КЛЕЙМО СВОБОДЫ

Фрагменты неизданной книги

(Эссе)

II. МИФЫ НОВОЙ РОССИИ

ДИАЛОГИ

Оставить комментарий

О. Л. Вот тут мне уж и не хочется спорить. Выходка помянутого тобой кинодеятеля была бестактной, чтоб не сказать хамской. Даже если предположить, что названные тобой лица действительно гроссмейстеры в указанном виде спорта, их поведение равносильно тому, что какой-нибудь тяжелый атлет будет публично потрясать бицепсами перед широкой публикой или записной ловелас — похваляться своими рекордами на поприще страсти нежной. Но в то же время не станешь же ты отрицать, что для немалого числа художественно одаренных и в том числе марающих бумагу людей алкоголь служил в той или иной мере стимулом к творчеству?

А. Х. Длинен перечень знаменитых любителей выпивки (знамениты они, впрочем, не в качестве алкоголиков). В их числе знаменитые госдеятели — Петр Великий, например, Уинстон Черчилль, президент США Улисс Грант. А уж среди пишущей братии — со счета собьешься: Верлен, Эдгар По, Фолкнер… Огарев, Ник. Успенский, Решетников, Фофанов, Горький, Куприн, Леонид Андреев, Есенин, Шолохов, Фадеев, Олеша, Рубцов, Высоцкий… (Кстати, Литературный фонд первоначально создавался со специальной целью — помогать литераторам, впавшим в нужду на почве запоев.) Ныне живущих называть не будем.

Но что это доказывает? Ровным счетом ничего. Гораздо более длинен перечень крупных личностей, относительно приверженности коих к спиртному ничего не известно. То есть можно считать, что они не выделялись, пили «как все». Помогает ли водка творить, вообще работать — весьма сомнительно. По-разному алкоголь действует на людей. Один — «пей, да дело разумей!» — сохраняет, несмотря ни на что, интеллект, волю, энергию (тот же Фолкнер). Другой годам к пятидесяти совершенно деградирует как личность, тем более личность творческая. Фолкнер, пока не принял на грудь, писать не мог. А Есенин не мог писать, когда принимал. Беда в том, что пример первых сбивает с толку вторых, внушает иллюзию, что «ничего не будет». Ан нет, очень даже «будет»!

О. Л. Что касается крепких напитков, то они в качестве стимулятора творческого процесса штука непредсказуемая. В порядке эксперимента пробовал когда-то писать, что называется, «под кайфом». Испытываешь состояние вдохновенной раскованности, перо летает по бумаге; перечитывая наутро, видишь, что получилось не так уж дурно (правда, не все слова удается разобрать). Но… Слишком тонка грань между этой самой раскованностью и следующей за ней заторможенностью, поэтому практический вывод из эксперимента — писать только на трезвую голову. Алкоголь же оставить для случаев, перечисленных героем одного из моих романов: «Не привык заливать горе вином. Я не прочь выпить на радостях, в хорошей компании, для праздничного настроения…» А если говорить об общей ситуации с потреблением спиртного в нашей стране, то она, на мой взгляд, катастрофическая. Ведь основная масса народа пьет лишь для того, чтобы заполнить пустоту собственного существования, создать иллюзию, выработать суррогат радости жизни… И вырождение нации на алкогольной (не только, но во многом) почве, увы, не страшилка, а реальный факт.

А. Х. О борьбе с пьянством в середине 80-х годов принято говорить с насмешкой, как о никчемной и провалившейся затее, либо со злобой: вырубили виноградники, загнали народ в очереди. А я думаю, какой титанической самоуверенностью был продиктован этот шаг! Георгий Победоносец, единоборствующий с зеленым змием! Это было началом конца тоталитарного режима: он надломился, утратил веру в свое всемогущество, а главное, убедительнейше доказал, как далека номенклатура от народа, насколько чужды ей чаяния и запросы широких масс. И все же этот по-своему величественный поход за трезвость заставил общество впервые задуматься: а можем ли БЕЗ? Оказалось, нет, не можем. Ну, а что делать с устрашающими цифрами, которые тогда приводились, о чудовищных потерях общества (финансовых, нравственных, социальных) от пьянства? Всё же осталось! Дети-дебилы, преждевременные смерти, отравления… Куда деваться от факта: как ни дуболомно и фарисейски (в обычном нашем стиле) боролись с пьянством, это сразу отразилось на статистике заболеваемости, смертности и т. д.

И здесь невольно задумываешься вот над чем. Страсть к спиртному не отобьешь ни проповедями о вреде здоровью, греховности, ущербе для кошелька. Единственное хоть сколько-нибудь действенное направление агитации — воззвать к самолюбию, к страху показаться смешным, презренным. Мол, пьянствовать — для человека твоего круга неприлично, это дурной тон.

Но весь ужас в том, что пить у нас стало скорее престижным тоном. Нам не стыдно! Не стыдно было всяческим спорткомитетам, благотворительным фондам и даже Русской православной церкви наживаться на спиртном. Не стыдно, что целые республики и огромные кланы ведут борьбу за право спаивать великий русский народ.

А куда делись большие патриоты, предупреждавшие о грядущей катастрофе, общенациональной деградации на почве пьянства? Где коммунисты, пламенные защитники народа, почему не включат заново в свои программные установки забытую борьбу с алкоголизмом? Трусоваты, что ли, товарищи?

Посмеиваясь над сухим законом, мы забываем, что в Финляндии, где алкоголизм вовремя был осознан как национальная угроза, запреты и ограничения ввел сам же народ (через своих законодателей) и отменять не собирается. В США сухой закон опять же не был навязан обществу, а принят в целом ряде штатов под давлением массы верующих, женских и молодежных организаций! И если бы не экономический кризис 30-х годов, еще неизвестно, как бы дело пошло.

Да, наше литературное сословие грешит во всяком случае не меньше, нежели любое другое. Но поскольку по инерции поэт в России до сих пор «больше, чем поэт», и мы обязаны острее чувствовать вою социальную ответственность, — нам бы не афишировать свою слабость. Нам бы бросить свой общественный авторитет (или его остатки) на святое дело борьбы «с зеленым змием»!

О. Л. Добавлю еще один вывод, сделанный на основе собственных «экспериментов»: нормальный человек, и творческий особенно, вполне может обойтись без искусственных допингов. Применительно к себе скажу: если бы спиртные напитки вообще исчезли из повседневного обихода, я бы не счел себя обделенным. Признаюсь по секрету (чтоб не услышал никто, кроме читателей): самый изысканнейший коньяк — жуткая гадость в сравнении с любым натуральным фруктовым соком.

А. Х. Вот так рокировочку ты провернул к концу разговора! Тогда мне, чтоб соответствовать, ничего не остается, кроме как заметить, что своим последним высказыванием ты хватил через край. Все-таки хорошее вино, доброкачественный коньяк, потребленные в разумных количествах, вносят свои краски, путь не самые яркие, в многоцветье бытия, и уж совсем устранить их из обихода… Сошлюсь на один очень почтенный источник: «Что за жизнь без вина? Оно сотворено на веселие людям. Отрада сердцу и утешение душе — вино…»

О. Л. Ну что ж — тебе тоже удалась рокировка. И, похоже, даже созрел тост…

А. Х. Самый простой: «Будем здоровы!»

О. Л. Постараемся. Но пить для этого совсем не обязательно.

Источник: ЛГ — Юг России, 2001, № 6




Комментарии — 0

Добавить комментарий


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.