Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

Александр Иванович был человеком серьёзным, и занимался наукой.

Оксана была молоденькой симпатичной девчонкой, и занималась…

Впрочем, пока это не важно.

Александр Иванович имел учёную степень кандидата наук и свою лабораторию, в которой было множество таинственных приборов, образцы различных материалов, разнообразные склянки с разноцветными порошками и жидкостями. Кроме того, под его началом работал целый штат сотрудников, в том числе и Оксана, которая, в отличие от Александра Ивановича, не имела ничего или почти ничего, и была из тех длинноногих симпатичных девчонок, которые совсем недавно выпорхнули из школы и ещё не успели, как говорится, выбрать свой путь в этой удивительной, прекрасной жизни. Разумеется, к научной работе она прямого отношения не имела и выполняла в лаборатории скромные обязанности уборщицы.

Приближалась весна.

Было то самое время, когда природа просыпается от зимней спячки, когда ещё сонные деревья только начинают приветствовать её приближение лёгким покачиванием тоненьких ветвей, когда ласковое солнце вступает в спор с утренней прохладой, и к полудню весело журчащие ручейки спотыкаются о ворохи прошлогодних листьев, а на проталинах, где ещё вчера лежал снег, спешат вытянуться из земли, чтобы взглянуть на мир, молодые ростки зелёной травки. Было то самое время, когда…

Одним словом, приближалась весна.

О, эта многообещающая, прекрасная пора! Время ожиданий, предчувствий, надежд. Всё может произойти, всё может свершиться. Весна приближается!..

Впрочем, всё могло быть совершенно иначе.

Возможно, Александр Иванович был не кандидат, а доктор наук. Возможно, Оксана ещё не имела аттестата зрелости, а только собиралась его получить. Возможно, приближение весны было ещё…

Впрочем, нет. Весна была уже на пороге. Иначе просто не могло быть.

И Александр Иванович, независимо от учёной степени, был жрецом науки и хозяином лаборатории, в которой работала молоденькая симпатичная уборщица Оксана.

Всё это было, и было это так…

Александр Иванович частенько допоздна засиживался в лаборатории, работал. Вероятно, он был на пороге большого открытия.

Оксана тоже частенько задерживалась на работе, хотя в её возрасте можно было ожидать каких угодно открытий, только не научных. Но это её не смущало. Она устраивалась поудобнее где-нибудь в укромном уголке, раскрывала толстую научную книгу и, с шумом перелистывая страницы, подолгу наблюдала за Александром Ивановичем.

Иногда он замечал её и удивлялся:

— Ох, извините! Вы до сих пор здесь?

— Да, — робко отвечала Оксана.

— Но ведь уже поздно…

— Не прогоняйте меня, — просила она. — Мне очень интересно. Можно я ещё посижу?

— Да-да, конечно, — разрешал Александр Иванович. — Но сегодня опытов больше не будет. Так что ничего интересного.

— Мне всё интересно. Не прогоняйте…

— Да-да, пожалуйста, — кивал он и продолжал работать, не обращая на неё внимания.

Иногда Оксана сама напоминала о своём присутствии.

— Александр Иванович…

— Да?

— Вы заняты?

— Да.

— Я хотела…

— Да?

— Вы бы вот… перекусили…

И она разворачивала перед ним свёрток, в котором были или бутерброды, или домашние пирожки, или ещё что-нибудь вкусненькое.

Александр Иванович отказывался:

— Нет-нет, спасибо, что вы, не стоит…

— Ну, пожалуйста, — уговаривала она, оставляла на столе свёрток и отходила.

Он снова принимался за работу и незаметно для себя съедал всё, что она оставляла, забывая поблагодарить и не замечая её присутствия.

Всё так и было.

Но вот пришла весна.

Та самая кудесница весна, которая заставляет нас вдохнуть полной грудью, посмотреть на мир ясными, удивлёнными глазами и сделать самые великие открытия.

День прошёл как обычно, в делах и заботах. Были опыты, были споры.

Александр Иванович что-то доказывал, что-то объяснял, что-то требовал.

Оксана наводила порядок после проведённых опытов, мыла склянки и колбочки.

Когда рабочий день закончился, и сотрудники поспешно разбежались, Александр Иванович уселся за свой стол, заваленный расчётами, диаграммами, справочниками и прочими атрибутами рабочего места учёного мужа.

Оксана навела в лаборатории относительный порядок, протёрла влажной тряпкой пол, обойдя стол Александра Ивановича так чтобы не потревожить его, и устроилась поудобнее на маленьком диванчике, стоящем в углу лаборатории.

Долгое время тишина лишь изредка нарушалась шумом перелистываемых страниц и шуршанием бумаги на столе Александра Ивановича.

Оксана пристально наблюдала за ним.

Наконец, она поднялась, достала из своей сумочки катушку ниток с иголкой и медленно подошла к нему.

— Александр Иванович…

— Да?

— У вас пуговица на халате еле держится. Можно я пришью?

— Да-да, конечно, — согласился Александр Иванович, даже не взглянув на нее и продолжая писать.

— Александр Иванович…

— Да?

— Вы халат снимите, а то я так не могу.

Он поднял голову и удивлённо посмотрел на неё.

— Пуговица, — пояснила Оксана.

— Какая пуговица?

— Халат снимите, я пуговицу пришью.

— А, да-да, спасибо. Извините…

Он быстро снял халат, отдал его Оксане и, схватив ручку, продолжал покрывать бумагу иероглифами только ему самому понятного, размашистого почерка.

Оксана не отошла в свой угол, а присев здесь же, у стола, стала пришивать пуговицу.

— Александр Иванович, — вскоре заговорила она.

— Да?

— А вы сегодня поздно домой пойдёте?

— Да.

— Можно я вас провожу?

— Да. Впрочем… — он поднял голову. — Вы что-то спросили?

— Можно я вас сегодня провожу?

— Куда?

— Домой.

Он на мгновение задумался.

— Что?..

— Нет, ничего. Я просто так спросила. Извините.

Он кивнул, прочёл несколько последних строк, что-то зачеркнул, и стал быстро рисовать какую-то сложную химическую формулу.