Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

* * *

На заседании партбюро театра актёра принимают в члены КПСС, задают множество вопросов по истории партии, пытаются выяснить его моральный облик, насколько он верен идеалам коммунизма.

Принимаемый отвечает уверенно, бодро.

В самом конце экзекуции звучит последний вопрос:

— Скажите, пожалуйста, а почему вы всё-таки решили вступить в партию?

Предполагается высокопарный ответ о непоколебимости ленинского учения, неизбежности победы коммунизма и т. п.

Кандидат на высокое звание коммуниста простодушно отвечает:

— Понимаете, я хочу стать директором театра, а если я не буду членом партии, меня никто директором не назначит. Поэтому приходится вступать.

Члены партбюро в шоке: у кого-то отвисла челюсть, кто-то закрыл лицо руками, кто-то многозначительно вертит пальцем у виска, давая понять принимаемому насколько верен и мудр его ответ.

Тем не менее, актёра благополучно принимают в члены КПСС. Партийные ряды становятся на одного человека теснее.

* * *

Давно известные истины:

«Актёр не профессия, а диагноз»,

«Все актёры дети, но сукины дети»,

«Театр — террариум единомышленников»

и т.д., и т. д., и т. д.

* * *

Почему в драматических театрах уже давным-давно нет живого оркестра?

Понятно… Разумеется… Конечно… В наше-то время… Звёзды эстрады «под фанеру» рот открывают, а тут…

Хоть бы этим несчастным, которые на сцене и за кулисами потеют, жалованье вовремя выдать. Да ещё декорации за какие-то шиши сгородить надо, да костюмы пошить, да ту же фонограмму записать. А вы предлагаете ещё и оркестр содержать? Такую ораву? А управлять ими, а интриги, а КЗОТ, а больничные, а материальная помощь, а отпуск по беременности, а сессии заочников?..

Так они же при этом ещё и половину спектакля, а то и больше, без дела сидеть будут. Театр-то всё-таки драматический! Зарплата идёт, а у них пауза на целый час. Кому ж это выгодно? Кто ж на такую глупость согласится?

Ну, а если всё же рискнуть? Если всё же попробовать? А?..

Так, чтобы не актёр по тактам фонограммы мизансцену распределял, а музыканты, глядя на него, ему же помогали. Да скрипка лишнюю четвертинку ноты потянула, а может быть, и целый такт, если у актёра сегодня пауза пошла и проживает он её не так, как вчера, а так, как сегодня душа потребовала. Да литавры тремоло забили сегодня потише — актёр не в голосе, а завтра уж на полную мощь, да со всей страстью. А геликон живой в детской сказке прогудел — тут уж и без грима понятно: слон или медведь на сцене.

Конечно, можно и под фонограмму. Конечно, дешевле. Конечно, проще. Тем более все уже, как будто, привыкли.

Но ведь актёра зритель не только видеть и слышать должен, но и чувствовать. Актёра не только одевать, гримировать надо, но и помогать ему. Помогать чувствовать. Живьём чувствовать.

Разумеется, встречаются актёры, которые и чувствовать-то не могут, а могут только себя показывать: вот, мол, я какой — весь в белом! Такому и партнёры не особенно нужны, и музыку он слушать не будет. Но такого-то как раз живым оркестром и прикрыть можно. И музыканты, если они действительно музыканты, прочувствуют всё за него и через музыку зрителю передадут.

Конечно, это дороже. Конечно, забот и хлопот… Но ежели всё-таки ТЕАТР? Ежели всё-таки по большому счёту? А?..

* * *

— Ну-с, господа артисты, против кого дружить будем?

* * *

Долго.

Долго настраивается оркестр.

Пора бы уже начинать, да что-то затягивают.

* * *

Случай, можно сказать, уникальный: в самые, что ни на есть советские времена (семидесятые годы), при самой, исключительно руководящей и направляющей роли коммунистической партии, в городе, где один единственный театр, — главный источник идеологического воспитания трудящихся, коммунистической агитации и пропаганды социалистического образа жизни, — руководители храма искусств (оба!), — и директор, и главный режиссёр — не члены партии! С ума сойти! Поверить невозможно! Но именно так и было.

* * *

Выражение удивления в Таганроге:

— Тю-ю!.. Гля!.. Ты шо?..

* * *

Из выступления художественного руководителя МХАТа Олега Николаевича Ефремова на одном из таганрогских театральных фестивалей:

«Спасибо таганрожцам за то, что они сохранили город таким, каким он был при Чехове!»

Похоже на комплимент. А если вдуматься? За сотню лет так ничего и не изменилось? Те же персонажи, те же сюжеты, те же проблемы.

Да не комплимент это вовсе — истина!

* * *

О названьицах.

Театр Шекспира, или Королевский Шекспировский театр, — это понятно. Театр имени А.С. Пушкина, Театр имени А.П. Чехова, Театр имени Н.В. Гоголя — тоже как будто ничего.

А вот Театр имени Ленинского комсомола — это уже как-то не того. Ну, как это, театр имени организации? Пусть большой организации, пусть всесоюзной, но всё-таки театр — имени организации? Что-то здесь не так, что-то здесь подвохом попахивает.

И уж совсем интересные названия получились: Театр имени Моссовета, Театр имени Ленсовета. Театр имени Совета — это как же понять? Причём тут Совет и причём тут театр? Или, если дословно понимать, то в этом театре должны делать исключительно то, что им советуют?

И ведь прижилось, и ведь привыкли.

Воистину не только могуч и велик язык русский, но и терпелив он. Впрочем, как и вся Россия-матушка.

* * *

Актёр новую роль просматривает:

— Так, здесь понятно, тут аплодисменты, в этом месте я поплачу, здесь опять аплодисменты, тут можно будет посмешить, опять аплодисменты… В общем, всё ясно, лишь бы костюмчик сидел.

* * *

Наконец-то перед сценой из оркестровой ямы выросла полуфигура дирижёра.

Какофония прекратилась.

Тишина.

Ну, слава богу!

Дирижёр взмахнул палочкой, и — поехали…