Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

Часть I. Театральный дивертисмент

(Сочинения в 2-х частях)

ЛЮДИ–ЗВЕРИ

Оставить комментарий

ЛЮДИ–ЗВЕРИ

Быть может, тот облезлый кот

был раньше негодяем,

а этот милый человек

был раньше добрым псом.

В. С. Высоцкий

Как вы относитесь к животным, к кошечкам, собачкам?

— Кис-кис-кис…

— Фью-фью-фью…

А как вы относитесь к цепному пёсику, который, если встанет на задние лапки, передние может вам на плечи положить? Не к своему пёсику, к соседскому, который, завидя вас, того и гляди, цепь разорвёт, и за вами долго гнаться не будет. Раз, другой прыгнет, и…

А как относитесь к мордатому холёному котяре, который, пока вы проведывали захворавшего сослуживца, наделал в ваш ботинок. И так вонюче у него это получилось, что никаким одеколоном запах кошачий не перебьёшь. А ботинки-то новые, теперь хоть выбрасывай.

— Кис-кис-кис…

— Фью-фью-фью…

А, собственно говоря, сами-то вы кто будете? Нет, не по гороскопу. Иногда это, конечно, совпадает, но только иногда. Кто вы по сущности своей? Кто вы в своей, так сказать, основе? Кем вы себя считаете? Если честно, откровенно, как на духу.

— Кис-кис-кис?

— Фью-фью-фью?

— Цып-цып-цып?

— Мэ-э-э-э-э?..

Ладно, не мучайтесь. Давайте на окружающих посмотрим.

Вы входите в приёмную большого начальника и кого вы видите? Ну, почти всегда, за редким исключением?

Конечно же, именно её.

— Фью-фью-фью…

Породы, правда, бывают разные, в зависимости от вкусов и привязанностей хозяина. Иногда это аккуратно подстриженная, ухоженная болонка или эрделька с длинными ногами, иногда вас встречают обвислые щёки и пустой взгляд бульдожьей морды, иногда это хорошо натасканная, берущая след, злобно рычащая овчарка, а иногда и беспородная, но матёрая дворовая сука.

Пытаясь попасть к ещё более высокому начальнику, вы можете столкнуться с целой сворой мелких шавок. Все они знают и чувствуют своё место в стае, вследствие чего дружелюбно виляют перед вами хвостом, а иногда даже норовят лизнуть руку. С ними можно ласково пообщаться, погладить их, подкормить. Но это ещё ни о чём не говорит. В смысле вашего продвижения к цели. Охрана территории для них священна. Здесь закон стаи: допустишь оплошность — свои же вмиг разорвут. И для охраны этой территории, то есть для охраны прохода к высокому начальству, все средства хороши: и звонкий скандальный лай, и отчаянный гон на чужую территорию, чтобы увести от своей, и опять же виляние хвостом, стоя на задних лапах, но уперевшись передними вам в грудь. Бывает даже падение на спину с беспомощным задиранием кверху лап и сочувственным нежным взглядом. Но при этом прорваться через эту стаю практически невозможно.

Это, что касается высоких кабинетов.

А если рассмотреть другие жизненно важные объекты среды обитания?

Вот прежде, ещё до начала перестройки, кого мы лицезрели за прилавком магазина, за рыночным лотком?

Вспомните, ведь не так давно это было.

Кто там стоял?

Кис-кис-кис?

Цып-цып-цып?

Или…

Правильно, та же бульдожья порода. Ну, бывало, ещё встречалась волчья, львиная или крокодилья. В общем, — хищники. Иногда, правда, и динозавры попадались. Они, хоть и не хищники, но вид у них тоже, — слава богу. Их в музее снизу вверх хорошо рассматривать, а когда они на тебя сверху вниз из-за прилавка смотрят, чувствуешь себя даже не «цып-цып-цып», а скорее, «пи-пи-пи», как мышка.

А кто прежде в КБ, в НИИ, в библиотеке встречался чаще всего?

