Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

Хорошо! Упрощаем задачу!

Можно ли не любить собственную жену?

Ответ неверный.

Уважение, привязанность, привычка — это всё детский лепет. Я спрашиваю о Любви.

Ах, что конкретно я имею в виду? После всего вышесказанного, вопрос, конечно, интересный.

Ну, хорошо, зачем вам любовница? Ведь у вас есть жена, которую вы уважаете, к которой вы давно привязались, привыкли, с которой вас многое связывает, и вы совершенно не собираетесь с ней расставаться.

Уже теплее.

А теперь отложите на минуту книгу и ответьте сами себе на один единственный вопрос: чего вы сами хотите в этой жизни?

О-го-го-го!..

Да не об этом же я! Квартира, машина, дача, карьера, деньги и даже, в конце концов, независимость — это всё не то. В себя загляните, туда, в самую глубину. Чего там не хватает? И все эти блага, о которых вы мечтаете, для чего они вам? Глубже, глубже смотрите!

Не получается? Не видно?

Да! Это не просто. Это сразу может и не получиться. Хорошо, попытаюсь помочь.

Да единственного вы желаете. И вы, и он, и она, и все они, и я тоже. Единственного — чтобы вас Любили. И лишь для этого стараетесь добиться всего остального, лишь ради этого происходят и вся мышиная возня в этой жизни, и все глобальные катаклизмы.

Самоутверждение?

Ради чего? Только ради одной, той же самой, цели. И попробуйте не согласиться.

Когда незнакомый человек приходит в детский дом, в каждом взгляде детских глаз, смотрящих на него, есть что-то особенное, что-то очень важное. Не сразу можно понять, что таится в этом взгляде. Но, присмотревшись, поражаешься собственному открытию: в этом взгляде — ожидание Чуда.

Человек может оказаться сантехником, пришедшим отремонтировать кран, фотографом или новым вахтёром, но первый детский взгляд на него — ожидание Чуда.

«А вдруг этот человек выберет меня, заберёт в свою семью, у меня появятся новые, добрые, хорошие родители и они будут Любить меня».

Такое случается неимоверно редко, но этого ждут всегда и все обитатели детского дома. Ведь если это хоть когда-то случается, значит, есть надежда, значит, Чудо может произойти.

Ведь Любовь — это не только чувство, это редкостный величайший талант, это целая наука, это высшее мастерство, порой это тяжелейший, изнурительный труд, это идеальная высшая форма человеческого счастья. Ведь это и есть самое необыкновенное земное Чудо.

Вовсе не собираюсь утомлять вас жидким трактатом на тему любви, с целью дать ей точное определение. Какое определение можно дать упоминаемым в библии чудесам, скажем, чуду исцеления или чуду воскрешения? Свершается чудо, и слепой становится зрячим, мёртвый живым. При нынешнем уровне развития науки и техники люди научились совершать некоторые чудеса, возвращать зрение, реанимировать. Что же касается Любви, это чудо, несмотря на технический прогресс, остаётся, к сожалению, практически недоступным для человека. Мы ещё так мало знаем о нём, что, ощутив нечто подобное, пугаемся, пытаемся скрыть зарождающееся чувство, и в итоге убиваем его, так и не дав развиться. Или безбожно врём в угоду собственной похоти, выгоде, расчёту, говоря: «Я люблю тебя!».

Может быть, только дети наши в первозданной своей чистоте, лишь научившись говорить, умиляют нас этой фразой, да и то, всасывая с молоком матери наши повадки, они уже в этом возрасте пытаются хитрить, скрывать и убивать в себе это чувство. И эта детская хитрость, эта маленькая ложь, эта детская актёрская игра тоже нас умиляет.

— Ах, такой малыш, а уже, как взрослый! — радостно восклицаем мы.

