ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОВЕРКИ

В сорок пятом году,
в последний военный август,
сквозь облака,
сквозь огненный ураган,
выработав
последнюю в жизни
заправку,
тридцатьчетвёрка
взошла
на Хинган.
В её послужном списке
были реки
и были долины,
ей каждый прожитый день
засчитывался втройне,
и несла она шрамы
от Курска и от Берлина
до последней черты
во второй мировой войне…
За её плечом
вздыхали
орлы да ветер.
И прищурив триплексы
и устало отбросив люк,
машина подумала:
как трудно
выжить
на свете,
когда за бортом
столько железных вьюг!
И ещё она вспомнила,
вздрогнув при этом даже,
как вспоминают
членов одной семьи, —
все свои повыбитые экипажи,
где не было
никого
старше двадцати семи…
А потом,
вдыхая запах газойля стойкий, —
его,
словно бронхи,
в себе жалюзи таят, —
она увидала,
как на западе и на востоке
её собратья
памятниками стоят.
И когда солнце восходит,
вдаль широко шагая,
и ткёт наступившего дня
суровую нить, —
танки светятся:
так однажды
себя сжигая,
они
продолжают
и ныне
людям светить…