ЗАМЕТКИ ПРОВИНЦИАЛА

(Заметки, эссе)

КОРНИ

Оставить комментарий

Появился я на свет, как и старший брат, в маленьком украинском городке Ананьеве, тоже в Одесской области, на улице Пролетарской, 66, в выбеленной известью хате под соломенной крышей. Такие, столь не характерные для моего повествования подробности, появились благодаря тому, что я имел счастье однажды, в возрасте лет восьми, побывать в этом благословенном месте. Осталась в памяти идиллическая речка, полузаросшая камышом, и плоскодонки по берегам. В том же городке жили три тётушки отца, наверное, по матери. Как сейчас вижу: приоткрыв от старания рот, стараюсь аккуратно выводить на очередной праздничной открытке, — Дорогие тётя Оля, тётя Агата и тётя… (забыл), поздравляю Вас… желаю… — и всё большими такими буквами, чтоб писать поменьше. У кого-то из этих тётушек был сын — Сергей Парамонов, отца двоюродный брат. К новой, советской, власти он отнёсся отрицательно (он всегда был контра, — как потом уже как-то обмолвился отец, т. е. по теперешним понятиям, человек трезво и правильно смотрящий на вещи) и, скорее всего, ещё с первой волной эмиграции уехал из России. Обосновался родственник в конце концов аж на другом континенте, в далёкой Австралии, по профессии был он профессор энтомолог. Помню его фотографию, стоит на веранде своего дома в летней шляпе и с биноклем в руках. Переписывалась с ним тётя Лида, родная сестра отца. Фамилия её была по мужу Догаева, т. е. не такая, как у нас, и семьи у неё не было, а родители переписку вести боялись, шутка ли — родственники за границей? Австралийский родич сначала всё удивлялся, — Почему Лёня (отец) не хочет поддерживать отношения? — Но позже, видимо, уяснив обстановку, написал по этому поводу, — А впрочем, я его понимаю.

Те немногие, кто ещё остался из старшего поколения, должны хорошо помнить эти гигантские анкеты, в которых выжималось всё. Есть ли родственники за границей? Был ли кто-нибудь из членов семьи на оккупированной территории? Был ли кто за границей?.. И много ещё чего, позволяющего подвести любого гражданина страны, где так вольно дышит человек, под любую статью УК. Был бы человек, а дело найдётся! — главный принцип того времени. Кроме насекомых, интересовался Сергей Парамонов историей, написал и издал за рубежом под псевдонимом Сергей Лесной две книги: «История руссов в неизвращенном виде» и «Откуда ты, Русь?» В этих своих работах он подверг полному пересмотру историю Руси, написанную, по его выражению, немцами. Книга «Откуда ты Русь?» недавно была издана в России, в Ростовском издательстве «Донское слово» и ваш покорный слуга её, конечно же, приобрёл и прочёл. Не будучи специалистом в области истории, об истинности концепции, предложенной автором, судить не берусь. Но сам факт столь преданного служения Родине отвергнутым ею сыном говорит, что с отцовской стороны средь наших предков есть люди, родством с которыми можно гордиться.

Всё это было уже напечатано в моей книжке «Сумерки», когда, начав готовить эту заметку к переизданию, вспомнил я о возможностях, предоставляемым Интернетом и решил ими воспользоваться. И вот что выловил во всемирной паутине о С. Парамонове совершенно до этого не подозревавший о его существовании человек, которому я премного благодарен за его труд. Цитирую. «Сергей Яковлевич Парамонов (1898 — 1968) Русский эмигрант, историк и писатель. Профессор в институте по индустриальным и научным исследованиям её величества королевы Великобритании Академии наук. Этот институт расположен в г. Канберра, в Австралии. В нём и поныне находится архив учёного. Родился в Харькове, окончил Киевский университет в1917 г. Дипломированный биолог (энтомолог), доктор наук. До 1941 года занимал пост директора Зоологического музея АН Украины. В 1941 году не эвакуировался, подобно коллегам при наступлении фашистских войск, решив спасти коллекцию Зоологического музея. Его вместе с музеем отправили в Германию. Он был вынужден, по существу находясь под арестом, сопровождать коллекции музея в Польше и Германии, где пытался уберечь их от разграбления. Он не побоялся подать жалобу, когда стали пропадать ценнейшие экспонаты. Благодаря его стараниям коллекции были спасены и впоследствии возвращены в Киев. Самого же учёного-антифашиста эсэсовцы бросили в концентрационный лагерь Мюнден, где он просидел четыре года. Освободили его части Британской армии в 1945 году. С 1945 года жил в Париже и Лондоне… С 1955 по 1966 гг. под псевдонимом Сергей Лесной выпустил четыре ярко написанные, добротные по подбору материала книги, посвящённые древней истории славян и, прежде всего, Велесовой книге». Вот так.

Закончу о сестре отца — тёте Лиде. Под старость она списалась с давним знакомым, вышла за него замуж и уехала к нему в Одессу. А свои полдома отец уговорил её подарить мне, — Жорка женился, жить ему негде. А у тебя всё и так есть. Сделай племяннику доброе дело. — Так я стал хозяином домовладения на улице Скачкова, 24, в шести домах от отчего дома. Здесь у нас родился сын, которого мы назвали в честь и в память отца — Лёней. А тетушка так больше в Ростов и не попала.

На этом скудные сведения об отцовской ветви нашего генеалогического древа, к сожалению, исчерпываются.

