ПРОВИНЦИЗДАТ

В редакции он молча отдал казорезовскую папку Лошаковой, сел за стол и в десять минут написал под копирку:

Считаю необходимым поставить партийную организацию в известность о нижеследующем.

В начале 1985 года старшим редактором К.П. Лошаковой мне было поручено редактирование включённой в проект плана выпуска 1986 года рукописи А.З. Казорезова «Ломбард-1» объёмом 20 учётно-издательских листов. Тогда же я узнал, что эта рукопись затребована Главком на контрольное рецензирование.

Ознакомившись с данной рукописью, я сообщил старшему редактору о низком идейно-художественном уровне представленных автором текстов и высказал мнение, что отправлять рукопись в таком виде в Главк нельзя, так как она будет забракована. Однако К.П. Лошакова с моим мнением не согласилась, а рукопись была отправлена на контрольное рецензирование. В результате издательством было получено письмо, подписанное начальником Главка И.Г. Горбатым (№ 06−2213−16/97 от 28.03.85), в котором содержалось распоряжение руководству издательства: «Рукопись из плана исключить, позицию считать резервной».

К тому времени, вопреки моему мнению, по настоянию К.П. Лошаковой рукопись А.З. Казорезова была включена в график сдачи рукописей в производственный отдел.

После получения вышеупомянутого письма начальника Главка А.З. Казорезов был ознакомлен с этим письмом и рецензией. Рукопись была ему возвращена.

Полагая, что распоряжение начальника Главка выполнено и рукопись А.З. Казорезова исключена из плана, я обратился к старшему редактору за разъяснением: какая рукопись вместо исключённой из плана будет поставлена в мой производственный график. Из ответа К.П. Лошаковой следовало, что издательство будет выпускать книгу А.З. Казорезова.

26 июля 1985 года А.З. Казорезов представил в издательство новую рукопись под названием «Плешивый овраг» объёмом 19 авторских листов, в которой 9 листов составили тексты из забракованной рукописи, 10 листов — новые. Проанализировав рукопись, я пришёл к выводу, что она, как и прежняя, к изданию непригодна по причине низкого идейно-художественного уровня. Поскольку старший редактор продолжала оказывать на меня давление с целью добиться моего согласия на издание недоброкачественной книги, 15 августа 1985 года я написал по этому поводу докладную главному редактору В.И. Цибуле (копия докладной прилагается). Спустя полтора месяца (8 октября) я получил от главного редактора устный ответ, из которого следовало, что издательство всё равно выпустит в 1986 году книгу А.З. Казорезова.

После этого всё вышеизложенное я довёл до сведения директора издательства Н.С. Слепченко. Директор подтвердил, что книга А.З. Казорезова по-прежнему находится в плане выпуска на 1986 год.

Таким образом, в план выпуска 1986 года включена рукопись низкого идейно-художественного уровня, и сделано это в нарушение недвусмысленного распоряжения Главка.

Считая такой факт недопустимым, прошу партийное бюро вмешаться и воспрепятствовать грубому нарушению администрацией издательства исполнительской дисциплины, которое может привести к тиражированию текстов низкого идейно-художественного уровня, что особенно недопустимо сегодня — в свете повышенных требований партии к качеству выпускаемой продукции.

Второй экземпляр Андрей спрятал в портфель, а первый, вместе с копией своего редзаключения, отнёс в редакцию производственной и сельскохозяйственной литературы новому секретарю партбюро Тихону Тихоновичу Неустоеву.

Примерно через час в редакции появилась крайне взволнованная Монахова и ринулась к Андрееву столу.

— Андрей Леонидович, что вы нам принесли?! — по её тону можно было предположить, что принесённое было если не бомбой замедленного действия, то, по крайней мере, чем-то омерзительно неприличным.

Андрей неторопливо поднялся с места и мирным дружелюбным голосом удивлённо ответил:

— Да я вам, Зоя Ивановна, вроде бы ничего не приносил. Я написал докладную и отдал её секретарю партбюро товарищу Неустоеву.

— А он передал мне!

— Зачем? — искренне удивился Андрей. — Вы ведь, кажется, уже не секретарь?

— Я член партбюро и председатель комиссии по контролю за деятельности администрации.

— Ну простите, этого я не знал. Тогда всё правильно. Вот и проконтролируйте, пожалуйста. Выясните, почему администрация издательства не выполняет требований вышестоящей инстанции.

— Да что нам эта инстанция! — задыхаясь от возмущения, воскликнула она. — У нас свой апком есть!

— Ну, вам видней, как там одно с другим совмещается. Разбирайтесь сами. А у меня, простите, есть дела и поважней.

Монахова набрала воздуха, чтобы сказать что-то ещё, но, вероятно, не нашла подходящих слов и рванулась обратно к двери.

После её ухода в редакции установилась тишина, которую принято называть предгрозовой.