Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

* * *

Витька принесли после завтрака.

Он почти дополз.

Нашли его случайно, за ближайшей остановкой. Кто-то из гражданских заглянул туда, и увидел его, припорошенного снегом.

Поблизости никаких воинских частей не было. Прибежали на губу, сообщили. Максим побежал с охраной. Витька принесли в баландёрку, положили на стол. Лёху и нового баландёра, не дав домыть посуду, угнали в камеру.

Вызвали «Скорую». Хомута ещё не было. Максим послал за ним, потом позвонил в комендатуру, доложил о ЧП.

Витёк был бледный, обмороженный, но ещё живой. Попробовали его растирать. Расстегнули шинель, разорвали гимнастёрку, хотели сделать перевязку, но кровь уже не шла.

Губарей на развод не выводили, держали в камерах. Какой уж тут развод!..

Лёха понял, что с Витьком что-то случилось, даже видел, как его заносили с улицы, но в чём дело узнать не успел, загнали в камеру. Сказал об этом только Серёге. Сидели молча, ждали.

Вскоре дверь распахнулась. Вызвали Серёгу.

— Там приехали за тобой. В дежурке мичман ждёт, иди.

Серёга побежал в баландёрку. Открыл дверь, не успел войти, навстречу Максим. Проход загородил, строго:

— Пошёл в камеру!

— Приехали за мной, забирать… Я к Витьку…

Максим сквозь зубы, тихо:

— Уходи! Уезжай быстро!.. Я документы все подписал, они у мичмана. Ты свободен. Иди!.. Ну!..

Серёга увидел, что Витёк лежит на столе в распахнутой шинели. Шинель почти вся в снегу. Особенно поразили торчащие босые ноги. У стола, спиной к выходу, стояли сержанты, что-то там с Витьком делали.

— А что случилось?

— Пошёл вон! — наступал Максим. — Уезжай быстро! Тихо и быстро! Ну!..

Он почти вытолкнул Серёгу и захлопнул дверь.

Серёга пошёл в дежурку.

Его ждал тот же мичман, что и привозил. Спросил с улыбкой:

— Ну что, перевоспитался?

Серёга ничего не ответил.

Мичман достал из портфеля свёрток, развернул. Там были Серёгины вещи: трико, носки, рукавицы, ремень, погоны, «краб».

— Поехали, — хмуро сказал Серёга.

— Трико хоть поддень, небось, наморозился.

— Поехали, — повторил Серёга и стал заворачивать свёрток.

— Как же это у тебя без ДП получилось?

— Поехали! — повторил Серёга в третий раз, но уже грубо, зло и, взяв свёрток, пошёл к выходу.

— Видно, здорово тебя тут… — покачал головой мичман.

Когда подошли к машине, к воротам подъехала «Скорая». Перед ней «ружьё» распахнул ворота, и «Скорая» въехала во двор.

— А что у вас тут случилось? — спросил мичман, садясь в машину. — И лейтенант вроде как не в себе, и «Скорая»…

— Не знаю… — ответил Серёга, и остановился.

Подумал он о том, что нужно вернуться, узнать, в чём дело. А если отвечать придётся, так что ж? Отвечать, так отвечать. А за что отвечать? За пьянку, за самоход? Так ведь неизвестно, что там случилось. А вернёшься, начнутся разборки, всё откроется. Максиму ещё больше достанется…

Серёга увидел вдалеке две фигуры. Они шли быстро, почти бежали. Один был солдат, другой офицер.

«Похоже, Хомут бежит», — подумал Серёга и сел в машину.

Машина развернулась, поехала.

К губе спешил Хомут.

«Что же там случилось? — думал Серёга. — Что же с Витьком? Может, его „ружьё“ штыком пырнул? За что? Ноги совсем белые были, как отмороженные. И шинель в снегу. Живой ли?.. Может, всё же вернуться?..»

На повороте они разминулись с «уазиком» с надписью «ВАИ» (военная автоинспекция), который ехал в сторону губы.

«Комендатура пожаловала. Значит, дело серьёзное. Сейчас разборки начнутся. А какой смысл возвращаться? Разберутся, если нужен буду, сами найдут, приедут. Только бы с Витьком всё обошлось…».

Мичман повернулся, удивлённо посмотрел на Серёгу, принюхался.

— От тебя никак перегарчиком тянет? Пил, что ли?

— Нюхал, — хмуро ответил Серёга и отвернулся к окну.

После губы сутки отдыха полагается. Серёга отдыхал аж трое, по подъёму не вставал, на развод не ходил, ничего не делал, слонялся из угла в угол. Всё о Витьке думал, и ждал, что вот-вот приедут за ним, вызовут к командиру. Но рассказывать никому ничего не стал.

— Ну как там, на губе?

— Нормально. Губа, как губа.

И всё.

К командиру так и не вызвали. Значит, никто не приехал, никто его не искал.

Вскоре и ДМБ подошло. Отслужил Серёга.

Сходил (уходил) он один. Другие годки уже разъехались, а его, как недавно провинившегося и на губе сидевшего, придержали. Чтоб запомнил, чтоб понервничал. Но он не сильно нервничал, знал — дольше мая не продержат. Всё же до конца мая пришлось дожидаться. Потом вызвали, отдали документы, сказали, чтоб через час был готов, будет машина.

Побегал Серёга за этот час. Пока сдал всё, что полагается, пока переоделся. Форма с иголочки, как положено, только почти лысый, не отросла шевелюра.

Когда по трапу сходил, из динамиков, как положено, «Славянка» грянула. В последний раз флагу козырнул, и потопал.

А машина оказалась та же, на которой на губу возили. И мичман тот же уже сидел в ней.

— Что, и ДМБ под конвоем? — спросил Серёга.

— А как же? — весело ответил мичман. — Чтоб уж точно знать, что уехал ты, а не нарвался на какого-нибудь адмирала.

Была у Серёги мысль попросить, чтоб на губу заехали, узнать, как же там Витёк, что же тогда случилось, и чем дело кончилось. Да у кого теперь узнаешь? «Ружьё» на воротах наверняка ничего не знает, да и начкар тоже. Только у Хомута узнать можно, но с ним лучше не встречаться. А где Лёха живёт, он толком и не запомнил.

Поехал Серёга домой.

Но долго ещё вспоминал потом и Витька, и Максима, и Лёху. Как будто и вины его никакой не было, а мучился.

Потом забылось.

* * *

Годы прошли.

Довелось Серёге побывать в тех местах ещё раз. Он и не думал, не гадал, но всё-таки тянуло его на Север. А тут возможность появилась — командировка. Он и поехал.

Первым делом решил губу найти.

Спрашивал у прохожих, у военных, у гражданских.

Все на новую губу указывают, которая рядом с комендатурой.

— А старая где была?

Только плечами пожимают, никто не знает. Зашёл в комендатуру, спросил у дежурного офицера. И он не знает, недавно в эти края перевёлся.

Решил сам искать. И на автобусе ездил, и на такси — не нашёл.

Как будто и остановка та же, и дорога похожая, а никуда не ведёт та дорога — пустырь да сопки вокруг.

Нет губы — сгинула.

И Лёхиного дома не нашёл, нет его, как будто и не было. Целый район новых многоэтажек на том месте стоит.

Может, оно и к лучшему.

Может, так и должно быть.