Мама — Екатерина Георгиевна, родилась в 1906 году в г. Григориополе, теперь это в т.н. Приднестровской республике. Отца её, своего дедушку Георгия Иустиновича Вердиш я никогда не видел, да и не мог: он умер в1922 году, заразившись тифом после посещения больной родственницы. Похоронен он в ограде городского храма, в котором он был благочинным, это означало, что ему административно подчинялись церкви в нескольких сёлах: Дороцкое, Дубоссары, Кошица, Погребы, Перерытое, Коржево — целая церковная епархия. Его жена, наша бабушка по материнской линии, Александра Васильевна Вердиш (девичья фамилия — Полянская) даже в Ростове с нами успела пожить, запомнилось только, что добрая была и петушков мне складывала из бумаги. В молодости закончила она епархиальное училище и была достаточно образованной: знала языки, музицировала.

Фамилия «Вердиш» согласно семейной легенде происходит от молдавского (румынского, латинского) слова «Verdi», что означает «зелёный», «лес». Однако никаких сведений о наличии в нашем роду представителей национальностей, говорящих на романских языках, я не нашёл, кроме разве что того факта, что половина моих дядьёв и теток отличались не характерной для славян смуглостью. А как красиво могло бы быть: чуть ли не родственники… ну ладно, пусть однофамильцы великого композитора!

В день, когда бабушка умерла, в 1952 году, меня увезли к кому-то из родни. Но некоторое время, видимо под впечатлением невозвратимости из смерти, я играл с двумя своими игрушками — сделанным умелыми бабушкиными руками клоуном и овеществлённой на днях мечтой — плюшевым медвежонком — в такую игру. Они приходили ко мне и плакали, — Не хотим умирать! — Я делал руками над их головами какие-то пассы, — Всё, не плачьте. Вы никогда не умрёте! — они радовались, успокаивались, и игра шла своим чередом. Не знаю, как с клоуном, но медвежонка я не обманул, недавно нашёл его на чердаке — целёхонек.

Брак бабушки и деда был, скорее всего, сословным, т.к. и прадеды мои — Иустин и Василий, тоже были священнослужителями, то есть, в какой-то мере, браком по расчёту. А как же любовь, которая, по словам апостола Павла, никогда не перестаёт? Но это любовь — вообще, а о каждой в отдельности задолго до апостола в древней Индии говаривали, — И в разлуке проходит любовь, и от частых встреч проходит любовь, и просто так проходит любовь. — В наше время профессор клинической психологии в г. Брауншвайге Курт Хальвег приводит данные японских учёных, сравнивающих несколько пар из Америки, сочетавшихся браком по любви, и пар своих соотечественников, вступивших в брак по выбору родителей. Вначале более довольными были американцы, зато через десять лет — японцы.

Видит Бог, я как мог, защитил союз дедушки и бабушки, может, мне хоть это когда-нибудь зачтётся? А были ли они счастливы? Скажу только, что было у них 12 детей, прямо как святых апостолов, а там — судите сами.

У бабушки Саши был родной брат — Алёша Полянский, который жил в Киеве. Я однажды побывал у него, остались в памяти дом с большим садом, кусты чёрной смородины, всамделишная шашка на ковре и соседский мальчик Дима, лет на шесть старше, подаривший мне предмет мечтаний любого пацана — перочинный ножик с несколькими лезвиями, штопором (?), шилом и ещё чем-то очень нужным. Удивила жёлтая вода Днепра, пуще — водица, с высоченными соснами и горами муравейников из сосновых иголок. Сын этого моего дедушки Алёши, дядя Юра, окончивший консерваторию по классу виолончели, стал впоследствии заведующим кафедрой народных музыкальных инструментов в этом учебном заведении и принимал у себя в доме Ростроповича в годы его опалы.

Кроме Алёши, у бабушки было ещё три брата и две сестры (семьи, как видите, тогда были намного поболе, чем нынешние, видно родители были в состоянии прокормить такую, по теперешним понятиям, ораву), так что родичей наших, что Полянских, что других фамилий, много разбросано по незалежной Украине.

Из двенадцати детей бабушки деда выжило восемь, один — Витя, живший в Кишинёве, пошёл по стопам родителей — в священники, (об этом, естественно, никто из нас, детей, не знал) четверо — Лена, Толя, Вася и Катя (наша мама), закончили гимназию и работали учителями. Тина (Валентина) стала агрономом, начальником контрольно-семенной лаборатории в селе Долинское, тоже Одесской области. Ах, как же я мчался во время своих приездов к ней (скорее всего просто рысью, но мне-то казалось — со страшной скоростью, тем более, когда мне, случалось, доверяли вожжи) на её двуколке по просёлкам между полей, которые требовалось осмотреть. Но не будем отвлекаться. Двое самых младших — Сева и Серёжа, дабы не провоцировать сложности из-за «поповского» происхождения, чтобы поступить в вузы стали писать в анкетах, что они — «из рабочих» и что их только двое, других братьев и сестер, дескать, нет. В те времена на любого можно было по части происхождения найти какой-то крючок, не могли же все 200 миллионов граждан нашей благословенной страны быть потомками только пролетариев, поскольку страна была не в состоянии до Октябрьского переворота жить без чиновников, купечества, крестьян, преподавателей, юристов, военных и т. д. Так, когда один из моих дядьёв-пролетариев ссорился с женой, и начинал вспоминать ей, что она, мол, дочь кулака, то получал в ответ, — Мне-то что сейчас? А вот ты — поповский сын. Узнают — сам понимаешь! — Поскольку инициатору разбирательства действительно было что терять (а был он освобождённым парторгом проектного института), дискуссия на этом заканчивалась. И уже много лет спустя, когда собирались на Новый год, обычно у дяди Севы, (у него день рождения был 3 января), нам, детям, не говорили, что мы родственники, чтоб не проболтались. Просто — хорошие знакомые и всё.




Комментарии — 0

Добавить комментарий



Тексты автора


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.