РОБИНЗОН, ДРУГ ШНЕЕРЗОНА

(Повесть)

ЧАСТЬ II

ГЛАВА 8

Оставить комментарий

* * *

Третья бутылка с посланием Хайдрун попала в сети «северокорейского траулера «Великий вождь Ким Ир Сен». Старший помощник, вытащив бутылку из сетей, хотел выбросить ее в море, но, увидев внутри бумажку, отнес капитану, окончившему Университет дружбы народов им. Лумумбы.

— Это на немецком языке, — сказал капитан, — языке Гете и Шиллера.

— Так прочитайте быстрей, — попросил любопытный помощник, — может, это указание, как найти клад.

— Не думаю, что записки о кладах писались на немецком языке…

— Читайте, читайте…

«Дорогой папочка! — начал капитан, — надеюсь, мои предыдущие письма ты получил. У меня все в порядке. Я не нуждаюсь и узнала много нового. Например, о новом виде котов, которые обожают купаться и ловить рыбу. Еще я, кажется, поняла психологию человека, который считает коммунизм самым справедливым обществом. Он полагает, что все равны (против чего я не возражаю), а потому должны пользоваться равными правами (против чего я тоже не возражаю). Но из приведенных тезисов он делает вывод, что и следует все блага делить между всеми — и колбасу, и брильянты, и книги, и картины, и телевизоры, и яхты — в абсолютно равных пропорциях!..

В общем, мой русский друг, будь он немцем, давно кончил бы свои дни в тюрьме, как активный член «Красной Армии».

Впрочем, Сергей в последнее время стал оттаивать от коммунистического мороза. Это выражается в изменении его отношения ко мне. Если раньше он не интересовался мной как женщиной, то теперь (правда редко) вздыхает, ведет со мной откровенные беседы при луне и, по-моему, хочет меня поцеловать. Я стала замечать, что, когда русский начинает говорить о своем нелегком детстве и томно вздыхать, его перестают занимать политические проблемы. Однажды я в самый лирический момент попросила его рассказать мне о какой-нибудь работе В.И. Ленина. Панибратов посмотрел на меня, как на идиотку, и, кажется, обиделся.

Я возмужала и поумнела. Очень скучаю. Понимаю, что ты пытаешься меня выручить, но у тебя ничего не получается.

Трудно обходиться без телефона, телевизора, ванной комнаты, автомобиля. Хотя, собственно, ездить тут некуда.

Забыла тебе сказать — мне подарено полострова, которые теперь являются территорией Германии. Называется эта территория страной имени Сергея Кирова (это какой-то русский народный герой). Еще я прекрасно стала говорить по-русски.

Передай привет всем родственникам и знакомым. Надеюсь, ты все-таки сумеешь вызволить меня с этого проклятого острова, несмотря на то, что русский считает одну из его половин частью моей родины.

Целую, твоя Хайдрун.

P. S. Мне кажется, что русский друг постепенно, хотя и медленно, проникается духом западных демократий".

— Ерунда какая-то, — пожал плечами северокорейский капитан. — Буржуи водку пьют и извращаются, как хотят. Товарищ Ли, прошу никому не рассказывать о нашей находке. Это — в обоюдных интересах, ибо записка может быть гнусной провокацией продажных спецслужб Южной Кореи или Соединенных Штатов, врагов социализма на Корейском полуострове.

Он вложил записку обратно в бутылку, подбросил ее на руке и зашвырнул далеко в море.

— Нам нельзя отвлекаться, — строго сказал капитан своему помощнику, — нас ждет великая страна, родина великого кормчего!

Дневник

С каждым днем я все больше попадаю под влияние Хайдрун. Пытаюсь разобраться, с чем это связано. Может, она аргументирует свои доводы весомее, чем я, или тут имеют место некоторые личные мотивы, о которых мне и думать не хочется. Главное, ни в коем случае не следует перемешивать личную жизнь с общественно-политическими взглядами, хотя, как выяснилось, это не так просто, как кажется на первый взгляд.

И все-таки в моем сознании происходят едва уловимые перемены, которых я опасаюсь. Раньше я полагал, что мои взгляды верны на все сто и не подлежат ревизии, ибо мне не хотелось прослыть ревизионистом, а также отзовистом и ликвидатором.

С некоторых пор мне понятна позиция немки, заявляющей, что труд должен оплачиваться в соответствии с затраченным временем, квалификацией и спросом. Она приводит в пример двух строителей. Один работает быстро и качественно, другой — медленно и неустойчиво — его строения рушатся через пять минут после заселения.

Хайдрун утверждает, что первый (у кого ничего не рушится) должен получать значительно больше, чем тот, чьи дома заваливаются.

Мои аргументы просты и понятны: желудки, семьи и потребности в удобствах одинаковы (должны быть одинаковы!) и у первого и у второго строителя. Грубо говоря, и первый и второй хотят есть, пить, иметь семьи и отдыхать достойно, поправляя здоровье. И первый и второй не нарушают законов, работают одинаковое количество времени и болеют одними и теми же болезнями.

Отсюда следует, что государство должно одинаково заботиться и о первом, и о втором. И еще о третьем, четвертом, пятом, шестом… Иначе найдутся обиженные граждане, и революция неизбежна.

Хайдрун ответила, что если одинаково платить и хорошим работникам, и плохим, то хорошие работники перестанут работать хорошо, ибо работать хорошо тяжелее, чем плохо. А стоит ли стараться, когда, потратив больше сил, нервов и здоровья, ты получишь столько же, сколько тот, кто сэкономил.

Я возразил, что плохо работать неэтично, а разница в качестве труда зависит не от желания, а от возможностей. И неужели виноват тот, кого природа не наделила способностями. Он бьется, скажем, над деталью, но делает ее, несмотря на старания, хуже, чем другой, у которого эта деталь выходит быстрее и красивее. Справедливое общество должно относиться одинаково ко всем, ибо наш девиз: от каждого по способностям, каждому — по потребностям.

Хайдрун сказала, что не станет здоровый человек работать бесплатно, ибо он стремится к лучшей жизни! В противном случае он не может называться здоровым человеком и требует врачебной помощи. Ибо работать бесплатно — идиотизм, и только дегенерат не хочет получать вознаграждение за свой труд.

— Кто не хочет работать, заслуживает всяческого порицания. Труд не должен осуществляться ради чечевичной похлебки, ибо бескорыстие есть величайшая добродетель. Не можешь — научим, не хочешь — заставим.

— Но это получится не современное общество, а рабовладельческий строй, как в Древнем Риме. Там рабы трудились за корочку хлеба и за страх, что их скормят кровожадным хищникам, если они перестанут трудиться… на благо неизвестно чего.

Мне стало обидно, что германка обзывает меня рабовладельцем. Какой я рабовладелец, коли большую (и лучшую) часть своей жизни провел в самом развитом в мире государстве, где царит общественно-политическая формация типа «коммунизм».

С другой стороны, что это за система, которая действует на членов общества принуждением, вплоть до расстрела? Она лишает жизни своих членов, пусть даже лентяеев и лодырей, но имеющих душу и боящихся смерти, как я, как Хайдрун, как любой другой человек. А какой уж тут гуманизм, если убивают граждан, не совершивших никакого преступления.

Что-то тут не так; какая-то неувязка в моих рассуждениях. Надо будет на досуге разобраться…




Комментарии — 0

Добавить комментарий



Тексты автора


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.