ПАРАМЕТРЫ БЕЗОПАСНОСТИ

(Мемории)

В ТЕНИ ПИРАМИДЫ

Оставить комментарий

В ТЕНИ ПИРАМИДЫ

Мне одновременно и повезло, и не повезло. Повезло потому, что удалённый от издательств того времени, я почти ничего не знал о самих писателях и надолго сохранил культивируемое мнение о них, как об «инженерах человеческих душ». Горечь открытия истины поневоле омрачает эти заметки. А не повезло потому, что приходится опираться на воспоминания других людей, которые уже что-то забыли, что-то трактуют достаточно вольно. Так что мелкие искажения фактов неизбежны, лишь бы они не влияли на суть, ради которой всё это и затеяно. Умница Наталья Суханова высказалась в том смысле, что как «фактолог» я «недостаточно состоятелен». И добавила: «Но ведь Вы пишете не об этом». Ну да, вовсе даже не об этом. Я о себе и о стране, в которой приходилось выживать. Впрочем, тогда я об этом не задумывался. После саянского успеха я всецело верил в собственную исключительность, и мне было совершенно необходимо осчастливить человечество причастностью к своим виршам. Нашлись поэты и на ростовском заводе, куда я распределился после института. Нарцисс Шанин привёл меня в ростсельмашевскую литгруппу, к Рудольфу Харченко. Там я и прочитал стишок, переходный от комсомольской романтики к примитивной лирике, в котором поделился с читателем потрясающей философской мыслью, что у цветущей яблоньки «не цветам, а завязям под корою сок». «Это Есенин», — заявил Харченко. И видя моё недоумение, снисходительно разъяснил: «Ну, как же — «лижут в очередь кобели истекающую соком суку». Аналогия непонятна мне и по сию пору. Не пришёлся я ко двору и у Василия Креслова. Тот просмотрел мои листочки, сказал, что вот это он напечатает, но без двух последних четверостиший. И каково было слышать такое стихотворцу, воспитанному на бержераковском: «Я запятой не дам исправить»? Я гордо отказался от чести печатного обрезания. Креслов не уговаривал, равнодушно сказал: «Как хотите», — и перешёл к следующему соискателю лавров и апофеозов. Сейчас-то я удручённо понимаю, что можно было без ущерба вырезать хоть последние катрены, хоть всё стихотворение в целом, и никто бы ничего не потерял. Что и произошло. Потом был «Дон», злополучное обсуждение в Союзе и попытка издать книжку в кассете молодых авторов. Рукопись мою, из которой я предусмотрительно убрал всё, что можно было принять за крамолу, посмотрел Александр Рогачёв и сказал, что абсолютно гладко, и нет бунтарства (!). Пойти прямиком в издательство, минуя мэтров, мне и в голову не приходило. А ведь там как раз в это время Олег Лукьянченко редактировал молодёжные кассеты и воочию наблюдал быт и нравы двоякодышащих обитателей донского заповедника. А если бы хватило ума и наглости пойти? Ну, в лучшем случае стал бы одним из персонажей его будущего «Провинциздата». Так что Господь уберёг и здесь. И от поспешного печатания некондиционных текстов, и от убийственной характеристики сатирика. Когда появилась возможность напечататься, то стихи у меня были совсем другие и понятие о назначении литературы тоже.

Почему-то принято представлять литературу эдакой пирамидой, вершина коей неизбежно опирается на широкое основание. Когда-то я и сам соглашался с данной весьма наглядной и донельзя упрощённой моделью. Потом настала пора задуматься — а почему, собственно, сие благолепие считается столь очевидным? Ведь сама литература, в отличие от геометрических аналогов, имеет не одну, а вполне определённое число вершин, и число это, пусть медленно, зато неуклонно увеличивается, возникает великое множество ложных вершин, которые в свою очередь не выдерживают напора времени, рушатся от всевозможных эрозий. Выстоявшие же настолько разнообразны, что всерьёз говорить о какой-то Эвклидовой геометрии — значит, вольно или невольно грешить против природы. Думается, изобретатели упомянутой пирамиды были из тех, не дотянувшихся до вершин, но истово желающих оправдать своё существование. Опора же действительно существует, единственная опора, она же почва и основание — это слово. Язык, тот самый — великий и могучий. И тот, кто бездарно тратит его ресурсы, вовсе не укрепляет основание умозрительной пирамиды, но произрастает, как некий ядовитый плющ, отравляющий всё живое. Новым прорастающим зёрнам весьма проблематично преодолеть такой «культурный слой». Не у каждого хватит энергии, умения, просто таланта, чтобы вынести свои бутоны туда, где трепещут небывалые цветы, не подвластные ни мелкотравчатой поросли, ни — возможно и благим — пожеланиям садовников. Давайте попробуем представить литературу, как Божий сад, где на должность садовника, как правило, претендует государство, что неминуемо порождает вполне определённую последовательность событий.

