Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

Возвращаюсь в квартиру. Пушечным залпом грохает захлопнутая мною входная дверь.

Я иду к столу. Взяв бутылку, вижу, как трясутся руки. Наливаю в большой хрустальный бокал водки, пью.

На диване парочка всё так же целуется. Рядом с ними полулежит, закатив глаза, вернувшийся из туалета облевавшийся гость. С балкона, заглушая музыку, доносится хохот. Никто ничего даже не заметил. Новый год продолжается.

Потом отец вернулся с матерью. Он знал, что её подруга, тётя Таня, живёт в соседнем доме.

Она повела его на кухню, а я собрал гостей к столу. Говорили какие-то глупые тосты, кричали, смеялись.

Дважды мать звала меня на кухню. Я отказывался. Потом она вызвала меня в прихожую, говорила то, что должна была говорить: что я поступил ужасно, что она потрясена, и я должен немедленно пойти извиниться.

Меня немного покачивало, её лицо иногда теряло резкость. Я видел, что она действительно потрясена случившимся, но вместе с тем, кроме правильных слов, звучало в её интонациях и что-то другое. Нет, это была не радость, не удовлетворение, но, может быть, уважение ко мне или даже гордость. Я совершил пусть не очень хороший, но мужской поступок. Я стал для неё не просто сыном-мальчишкой, но и мужчиной, защитником. А может быть, мне это только показалось.

Я не пошёл извиняться, вернулся в комнату к столу и даже не заметил, когда отец с матерью ушли.

На этом наше общение с отцом прекратилось.

С раннего детства я мечтал о театре, но, когда мне было лет пятнадцать, мать убедила меня, в том, что в театре мне делать нечего.

Я заканчивал восьмой класс, считал себя взрослым и самостоятельным. Может быть, поэтому, когда я сдавал экзамены в школе, мать уехала в отпуск в Сочи. Я остался один.

Однажды утром я увидел во дворе несколько моих ровесников, празднично одетых. Оказалось, они идут сдавать вступительные экзамены в техникум. Я, как был в футболке и в шортах, поехал с ними за компанию, сдал экзамен, потом другой, и поступил.

Мать, вернувшись, не очень обрадовалась, даже упрекнула:

— Что же ты, даже не посоветовался?

— Не знаю, некогда было.

После техникума я три года отслужил на флоте, потом устроился на завод, но мысль о театре не покидала меня.

Однажды осенью, кажется, в октябре или ноябре, я поехал в театральное училище и, несмотря на то, что никаких вступительных экзаменов не было, а шёл учебный год, меня приняли.

Снимать квартиру оказалось слишком дорогим удовольствием. Гораздо дешевле было ездить за семьдесят километров и ежедневно около четырёх часов болтаться в электричке.

Материной зарплаты, бабулиной пенсии и моей стипендии не хватало.

Однажды бабуля случайно встретила отца, рассказала ему, что я опять учусь, спросила, не сможет ли он помочь. Он сказал, что сможет, если я его попрошу.

Я не пошёл просить.

Прошло ещё какое-то время.

В жаркий майский день я выскочил из душной электрички и потопал домой. Хотелось пить и залезть под душ. На пути был пивной ларёк со стоящими рядом высокими столиками для стоячего употребления. Обычно в этот час выходившие с завода работяги выстраивались в длинную очередь. Очереди не оказалось. Всего несколько человек стояло у прилавка.

Я пристроился.

Пиво было свежее, сильно пенилось, и продавщица подолгу наполняла полулитровые кружки.

Вдруг я заметил, что всего через одного человека впереди меня стоит отец. Он сильно поседел за прошедшие годы, немного похудел.

Я долго рассматривал его спину, затылок, размышляя, как поступить: подойти к нему, поздороваться, уйти совсем или сделать вид, что не узнал его, пока он меня не узнает. Уже подойдя к окошку, он вдруг повернулся в мою сторону, посмотрел куда-то мимо меня и наклонился за пивом. Я понял, что он хотел взглянуть на меня, но, увидев, что я смотрю на него, не решился. Видимо, он узнал меня, когда я ещё подходил к ларьку.

Он взял кружку, отошёл к столику. Я тоже взял кружку и, оглядевшись, увидел, что ближайшее свободное место за столиком рядом с ним.

Я подошёл.

Мы стояли рядом, плечом к плечу, чуть развернувшись в разные стороны, пили пиво и ставили кружки на один столик.

Допив пиво, мы не, взглянув друг на друга, разошлись в разные стороны.

Оказывается, большие собаки очень плохо переносят дальнюю дорогу.

Машину, металлический разборной гараж и трёхлетнего пса — вот и всё, что я забрал уходя от жены. Ну, ещё одежду. Правда, в основном давно не стиранную и изрядно помятую.

Машину водить она не умела, стало быть, и гараж без надобности, а пес, кроме того, что требует заботы и ухода, слушался только меня.

Когда я появился у неё, ещё на костылях, он чуть не свалил меня в прихожей, вылизал всё лицо и долго скулил, рассказывая, как трудно ему живётся.

Не намного легче стала его жизнь со мной, у матери. У неё кошка, у меня огромный пёс. Приходилось запирать его на целый день в моей комнате.

А тут ещё одна проблема. Настало лето, нужно ехать за сыном. А это полторы тысячи километров. Мать, естественно, тоже захотела поехать. Кошку удалось пристроить к соседям, а пса пришлось брать с собой.

Первую треть пути он ещё как-то держался, хотя периодически начинал метаться на заднем сиденье, и приходилось останавливаться, чтобы вывести его погулять. Потом он уже просто валялся на сиденье, именно не лежал, а валялся на боку, высунув язык и тяжело дыша. Во время остановок и прогулок его сильно покачивало, голова была низко опущена, стоячие уши развалились в разные стороны, взгляд был мутным, из пасти подтекала слюна.

Я сильно опасался за его здоровье.

После дороги он почти сутки приходил в себя, ничего не ел, только иногда хлебал воду. Только на третий день он немного отошёл и, притащив в зубах поводок, попросился гулять.

Предстояла обратная дорога. Спешить в принципе было некуда, и я думал, что как-нибудь потихонечку, с остановками, доедем.

На первой же стоянке возникла ещё более серьёзная проблема.

Мы все вышли из машины, пообедали, погуляли по лесу, а когда стали садиться, с псом происходило что-то невообразимое.

Вообще немецкие овчарки считаются злобными и агрессивными, но мой пёс среди своей породы этими качествами не отличался. Он был хорошо обучен, но упражнениями для развития агрессии и злобы к человеку я с ним сознательно не занимался, а тут…

При посадке в машину он запрыгивал, а потом не пускал того, кто его подводил. Причём очень агрессивно. Мы перепробовали массу вариантов, успокаивая его, но всё было тщетно. Даже когда его заводили в машину первым, он спокойно пускал двоих и бросался на третьего. И с одинаковой злобой бросался не только на сына или мать, но и на меня, своего хозяина. Стоило вывести его из машины, и злобы, как не бывало, он радостно бегал, заигрывая и ласкаясь.

Я долго не мог понять, что происходит, потом сообразил. Ему просто не хватало места, ведь туда мы ехали вдвоём, и всё заднее сиденье было в его распоряжении, а теперь нас трое, и он отвоёвывает свою жилплощадь.

Некоторое время спустя я убедился, что люди, даже самые близкие, может быть, и подсознательно, но ведут себя точно так же.