(Повесть)
Во время войны, кроме Московской радиостанции имени Коминтерна, действовал еще один источник информации, нигде, впрочем, официально не зарегистрированный. Он назывался «солдатское радио». В основном ему можно было верить, поскольку его информация исходила от самих же солдат и основывалась на опыте, наблюдениях, наконец, на желании проникнуть мысленным взором в завтрашний день.
Справедливости ради замечу, что сообщения этого «солдатского радио» впоследствии часто подтверждались.
Так было и в нашем полку. В середине декабря стали говорить, что скоро поедем на фронт. Основывались на разном. Например, на том, что после взятия Киева нашим войскам, однако, пришлось оставить Житомир, и там, конечно, нужны подкрепления.
Имелись и более конкретные подтверждения слухов. Гриша Киселев, будучи посыльным по штабу видел, как в полк приехал какой-то полковник. Гришино внимание сразу привлекла нашивка у него на рукаве. Нашивка эта была в виде горизонтально вытянутого ромбика. На его черном поле, отороченном красным кантом, скрещивались два пушечных ствола.
— Истребители танков носят такие нашивки, — объяснял потом Киселев с таким видом, словно всю жизнь служил в противотанковой артиллерии.
А узнал он об этом вот как.
Приезжего поместили в штабе, в маленькой комнатушке. О цели своего приезда он, естественно, Грише не докладывал. Сам же Киселев присутствие незнакомого офицера высокого ранга расценил по-своему: приехал договориться насчет нашей отправки на фронт, не иначе.
Гриша, конечно, понимал, что по таким вопросам не «договариваются», что существуют специальные планы, в которых все расписано заранее, и не здесь, в запасном полку, а в самом Генеральном штабе. Но могут же быть дела совершенно особые, рассуждал Гриша. Полковника наверняка прислали для того, чтобы он отобрал для совершенно секретной и важной операции самых храбрых, сильных и умелых солдат. А такими, по мнению Гриши, как раз и были солдаты нашего полка, точнее его
Приезжий между тем в разговоры с Гришей не вступал, а когда Киселев вытягивался перед ним, отдавая честь, равнодушно проходил мимо, отвечая, впрочем, на приветствие, как положено.
Гриша сбегал в столовую, принес оттуда чайник с кипятком и, постучав в дверь комнатушки, предложил:
— Товарищ полковник, чай пить будете?
— Спасибо, я уже пил, — ответил тот, и Грише ничего не оставалось делать, как закрыть дверь с обратной стороны.
Через десять минут он постучал к полковнику снова.
— Войдите, — сказал полковник.
На сей раз Гриша принес многотиражную газету «На посту», которую солдаты между собой называли «Стой! Кто идет?»
— Вот, я вам прессу принес, товарищ полковник, — сказал он. — Наша газета, солдатская.
— Спасибо, я этот номер уже видел у начальника штаба.
Пришлось Грише снова ретироваться. «Не подступишься», — вздохнул он и принялся обдумывать новый способ проникновения в военную тайну.
Но все разрешилось как нельзя более просто. Когда полковник вышел из своей комнаты в коридор покурить, Киселев собрался с духом и подошел к нему:
— Товарищ полковник, разрешите обратиться.
— Обращайтесь.
— Можно вопрос задать?
— Можно.
— Что это за нашивка такая у вас на рукаве?
— О, это особая нашивка! — со значением произнес полковник. — Это нарукавный знак личного состава истребительно-противотанковой артиллерии. Ясно?
— Ясно.
— Нравится?
— Конечно.
— Ну вот…
Что означает это «ну вот», полковник не сказал. Но Гриша понял: служить нам всем в истребительно-противотанковой артиллерии. С этим он и возвратился в казарму.
Поверили ему не все, а рядовой Дуля произнес с подковыкой:
— А может, тот полковник приезжал побеседовать насчет тебя лично? Так, мол, и так, разрешите товарища Киселева откомандировать на фронт, поскольку без него мы никак не добьем Гитлера…
— Не знаю, что он думает обо мне, а насчет нашивки и истребительно-противотанковой артиллерии объяснил. Ну, и кое-что еще сказал, — добавил Гриша.
