Я ВСЕХ ВАС БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ

Далеко она отъехала. Что с ней, как? Остановиться бы, дыхание перевести, — нельзя. Ведь она же там, в яме.

А может, показалось? Может, там просто горка? Она за неё заехала, и мне не видно, а она дальше спокойно катит, и надо мной посмеивается. Хорошо бы! Но ведь слышу — двигатель спокойно равномерно, урчит, и уже где-то поблизости. Может, просто остановилась? За горку заехала, и остановилась, меня ждёт. Сейчас подбегу, сниму наручники, и пусть дальше едет. Теперь уже навсегда расстанемся. И слава богу!..

Да только нет здесь таких горок, и не было никогда. Ямы есть, а горкам откуда взяться? Может, появились?

Бегу.

Вот уже совсем близко. Ну?

Так и есть — яма.

Яма небольшая, но глубока. На дне мусор, бутылки и очень много полиэтилена — то ли старые рваные мешки, то ли скомканные, испачканные полотнища. Машина лежит на боку, привалившись крышей к совершенно вертикальной стенке со следами ковша экскаватора. Багажник чуть приподнят, а капот в полиэтилен зарылся. Спокойно, равнодушно урчит двигатель, колёса крутятся, фары и габаритные фонари светят. Переднее окошко открыто, а Малыша не видно.

В яму прыгать не то, чтобы страшно, но какой смысл, что я там, в яме, сделаю? Забежал с другой стороны. До дверей машины недалеко, с полметра, не больше.

Спрыгнул на дверь.

Машина чуть сдвинулась, ещё больше на крышу завалилась.

Я в окошко.

— Малыш! Малыш!!!

Не отвечает — без сознания. Её и не видно почти, аж за дальнее сиденье завалилась, между стойкой и подголовником. Ноги у заднего сиденья, а голова под передней панелью, только шею видно. И руки к рулю прикованы, и ключ, оказывается, в наручниках торчит.

— Что же ты наделала, родная моя?! Сейчас я, сейчас!..

Переднюю дверцу дёрнул, ещё раз, ещё, — не могу открыть, заклинило. Руки в окошко просунул, потом голову. Бензином воняет. Один браслет отстегнул, её рука упала. Вторую руку еле успел удержать. Отстегнутый браслет себе на запястье защёлкнул. Теперь мы вроде как вместе, одно целое. За руку потащить попытался, да не получается, она вся между сиденьем и стойкой зажата. Да ещё и пристёгнуты мы друг к другу через руль получились.

— Господи! Сейчас, Малыш, сейчас!..

Второй браслет с неё снял, руку помимо руля перехватил, а тащить не получается.

Нет, так не вытащу. Машину перевернуть надо, на колёса поставить, и с другой стороны вытаскивать. Там тоже окошко открыто. Я, когда выходил, его открытым оставил. Даже если дверь заклинило, в окошко вытащу.

— Сейчас, родная, сейчас!..

Отпустил её руку, вылез. В стенку ямы спиной упёрся, ногами в окошко.

Куда там! — машина даже не сдвинулась. Двигатель хрюкнул несколько раз, заглох, колёса остановились, а свет горит и бензином всё сильнее воняет.

Позвать кого-нибудь надо, сам не справлюсь. Да кого ж позовёшь?

Летом под каждым кустом машины стоят, музыка, веселье, шампанское хлопает, а сейчас — ни огонёчка, ни звука.

— А-а-а-а-а-а-а!..

Хоть бы рычагом каким под крышу подцепить. Может, получится? Сюда бежал, кажется, бревно у колеи лежало, вон там, под деревьями.

Выкарабкался из ямы, побежал.

— Сейчас… потерпи, Малыш… Сейчас…

Действительно бревно лежит. Схватил, только край приподнял, а оно пополам переломилось — гнилое, одна труха. Под деревьями ещё побегал, да что в темноте разглядишь?

Вдруг вспомнил: она же с сигаретой была, когда отъезжала! Там же бензином воняет, наверняка из бака течёт. Может, выбросить успела или погасить? Как же погасить могла в наручниках? И свет включен! Надо выключить.

Бегом назад.

Как же это там, по электротехнике, учили? При замыкании цепи искры может не быть, а при размыкании всегда будет. Или наоборот? Не помню…

И не успел добежать.

— А-а-а-а-ы-ы-ы-а-а-а-а!..

Полыхнуло. Столб пламени до самого неба. Ни взрыва, ни хлопка, яркий свет, и как будто огненный шар из земли вылетел.

Подбежал.

Вся яма полыхает. За пламенем машины не видно, слепит, печёт. На колени упал, попытался песок руками загребать. Да разве ж это песок? Земля каменная, сухой травой сбитая.

— Лю-ю-ю-ди-и-и-и!!!

К дороге бежать надо. Там машины. Остановить, позвать.

— Сейчас, Малыш, я сейчас!..

Побежал.

Бежать далеко. Задыхаюсь, ноги заплетаются, но бегу.

Добежал.

На дороге никого, ни с одной стороны, ни с другой. Эта дорога вообще внутри города объездной считается. Сколько шуму было, когда её построили: «Прямо в порт и без проезда по центральным улицам. Ура!». А ездить-то и некому, кроме пляжников в летний сезон.

Вдалеке заправка светится. Уж там-то точно люди должны быть и телефон, и огнетушители.

Скорее, скорее…

«Господи! Она же там горит! Не успею! Быстрее, быстрее! Только бы жива осталась, только бы…»

И тут, — сначала даже не услышал, — спиной почувствовал, и повернулся. Ещё один столб пламени оттуда, и взрыв глухой, как будто огромное колесо лопнуло.

— А-а-а-а-а!!!

Назад побежал.

— Да что же я там, один, сделаю?!

Опять к заправке. Увидел: от заправки машина отъезжает, и в мою сторону поворачивает. Посередине дороги бегу, руками размахиваю.

«Помоги, господи! Скорее! Скорее! Только остановись, только помоги!..»

Машина дальним светом меня ослепила, ближе подъезжает, тормозит. К дверце подбегаю, распахиваю, и…

Ни в каком рассказе этого не придумать, ни в каком сценарии. Только в жизни так случиться может.

За рулём Феликс сидит, смеётся, спрашивает:

— Тебя какие черти сюда занесли?

Я в машину запрыгнул.

— Скорее! Туда! Там Малыш мой!.. Горит она!.. Скорее!..

Феликс сразу всё понял. Он вообще быстро соображает. По газам, и понеслись.

Он молчит, на меня поглядывает и на дорогу.

— Огнетушитель?..

Он молча кивнул, ещё больше газу добавил.