ЛЯГУ В ДВА, А ВСТАНУ В ТРИ…

— Привет, старик! — кричала мне старуха.
— Привет, старуха! — я вопил в ответ.
Но эти вопли не терзали слуха,
Поскольку было нам по двадцать лет.

Все было наперед отменно ясно
В учебе, стихотворстве и любви.
Все было клево и слегка потрясно,
А если нет — на то и сэлави!

Неужто ты на локотке лежала
У бережка заманчиво смугла?
Неужто ты Бальмонта обожала,
Писала письма и мои рвала?

Неужто мы встречались — разлучались,
Пренебрегая миром и людьми?
Неужто мы со счастьем обручались
В той комнатке за четырьмя дверьми?

Неужто нам незыблемым казалось
Все в этот миг: часы, посуда, шкаф?
Нет, неспроста тогда к нам привязалась
Печальная шансон Эдит Пиаф.

Нет, неспроста. Бесчинная разруха
Настигла беззаботный материк.
И я тебе шепчу: «Привет, старуха».
А ты мне шелестишь: «Привет, старик».

Мы смотрим друг на друга безучастно
И думаем украдкой о своем.
Все кончено. И, право же, потрясно,
Что мы еще друг друга узнаем…