— И что же именно? — не отставал рядовой Дуля.
— А он спросил меня: «Знаете вы, говорит, такого — Дулю?» — «Кто же его, говорю, не знает?» — «Ну, и как он парень?» — «Парень, говорю, ничего. А вот солдат слабоватый. В истребители танков не годится. Ему бы в повара…»
— Смотри, как бы сам в повара не попал, — огрызнулся Дуля, и не предполагая, что его слова могут оказаться пророческими.
А вскоре после этого разговора стало известно: точно, едем на фронт! Еще утром старшина Савченко, как и обещал когда-то, переобмундировал нас во все новенькое. Примеряя брюки, или шаровары, как назвали этот предмет солдатской одежды интенданты, Киселев обнаружил в кармане записку. Такие записки нередко бойцы находили то в присланных на фронт кисетах, то в снарядных ящиках, то в карманах обмундирования. «Дорогой боец! — обычно говорилось в них. — Бей фашистов крепче, а мы здесь, в тылу, будем тебе помогать». Но на сей раз записка оказалась необычной: она была подписана буквами «А. Ф.».
«Ну, конечно же, это Анечка Федотова! — не задумываясь, решил Киселев, у которого недавнее посещение швейной фабрики не выходило из головы. — Надо же! Прямо по адресу попала! Вот умница… Сейчас напишу ей…»
И хотя каждая секунда в этот день была занята, Киселев все же выбрал время и написал своей знакомой письмо.
— А куда же ты его пошлешь? Обратного адреса-то нет. Сосновская фабрика — закрытое предприятие, — беспокоились мы.
— Здесь штампик: фабрика номер три; а я напишу в Наркомат легкой промышленности. Нежели не перешлют? — говорил Гриша.
— Да почему ж ты решил, что та фабрика, где ты был, — номер три? Там что, на воротах написано?
— Ничего там не написано, — уже сердясь, отвечал Киселев. — Инициалы-то совпадают. Не Афанасий же Фомич обмундирование шьет.
Итак, радости нашей не было предела. А старшина Савченко ходил мрачный. Прощаясь с нами, стоял перед строем, и видно было, как у него на скулах ходят желваки.
— Я вам, дорогие мои ребятки, желаю быть достойными солдатами, — сказал старшина. — Чтобы помнили всё, чему вас учили здесь, в запа`сном полку. С кем был строг — извините, если что не так. А вас мне будет не хватать. И вас, товарищ Киселев. И вас, товарищ Дуля. И всех остальных… Четвертую по счету роту отправляю на фронт, сегодня вот пятый рапорт написал. Снова отказали… Так что извините, что едете без меня. И без нашего лейтенанта Садриева. И без сержанта Степурского… Мы тут называемся «постоянный состав». Но наши знания — всегда с вами. Бейте там фашистов как следует. А мы, может, еще встретимся с вами на фронте. И вообще…
Потом мы рассчитались, но порядку, и, передав какие-то бумаги лейтенанту Садриеву майор-артиллерист повел нас в свою часть — бригаду истребителей танков. Гришино предсказание подтвердилось точно.
Оказалось, что бригада стоит тут же, в Глуховских учебных лагерях. Для нас это было открытием: вроде бы рядом, каких-то пять километров, а мы и знать не знали — так здорово все здесь врыто в землю и замаскировано.
В тот же день нас распределяли по полкам, в полках — по батареям. При этом все хотели попасть вместе с Гришей Киселевым, на что штабной капитан сказал:
— Он что у вас, этот Киселев, — ангел-хранитель, что ли?..
— Не ангел, а просто хороший человек, — сказал Жиленков.
— А остальные, выходит, плохие?
— Тоже хорошие. Но Гриша как бы… — поддержал Дуля.
Он так и не смог объяснить, что значит это «как бы». Но капитан нашу просьбу уважил.
Так в составе пятой батареи истребительно-противотанкового артиллерийского полка мы убыли на фронт.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
© 2011 Ростовское региональное отделение Союза российских писателей
Все права защищены. Использование опубликованных текстов возможно только с разрешения авторов.
Создание сайта: А. Смирнов, М. Шестакова, рисунки Е. Терещенко
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.
Комментарии — 0