Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

— Вот я и дома, — наконец сказал Александр Иванович, когда они подошли к старому пятиэтажному дому.

— Вы здесь живёте? Ого!.. — удивилась Оксана.

— Да. А что вас так удивило?

— Этот дом профессорским называется, тут живут все большие начальники.

— В общем, да, — смутился Александр Иванович. — Впрочем, что же это я наделал? Ведь это я должен был провожать вас, а получилось… Вы уж извините…

— Да нет, ничего. Я ведь понимаю. Вы, наверное, всю дорогу о своём тетрагидрофуране думали.

— Почему о тетрагидрофуране?

— Не знаю. Просто вы молчали всю дорогу.

— Да? — искренне удивился Александр Иванович.

— Угу.

— Вы знаете, не заметил. Но, как ни странно, я всю дорогу ни о чём не думал, честное слово. Просто шёл и ни о чём не думал. Да-да. Даже удивительно!

— Это, наверное, хорошо — ни о чём не думать, — сказала Оксана и вздохнула.

— Да, вы знаете, это как-то… Во всяком случае, приятно. Честное слово, чертовски приятно ни о чём не думать, а вот так просто гулять. Впрочем, что же мы стоим? Вы уж примите мои извинения, — он смешно раскланялся, — и позвольте исправить мою роковую ошибку.

— Какую?

— Ну, как же! Я ведь сегодня взял на себя роль вашего джентльмена и, разумеется, считаю своим долгом проводить вас.

— Нет, меня провожать не нужно. Это далеко, и… Хотите узнать, о чём я всю дорогу думала?

— Разумеется, очень любопытно, — оживился Александр Иванович.

Оксана внимательно посмотрела на него, отвела взгляд в сторону и тихо сказала:

— Вы бы меня к себе пригласили. В гости. Если, конечно, можно.

— Вы?.. Как же… Ох, да, конечно! С удовольствием! Разумеется! Прошу вас! Я даже как-то не сообразил… — засуетился Александр Иванович и бросился открывать дверь подъезда.

— Спасибо, — поблагодарила Оксана, смущённо вытянула свои алые губки трубочкой и вошла в подъезд.

В квартире Александра Ивановича был полный беспорядок. Повсюду валялись вещи, книги, бумаги. Он бегал из угла в угол, собирая всё в охапку и извиняясь.

Оксана молча осмотрела обе комнаты, заглянула в кухню и как-то разочарованно спросила:

— А у вас что, и музыки нет?

— Нет, — смутился Александр Иванович. — Телевизор есть…

— А-а, что телевизор, там одна политика, — махнула она рукой и села на диван.

Александр Иванович тем временем навёл относительный порядок, затолкал всё лишнее в кладовку и сел рядом с ней.

— Извините меня ещё раз. Ей-богу, я не ждал гостей, поэтому такой беспорядок. Так уж неожиданно всё получилось.

— А с кем вы живёте? — помолчав, спросила Оксана.

— С мамой.

— У-у-у! — протянула она так, как будто он признался, что живёт, по меньшей мере, с английской королевой. — А она у вас старенькая?

— Да нет… Впрочем, разумеется, уже не молодая, хотя ещё…

— И больше никого нет?

— Нет, — пожал плечами Александр Иванович.

— А был кто-нибудь?

— Василий ещё был. Кот. Помер или, кажется, отравили, не знаю.

— И всё?

— Всё.

— Понятно, — почему-то обрадовалась она. — Значит, вы в этой комнате живёте, а мамаша в той?

— Да, хотя мы как-то не разделяем.

— Ну, спите вы здесь, на диване?

— Здесь.

— А мамаша там?

— Да.

— Ну, значит, это ваша комната, а та её, — заключила она и улыбнулась.

Они помолчали, глядя в разные стороны.

Увидев висящие на перекладине стула носки, Александр Иванович схватил их, быстро подошёл к кладовке и, швырнув туда, громко захлопнул дверь.

— Извините.

Оксана снисходительно улыбнулась и посмотрела на него так, как будто хотела найти в нём что-то новое, неизвестное. Затем она стала разглядывать его всего с ног до головы. Под этим взглядом он чувствовал себя очень неловко и почему-то боялся посмотреть ей в глаза.

— Ну, что же вы стоите? — наконец заговорила она. — Садитесь.

— Спасибо, — поблагодарил Александр Иванович и сел на краешек дивана.

Опять нависла тяжёлая пауза.

Оксана продолжала разглядывать его, словно чего-то выжидая.

— Да… так вот… — тихо сказал он и, посмотрев на неё, как-то неестественно глупо улыбнулся.

— А это вы, что ли? — помолчав ещё немного, спросила она, указывая на большую фотографию на стене.

— Да… Это давно, в студенческие годы. Мама повесила.

— А она скоро придет?

— Кто? — не понял Александр Иванович.

— Ну, мамаша ваша.

— А! Нет. Она уехала. К сестре в Тамбов.

— А-а… — протянула Оксана и опять замолчала.

Чем дольше длилось это молчание, тем глупее и неуютнее чувствовал себя Александр Иванович. Он совершенно не знал, что ему делать дальше, о чём говорить и как себя вести. Он мучительно пытался что-нибудь придумать, найти какую-нибудь тему для разговора, но всё, что приходило в голову, казалось ужасно банальным и глупым. Она сама пришла ему на помощь и очень просто, даже как-то слишком просто, спросила:

— Ну, ладно, чего сидим-то? Кофе у вас хоть есть?

— Кофе? Не знаю, сейчас посмотрю, — растерянно ответил Александр Иванович, но тут же оживился. — Ой, да что же это я? — подскочил он. — Конечно, кофе! Да-да, разумеется, есть. То есть, нет, кофе нет, — уже в дверях говорил он. — Есть прекрасный чай, цейлонский? Я сейчас, одну минутку. Конечно же, мы будем пить чай!

Он выбежал из комнаты.

Оксана тихо вздохнула и стала ждать.

Вскоре он вернулся и соорудил из двух кухонных табуреток маленький столик прямо у дивана, поставил красивые чашки и блюдца.

— Вам помочь? — спросила Оксана.

— Нет, не стоит. Впрочем, если хотите, пойдёмте. Будете делать бутерброды.

Они пошли на кухню.

Оксана занялась бутербродами. Александр Иванович заваривал чай, и та неловкость, та скованность, которые угнетали его ещё несколько минут назад, исчезли. Появилась лёгкость, даже озорство. Александр Иванович стал шутить и смеяться вместе с Оксаной.

Потом они вернулись в комнату и пили чай.

Оксана рассказывала о себе, о том, как она училась в школе, как попала в лабораторию.

Александр Иванович рассказывал о себе. И как рассказывал!

Если бы кто-нибудь из сотрудников лаборатории оказался в это время в квартире Александра Ивановича и пробыл там в течение последующих двух часов, если бы этот кто-то мог услышать, как Александр Иванович смешно и увлечённо может рассказывать всякие случаи, происходившие с ним и его товарищами в студенческие годы, и с таким азартом и юмором может петь песни того времени; если бы кто-нибудь видел, как Александр Иванович, строгий и не интересующийся ничем, кроме науки, руководитель лаборатории, может так высоко подпрыгивать, стоя на четвереньках и бодаться, изображая козла, который когда-то в детстве гонялся за ним… Если бы кто-нибудь из сотрудников лаборатории мог присутствовать при этом, то непременно решил бы, что-либо Александр Иванович, либо он сам сошёл с ума.

Но, как ни странно, всё происходило именно так.

И Александр Иванович, и тем более Оксана, были в здравом уме. Просто им было весело.