Мы не учим их Любить. И нас не учили Любить. Нам объясняли, что хорошо и что плохо, мы слышали о каких-то христианских заповедях: не убий, не укради, и о чём-то там ещё, кажется, о жене ближнего. Толком мы эти заповеди так и не знаем. Нам говорили об уважении, о справедливости и даже о чести. Нас учили быть честными, сильными, смелыми. Нас готовили к борьбе, к защите Родины…

— К борьбе за дело Коммунистической партии Советского Союза будь готов!

— Всегда готов! — бодро отвечали мы.

Но даже любовь к Родине, о которой нам так много твердили, заключалась, в итоге, в законопослушании, обязательном выполнении инструкций и уставов, и в готовности каждого из нас защищать идеалы коммунизма. Нас готовили к трудностям, к борьбе с врагами, к конфликтам. Нас учили, что во всём, даже в хорошем, нужно бороться с плохим. И мы привыкли искать это плохое. И находим, и боремся с ним. Мы твёрдо знаем, что во всём, абсолютно во всём, обязательно должен быть явный или скрытый конфликт. Даже на уроке актёрского мастерства, разбирая сцену объяснения в любви из «Ромео и Джульетты», мы находили в ней конфликт. Оказывается, каждый из них, говоря другому слова любви, пытается доказать, что именно он любит сильнее.

Откуда же взяться в нашем мире Любви, если мы не знаем, не понимаем и даже не представляем, что это такое?

Кажется, всё смешалось в этой главе — актёры, режиссёры, вахтёры, таксисты, жёны, любовницы, детский дом, коммунистическая партия, изделие № 2…

А разве в жизни не так? Жизнь порой ещё похлеще номера откалывает. Такое в одну кучу соберёт, что ни в какие ворота не лезет. Чудеса, да и только!

Миллионы книг пылятся на наших полках и в хранилищах библиотек. Больше половины из них, как нам кажется, о любви. Так стоит ли читать, а тем более писать, ещё одну? Стоит ли надеяться, что ещё одна книга хоть на йоту добавит в этом мире Любви или хотя бы приблизит к её пониманию?

Но ведь если ты сам вдруг почувствовал это, ещё робкое, чуть ощутимое движение души, и не устыдился его, не подавил его в себе, а прислушался и попытался понять, значит…

Можно написать историю одного конкретного театра, перечислив фамилии работавших в нём актёров, режиссёров, художников и т. д. Можно перечислить название спектаклей и дать им оценку с точки зрения театрального критика. Разумеется, все спектакли в этом случае окажутся просто гениальными. Ведь где можно найти театрального критика, если в городе один единственный театр? Только в самом театре. Так разве сможет он объективно написать о том, что происходит или происходило в его, можно сказать, родном доме. И нужна ли такая история? Да и будет ли это историей?

Зачем вообще пишется история? Даже не та история, которая является наукой, не та, которую изучают по школьным учебникам, а любая история, эпизод, событие, описанные автором. Ответ на этот вопрос настолько банален и прост, что, ей-богу, даже как-то неловко излагать его. Но тем не менее: да лишь для того, чтобы то печальное, плохое, недопустимое, ужасное и глупое, что происходило в жизни автора, чему он был свидетелем, или что узнал от других, и что не оставило его равнодушным, осталось бы только в прошлом. И ещё для того, чтобы то прекрасное, великое, чистое, чего так не хватает в нашей жизни, уж если не появилось, то хотя бы зародилось в умах и душах. Такая вот простенькая, и в тоже время космическая по своим масштабам, задача. Даже не задача, а потребность, необходимость, невозможность молчать.

Стоит ли надеяться сироте, что пришедший в детский дом человек, сотворит Чудо? Ведь это происходит один раз из тысяч, из миллионов. Но, если это всё же происходит, значит, надежда есть.

Пусть маленькая надежда на большое Чудо, но — есть.

И если ты уже не можешь не воскликнуть: «Я всех вас безумно люблю!», то…

Тут уж, извините, не до пива…