Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

Часть I. Театральный дивертисмент

(Сочинения в 2-х частях)

СЕЛЬСКИЕ ГАСТРОЛИ

Оставить комментарий

СЕЛЬСКИЕ ГАСТРОЛИ

Какой русский не любит…

Стоп! Это уже было у Гоголя.

Какой актёр не любит гастролей?

Правда, последние годы это дорогое и хлопотное для театра удовольствие случается очень редко, но прежде гастроли были обязательным и непременным условием работы каждого театра. Планировались гастрольные доходы, расходы, количество спектаклей, количество зрителей.

Иногда случалось, что спектакль, плохо идущий и не дающий сборов на родной сцене, производил фурор на гастролях, собирал полные залы и приходилось срочно менять гастрольный репертуар. Бывало и наоборот.

Редкая птица…

Стоп! Опять Николай Васильевич опередил.

Редкий актёр не любит выпорхнуть из родного гнезда и взлететь, закружить, показать себя во всей красе на новом месте, в новых условиях. Новые города, новые впечатления, новые знакомства, гостиницы, рестораны, аплодисменты.

Целых два месяца вольной, спокойной, и даже красивой жизни, без домашних хлопот, без семейных проблем. А месяцы-то самые лучшие — лето. Отдыхай, загорай, хоть какой-нибудь водоём в любом городе найдётся. А если город ещё и на море, да ещё и на Чёрном, — как не любить гастроли? И репетиций практически никаких, только спектакли. Глянешь в расписание, — батюшки святы! — целых три дня свободен, ни одного спектакля с твоим участием. Потом два дня поработаешь, и опять выходные: гуляй — не хочу. Да ещё за эти два месяца не в одном городе побываешь, в двух, трёх, а то и четырёх.

А после гастролей — отпуск. Тоже поехать куда-нибудь можно.

Вот она — актёрская жизнь!

А после отпуска…

После отпуска опять гастроли. Правда, уже не большие, а малые, сельские.

Каждый театр в советские времена обязан был обслужить в течение сезона определённое количество сельских жителей. Это условие было обязательным и незыблемым, так как вытекало из политики Партии и Правительства. Здесь и повышение культурного уровня тружеников села, и смычка города с деревней, и прочая идеологическая белиберда.

Представьте, например, трагедию Шекспира на сцене маленького, покосившегося сельского клуба или мистическую драму Мишеля де Гельдерода, эстетика которого непременно должна быть близка и понятна труженикам полей.

Предполагалось, что каждый театр в течение сезона периодически будет вывозить свои шедевры на село и радовать ими колхозников, яростно желающих повысить свой культурный уровень. Но это было невыгодно, нерационально, да и не очень приятно. Невыгодно хотя бы из расчёта расходов на бензин — каждый раз гонять автобус и фуру с декорациями в колхозы, расположенные в одной стороне и рядом друг с другом; не рационально, потому что в течение сезона постоянно идут репетиции новых спектаклей, а из-за выездных пришлось бы их отменять; а неприятно… Кому понравится, допустим, в феврале месяце, в мороз, трястись километров пятьдесят в холодном автобусе, потом играть спектакль в холодном клубе с обледеневшими стенами, да ещё изображать при этом на сцене летнюю жару?

Поэтому самое разумное было организовать перед началом сезона, когда ещё тепло, когда ещё нет в театре спектаклей, а только идут репетиции, малые сельские гастроли. Взять для этого один вечерний, обычно уже устаревший, давно идущий, отработанный спектакль и одну сказку с минимальным количеством действующих лиц. Да ещё, в целях экономии, так перераспределить роли, чтобы те, кто занят в сказке, были бы непременно заняты и в вечернем спектакле. С этими двумя спектаклями покататься недели три-четыре по районам области, выполнить годовой сельский план и потом спокойно работать на стационаре весь сезон.

В отличие от основных, больших гастролей, сельские гастроли не всем актёрам были по душе. Во-первых, не радовали жилищные условия в сельских гостиницах. Во-вторых, поскольку возили обычно один вечерний и один детский спектакль, приходилось почти каждый день играть одно и то же, а это надоедало. В-третьих, приходилось практически каждый день трястись в автобусе по знаменитым российским дорогам, которые, как совершенно справедливо заметил великий Николай Васильевич, расползлись по России, как раки. В-четвёртых, уезжал на эти гастроли прежде всего тот, кто не был занят в новом, готовящемся к открытию сезона, спектакле. А это было уже обидно.

Но всё же многие актёры ехали на эти гастроли с удовольствием. Были здесь и свои плюсы, свои прелести. Это был и дополнительный почти отдых за казённый счёт, то есть почти продолжение отпуска — не нужно каждое утро бежать на репетицию, учить роли, волноваться и даже думать о хлебе насущном. Ещё, поскольку спектакли игрались почти каждый день, можно было рассчитывать в конце квартала получить за переработку (каждый актёр, в зависимости от категории и тарификации, имел свою месячную норму спектаклей, и за каждый спектакль, сыгранный сверх нормы, получал дополнительную зарплату). Но самое главное, и самое, пожалуй, приятное — это общение с природой в самое золотое осеннее время.

Обильное разнотравье, свежескошенные золотые поля, громкое, перед отлётом в тёплые края, щебетанье птиц…

Вот вдоль просёлочной грунтовой дороги то тут, то там стоят удивительные толстенькие столбики — байбаки. Это большие симпатичные суслики с пушистым рыжим мехом. Они стоят на задних лапках, сложив на груди передние, с любопытством смотрят на приближающийся театральный автобус, и громко пересвистываются. Только когда автобус подъезжает уже совсем близко, они поспешно скрываются в норках, но вскоре опять появляются и долго смотрят вслед.