По сути дела от цветущих на высоте и независимых ни от чего, кроме времени, государство имеет только головную боль. Ибо независимость предполагает возможную оценку деятельности упомянутого государства, вовсе не совпадающую с его самооценкой. С таким положением вещей никакая власть примириться не может. Иное дело — низкорослая отрава: в малых дозах годится, как лекарство от державных болячек и вместе с тем вполне поддаётся направленному выращиванию. Земля, правда, быстро истощается разветвлёнными корнями белены и болиголова, но на этот случай есть минеральные удобрения идеологии. Худо, когда и они заканчиваются, приходится искать новые, обтекаемо именуя сие свинство поиском национальной идеи.

(Справедливости ради стоит отметить, что для укрепления мирового престижа государство не гнушается громогласно козырять посмертной известностью своих пасынков, втайне больше полагаясь на количество и качество ядерных боеголовок…)

В этом природном ландшафте есть всего три возможности. Вырасти, несмотря ни на что и зацвести на высоте, пространства в Божьем саду хватит для всего живого. Можно смириться с назначенным низким ярусом цветения и честно делиться скудным нектаром со случайными шмелями, а то и с вовсе непривлекательными насекомыми. И есть третий выбор — переродиться в белену, в коноплю, в дурман и отравлять великую почву, убивая самую возможность произрастания новых видов и пород.

Признаемся, скрепя сердце, мы — люди второго яруса. Нам не хватило адреналина, чтобы достичь мировых высот. Хотя и хватило брезгливости, чтобы не переродиться. И вместе с тем мы пришли на уже отравленную почву. Бой за российскую словесность и за читательские сердца на донской земле проигран не нами. Но мы в него ввязались по собственному выбору. Помнится, четверть века назад один из ныне практикующих литераторов поделился со мной уверенностью, что нас всё равно будут печатать, поскольку «нынешние умрут, а других, кроме нас, нет». Я только хмыкнул в ответ, ведь в любой редакции сидела готовая смена — вегетативные отростки тогдашних литературных деятелей. Роман О. Лукьянченко именно о них — о как бы редакторах и вроде бы писателях. Милейший Эдуард Григорьевич Барсуков, заступаясь за последних, с дрожью в голосе, ощутимой даже в печатном тексте, перечисляет набор полузабытых фамилий. Упомянуты люди разных дарований, но всех их объединяет одно — фамилии эти так и не стали именами. Даже лучшие из «козырного» набора писали настолько серо, бесцветно и политически грамотно, что добились весьма печального результата: создали у читателя устойчивое мнение, будто и вся литература такая же — утомительный набор прописных истин. Я никого не обвиняю. Я просто констатирую факт. И то, что нас действительно начали печатать, ничего не меняет. Просто изменились правила игры, и быть поэтом стало неприбыльно. С горечью принимаю и на свой счёт тоже мнение С. Чупринина, что донской литературы нет и быть не может. Опровергнуть это можно единственным способом — вырасти до мирового уровня, что практически никому из нас уже не под силу. Да и не это самое страшное. Страшно, что за нами, в ближайшем обозрении нет никого, нет молодой смены. Именно этого я не могу простить предыдущему литературному поколению, так ничего и не понявшему, озабоченному только отстаиванием своей иллюзорной значимости. Причём с такой экспрессией, с таким патетическим накалом базарных страстей!




Комментарии — 0

Добавить комментарий



Тексты автора


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.