ЛЯГУ В ДВА, А ВСТАНУ В ТРИ…

Нет, я не продирался чащами,
Не изнывал среди пустынь —
Преподавал свою тишайшую
И старомодную латынь.
Стезя без современной фабулы,
Лишь имена среди имен.
А также скучные вокабулы
И согласованность времен.
Слова и звуки, отстраненные
От первосути громовой…
Чубы и челочки, склоненные
Над неподатливой главой.

Какая горькая идиллия!
Когда трудиться мне пришлось,
Дыханье жаркое Вергилия
Уже навеки пресеклось.
И, протрубив рожками сиплыми
И скакунами пропыля,
Ушли когорты и манипулы
На Елисейские поля.
И как ни погружайся в выдумки
И ни ищи огня в пыли,
А достопамятные римлянки,
Кивнув столетиям, ушли.
И ливни размывают здания,
И строят новое века…
Но не сдается рокотание
Загубленного языка…
Литое, строгое, певучее
Колдует Слово без ключа.
Должно быть, на века раскручена
Та апеннинская праща.
Сердца невидимо связуются,
За выдохом приходит вдох.
И, чуть помедлив, согласуется
Несогласованность эпох.

И веет Время, опаленное
Своей дорогой грозовой,
В чубы и челочки, склоненные
Над неподатливой главой…