Вот кружит в небе степной орёл, высматривая зорким взглядом в поле свою добычу. Кружит долго, плавно, кажется, что неподвижно висит высоко в небе. Но вдруг складывает он крылья и камнем падает вниз. Лишь перед самой землёй расправляет их, хватает когтями зазевавшуюся добычу и снова взлетает всё выше и выше.

А вдалеке за полем, прямо по воздуху, на фоне чистого голубого неба мчится всадник. Видимо тропинка, по которой он скачет, проходит по насыпи и насыпь эта как раз на уровне колосящейся пшеницы. Поэтому кажется, что конь, не касаясь копытами не только земли, но и высоких золотых колосьев, парит над землёй, не чувствуя на себе тяжести всадника, не ощущая земного притяжения.

А вот из лесополосы прямо перед автобусом выскакивает громадная ярко-рыжая лиса и, распушив роскошный длинный хвост, перебегает через дорогу. Прекрасная половина актёрской братии визжит от удивления и восторга — эх, на воротник бы её!

У самой деревни на обочине дороги важно прогуливаются жирные глупые фазаны, и даже непонятно, дикие ли это птицы или домашние, вышедшие со двора погулять в поле.

А вот и колхозный пруд. Вода в нём наполовину спущена, не сегодня-завтра спустят и остальную, огромными сачками выловят кишащую в мелководье рыбу и отвезут в город на рынок. Сторожа здесь строгие. Попробуй удочку забросить, — горя не оберёшься. Но для артистов, конечно, исключение. Доставай удочку, забрасывай. Долго ждать не придётся. Вот тебе и сазан килограмма на четыре, вот тебе и толстолобик метра на полтора. Только такого дурака удочкой не вытащишь, оборвёт все снасти, разве что хвостом на прощание по воде плюхнет, ещё и обрызгает. Обидно. Но без улова всё равно не останешься. А маслица подсолнечного здесь же, в любом дворе, за копейки купить можно, а то и так нальют баночку, бесплатно, из уважения.

В гостинице у каждого плитка электрическая. Только дверь поплотней закрывай, а то на запах дежурная прибежит, скандалить будет. С плитками в гостиницах строго.

Вот и клуб деревенский — церковь бывшая.

Вроде бы и грех в церкви публику развлекать, скоморошничать, да что поделаешь, не нами придумано. Да и на церковь клуб уже как будто не очень-то похож: колокольни нет, там, где алтарь был — сцена, а хоры остались, можно сверху смотреть, как в настоящем театре из бельэтажа.

Детвора деревенская на сказку собралась. И не только детвора, старушки пришли, мамки молодые, все, кто от работы свободен.

Но здесь с публикой особенно не пообщаешься, не поиграешь. Здесь осторожность нужна, тем более в сказке. Если бабу Ягу или злого Волка играешь, и хвост оторвать могут, и запустить в тебя чем-нибудь. Они ведь у себя дома, не в театре. Только попробуй не понравиться, разорвать не разорвут, но гнев свой праведный непременно выразят. Тут тебе и трубочки плевательные, и рогатки в арсенале имеются, и подножку подставить могут, если по залу бегаешь, и прочие неприятные для актёров экзекуции. Но уж если понравился, если Ивана Царевича играешь или Василису Прекрасную, то и цветочков полевых здесь же, за клубом, нарвут, подарят, и обступят после спектакля, разглядывая восторженными глазёнками.

А если спросишь: «Пацаны, где тут у вас молочка парного купить можно?», — так не только проводят, сами принесут, ещё и деньги брать откажутся.

А вечерний спектакль поздно начинается, часов в девять, а то и позже. Раньше не получается. У них уборочная, от зари до зари в поле, потом ещё за своим хозяйством присмотреть надо, помыться, переодеться, только потом можно идти «веставу побачить» (спектакль посмотреть).

А после спектакля… праздник живота и Бахуса.

Но это прежде, в старые добрые времена было.

Тогда после спектакля в каждом колхозе непременно — банкет. Не всем селом, конечно (а бывало, что и всем селом), но партком, профком обязательно, агроном, завклубом, ну и, само собой, председатель с супругой. Картошечка, овощи, фрукты — всё свеженькое, с поля, с грядочки; свининка или барашек жареный, ну и, конечно же, то самое, которое на столе главное.

И пошла писать (плясать) губерния…

Но теперь это всё уже давно в воспоминаниях, в рассказах. В конце восьмидесятых ещё случалось, но уже изредка, а потом…

Поздно ночью обратный путь в гостиницу по той же грунтовке, с подскоком, с подпрыгом, с перетряской.

Вот и заяц серый, ушастый, прямо из-под колёс выскочил, и несётся, поджав уши, впереди автобуса в свете фар. Не сообразит, дурья башка, что свернуть надо. Так и будет бежать до поворота, если, конечно, водитель газку добавит, не отпустит его далеко вперёд. Но и догнать не догонишь, по такой-то дороге.

Несмотря на все прелести «верховой» езды, в автобусе все как будто задремлют, умаявшись, а в гостиницу приедут, смотришь, — там за преферанс уселись, там улов жарят, там спор об искусстве затеяли, а там продолжение банкета или начало его. А почему бы и нет? Утром рано не вставать, на репетицию не бежать, домашних забот никаких — отдыхай да спи.




Комментарии — 0

Добавить комментарий


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.