядок, приниматься вышестоящими организациями всё равно будут. И в этом случае первым кандидатом на снятие окажется он — директор. У него же в первую очередь совершенно справедливо спросят: куда он смотрел и почему такой бардак допустил?
Если же он будет на стороне тех, кто строил баррикады против жаждущих крови, а главный режиссёр не удержится, то вместе с ним, опять-таки, может полететь и директор. Ведь у начальства обязательно возникнет совершенно справедливый вопрос: как же он мог с такой сволочью работать и почему вовремя не принял меры?
Даже нейтралитет в этой борьбе не спасает, потому что любая победившая сторона обвинит его в бездействии, тайном пособничестве врагу, во всех смертных грехах и потребует немедленного снятия.
Мудрость и опытность директора в том и заключается, чтобы точно предугадать развязку и держать нос по ветру.
Иногда, правда, встречаются некоторые индивидуумы, которые, находясь в должности директора театра, опрометчиво хватаются за художественное руководство, лезут во все творческие дела, имеют неосторожность заявлять, что главный режиссёр в театре вообще не нужен и даже позволяют себе повышать голос на актёров. Такие особи происходят в основном из бывших несостоявшихся актёров или из работников вышестоящих культурных организаций, за тяжкие грехи снятых с тёплой высокой должности и «брошенных» (впрочем, зачем здесь кавычки?) на укрепление (а вот здесь бы они не помешали) храма искусств. С самого начала, занимаясь прежде всего укреплением собственного авторитета, они начинают писать кучу приказов об усилении дисциплины творческого и технического состава, о персональной ответственности каждого работника за вверенный ему участок творческих работ, о жестоких наказаниях за мелкие грехи, а также творить прочую кабинетную белиберду.
Хотя, если уж говорить о руководстве театром, кто только не руководил, а тем более не пытался им руководить. От незабвенного, приснопамятного партийного руководства до секретарши директора. Случай действительный, когда на время командировки главного режиссёра и директора исполняющей их обязанности, официально, по приказу, оставалась секретарша. И ничего, театр до сих пор стоит. И, что интересно, до сих пор работает.
Ещё, как оказалось, в прежние годы у нас во всём диктатура была. И в творчестве тоже. Зажимали творчество. Пьесы, которые нравились, ставить не разрешали. Каждый спектакль комиссия просматривала на предмет: нет ли там чего такого-эдакого, чуждого советскому человеку. Или наоборот, нет ли там чего, что очень уж близко советскому человеку, но в свете последних постановлений от этого родного и близкого надо советского человека средствами искусства отучать. Например, в спектакле Новый год отмечают, а в стране в этот момент борьба с пьянством и алкоголизмом. Будьте любезны, господа хорошие, покажите правду жизни, а не то, что вы там насочиняли. Шампанское со стола убрать, чай можно оставить. И отмечали персонажи на сцене Новый год с самоваром на столе, и тосты произносили, держа в руке чашку чая, и закусывали этот чай солёным огурцом или селёдкой. А куда деваться, если у автора про селёдку и огурец в тексте написано? И ещё написано, что по пьянке герои ссорятся, буянят и в милицию попадают. И ссорились, и буянили, и с ног валились, и в милицию попадали непонятно по какой причине.
В общем, действительно, зажимали искусство, подрезали крылья творчеству. Но при этом почему-то и в мыслях не было, чтобы театр без главного режиссёра оставить.
Получалось, что, кроме вахтёра, помощника режиссёра, осветителей, гримёров, монтировщиков, актёров и всех прочих низкооплачиваемых тружеников идеологического, культурного и эстетического фронта, главный режиссёр в театре фигура полезная и даже в некотором смысле не лишняя.
Потом вдруг демократию объявили, и постепенно стало выясняться, что главный режиссёр…
Впрочем, всё по порядку.
В театре, или, как принято говорить среди профессионалов, на театре, подразумевается, что главный режиссёр должен быть не только руководителем, организатором, хозяином, но и творческим лидером. То есть всё, что делается в этой конторе, он должен знать и уметь лучше всех остальных. А как же? Ему ведь не только руководить, но и спектакли создавать надо, и своим творческим чутьём каждого актёра прочувствовать, и вообще весь творческий процесс, как говорится, пропустить через себя и создать, в конце концов, высокохудожественное произведение.
Именно этим и отличается главный режиссёр театра от главного инженера деревообрабатывающей или ткацкой фабрики, рыболовецкой артели и кооператива по выпуску резиновых изделий.
И ещё на театре подразумевается, что все работники, и актёры в первую очередь, должны не только доверять главному режиссёру, но и уважать его, и самое главное — любить. Именно любить, потому что на одном уважении и доверии в творческом процессе далеко не уедешь. Разумеется, эта любовь должна быть взаимной. То есть все любят одного, а он один любит всех. И всем от этой любви хорошо, прежде всего, театру.
Всё это настолько просто и понятно, что даже углубляться в эту тему как-то неловко. Но для особо одарённых, которые до сих пор ещё не рванули за пивом, поясню дополнительно. К общепринятым прежде формам выражения любви, как то: вздохи, томные взгляды, держание за ручку
Надеюсь, особо одарённые удовлетворены.
Что же касается всех остальных читателей, то признаюсь честно и откровенно: не углубляться в эту простейшую и понятную, на первый взгляд, тему не могу, не имею права. Проще говоря, не могу молчать (см. эпиграф к этой главе).
Поэтому, чтобы разобраться с этой любовью, предлагаю читателю поиграть в театр и почувствовать себя в роли основных персонажей.
Для начала представьте себя актёром. Разумеется, если не гениальным, то, по крайней мере, как вам кажется, очень талантливым. И вот подходите вы к доске приказов, а там висит приказ о распределении ролей в новом спектакле. Прежде всего, вы смотрите на правую половину страницы, туда, где значатся фамилии актёров, и с удивлением обнаруживаете, что вашей фамилии в первых строках этого списка нет. Нет её и в середине, и даже в конце списка, там, где значатся вторые могильщики, «кушать подано» и прочие, особо содержательные, роли.
Что с вами происходит?
А ведь вы и пьесу почти наизусть знаете и, можно сказать, всю жизнь в ней сыграть мечтали, разумеется, главную роль. Но в приказе вас нет.
Этот бездарный идиот… (Стоп! пока ещё этот любимый и уважаемый главный режиссёр) пропустил своё счастье, не дал вам главную роль, которая практически для вас написана.
Какой в этом случае может получиться спектакль?
Разумеется…
Но вы, конечно, не показали своего отношения к этой вопиющей несправедливости, вы скушали эту пилюлю, вы промолчали. Вы решили дождаться премьеры. Уж тогда-то всем всё станет ясно.
Впрочем, можно и не дожидаться. Кое с кем из близких, ну, самых близких друзей, можно поделиться своими мыслями и до премьеры. Так, на всякий случай, чтобы они просто имели в виду.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
© 2011 Ростовское региональное отделение Союза российских писателей
Все права защищены. Использование опубликованных текстов возможно только с разрешения авторов.
Создание сайта: А. Смирнов, М. Шестакова, рисунки Е. Терещенко
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.
Комментарии — 0