Зайчики, кролики, хомячки, бурундучки, белочки, воробышки, синички и тому подобная безобидная травоядная живность. Если же крыска какая или петушок голосистый в коллективе заводились, то непременно сразу же в комсомол, в профком, в партком, и тут же на освобождённые от основной работы должности выскакивали. А дальше райком, исполком и так далее.

Одним словом, каждый кулик в своём болоте сидел.

Иногда, правда, и мутации происходили. Порою очень интересные экземпляры встречались.

Смотришь, ещё совсем недавно птенец желторотый скакал, двух слов связать не мог, не знал, чем интеграл от интервала отличается. Самое большое, что ему поручить можно было, так это взносы с членов Добровольного пожарного общества собирать. А поскольку все поголовно были членами этого общества, впрочем, как и других добровольно-обязательных обществ, то собирал он эти взносы практически постоянно, так что на другую работу времени уже не оставалось.

Потом вдруг — глядь, а он уже в каком-то президиуме сидит. Чем интервал от интеграла отличается, так и не усвоил, разговаривать не научился, поэтому сидит молча, но уже орлом из президиума поглядывает.

Ещё через какое-то время заглянешь в кабинет начальства по делу, с неотложной проблемой, а этот недавний птенчик уже там, хозяином сидит. И уже даже не на орла похож, больше на птерозавра смахивает. Водит зубастым клювом из стороны в сторону, — отказывает, стало быть, — и объяснять что-либо, убеждать — бесполезно.

Потом смотришь, — он уже с трибуны указания даёт. Чирикать, правда, так и не научился, с интегралами, интервалами взаимоотношения те же, но по бумажке, подготовленной секретарями и помощниками, читает громко. Ударение в словах ещё хромает, точки, запятые ещё как-то не звучат, но восклицательные знаки чётко, убеждённо. И попробуй ослушаться или возразить.

Невольно удивляешься: как же это получилось, неужто никого другого, более подходящего, не нашлось?

Выходит, что не нашлось и вряд ли найдётся. Те, кто дело своё знает, те работой заняты, им взносы собрать и в президиумах сидеть некогда.

А желторотик бывший, который теперь с трибуны путь указывает, уже и на птерозавра не похож, уже больше на самолёт, на тяжёлый бомбардировщик, смахивает. И гудит так же, того и гляди, бомбы разбрасывать начнёт. Страшно…

Или вот ещё пример.

Сидит на работе за столом девица, молоденькая, симпатичная. Когда в окошко смотрит, как будто даже и мысль в глазах появляется. О деле говорить начнёт, впечатление, что даже соображает что-то. Но, если вдруг начинает она делать это самое дело, всё — черепаха. Ни дать, ни взять — черепаха. И молодость её куда девается, и мысль в глазах исчезает, и движения все, как будто панцирем скованы, и передвигается с таким трудом, — смотреть больно, сердце кровью обливается.

Там, где другой двадцать раз всё сделает и забудет чем занимался, она только собирается к делу приступить, разгон берёт. На такой-то скорости!

Потом она замуж выйдет, в декрет уйдёт — ну и, слава богу. А через некоторое время глядишь — она уже при новой должности. На старом-то месте уже другой человек работает, новый, который не спит на ходу. А с ней что делать? Нужно место подыскивать, такое, чтоб хоть не мешала. А если ей ещё и муж деловой попадётся или любовник из начальства появится, то и встретишь её в предбаннике высоких кабинетов.

На первый взгляд, как будто она и не изменилась, располнела только, а присмотришься: та же она, да уже совсем не та. И мысль в глазах уже напрочь отсутствует, куда бы ни взглянула, и если бумажки на столе перекладывать начнёт, так уже и на черепаху не очень похожа, больше — на корову. И речь у неё уже не та, всё больше мычащие звуки сквозь сомкнутые губы, и вымя от третьего подбородка под стол свисает, и… Но при этом чувствуется, что и на рога поддеть она уже лихо может, и копытом лягнуть так, что мало не покажется.

Но цветочки ей теперь не только в день 8-го Марта несут. Во-первых, должность обязывает, от неё кое-что, и даже многое, зависит, а во-вторых… Нет, не во-вторых, во-первых, — женщина.

Вот такие метаморфозы случались.




Комментарии — 0

Добавить комментарий


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.