ЗАМЕТКИ ПРОВИНЦИАЛА

(Заметки, эссе)

ЗАМЕТКИ ПРОВИНЦИАЛА

Оставить комментарий

Со временем, распрощавшись с блаженным периодом невинности и неведения, каждый выясняет, что детей находят вовсе не в капусте и не аист их приносит, и что люди ведали об этом очень давно. Мало того, в древности органам, благодаря которым все мы появились на свет, во многих странах даже поклонялись как божествам — символам плодородия и возводили в их честь храмы. Да и не только в древности, в начале 20 века один русский философ так характеризовал солнце: «А то, что оно встаёт и опускается, то оттого, что оно есть животворящий фалл…»

Понятно, что в жарких местностях близ экватора, где зарождались первые человеческие сообщества, просто не было необходимости в одежде, поэтому и нагота не считалась чем-то постыдным. Одно из свидетельств тому — индейцы эпохи открытия Америки, которые ходили нагишом.

Вполне вероятно, что в самом начале понятие стыда возникло оттого, что природа в своём рационализме совместила органы выделения с половыми, благодаря чему последние были, так сказать, несколько дискредитированы. А необходимость в одежде появилась, очевидно, не столько из-за желания прикрыть свой срам, сколько по причине того, что человечество начало осваивать новые, более прохладные территории.

Постепенно более холодная Европа сделалась законодательницей мод по части сокрытия тела, а к 19 веку по части ханжества достигла просто сногсшибательных успехов. Например, культурнейший человек, классик французской литературы Виктор Гюго в одном из писем, адресованных невесте, строго отчитывал ее за то, что она разрешила себе непростительную вольность: при выходе из кареты чуть приоткрыла (что бы вы думали?) — затянутую в чулок щиколотку. Это считалась тогда безнравственным. Впрочем, столь высокие понятия о нравственности не мешали автору письма впоследствии приударять за служащими в его доме горничными.

Нынче, слава Богу, все иначе, но ряд табу, например в русском языке, продолжает существовать. Уж не ведаю, как там в других языках, а в нашем сложилось так, что для обозначения столь важных для жизни частей тела не существует названий, которые можно было бы произнести в случае, если в комнате находятся одновременно и мужчины, и женщины. Кое-кто считает, что данный факт свидетельствует о нравственной чистоте нашего народа. Попытаемся согласиться. Но позвольте спросить — о чём же тогда свидетельствует наш мат? Правда последнее время литераторы и издатели достаточно успешно борются за его легализацию.

По-моему понятие нравственности (или безнравственности) к таким категориям, как народ, вообще неприменимо. Существуют определенные, веками выкованные традиции и понятия, у каждого народа они могут отличаться от других. Постепенно они могут изменяться и даже быть разными в одно и то же время.

В древней Греции давно уже без одежды по улицам не разгуливали, ибо ходить голым было не принято и значит — стыдно, но участники олимпиад, как мужчины, так и женщины, соревновались без одежды и никто от стыда не умирал. Просто — так тоже было принято и это все меняло, участники игр ощущали себя не голыми, а обнаженными — это не было стыдным.

А наши почитай что современники способны были плакать от восхищения перед статуей Венеры Милосской, как Гаршин, и в то же время стыдиться своего, возможно, не менее прекрасного, тела. Посему я вполне понимаю т.н. нудистов, единственных сохраняющих традицию обнаженности и пытающихся хотя бы на отдыхе вернуться к природной естественности.

Все здесь написанное ни в коем случае не означает, что автор этих строк призывает всех ходить нагишом и материться на каждом шагу, это просто досужие сетования, вот и все.

Под конец — история, почерпнутая из книги Р. Якобсона «Лингвистика и эстетика» — Один миссионер укорял паству — африканцев — за то, что те ходят голые. — А как же ты сам, — отвечали те, указывая на его лицо, разве ты сам кое-где не голый? — Да, но это же лицо. — А у нас повсюду лицо, — отвечали туземцы.

Мне 5 лет. У нас в доме свадьба, женится мой старший двоюродный брат. Гости веселятся, жених и невеста счастливы, мать жениха, моя тетя — плачет. Под впечатлением увиденного прижимаюсь к маме и обещаю: «Мамочка, я никогда-никогда не буду жениться!» Согласитесь, удивительно трезвое решение для не ведающего убийственной шопенгауэровской максимы о том, что при женитьбе наполовину уменьшаются права и вдвое увеличиваются обязанности. А дальше… дальше, скажете вы «мы в молодые наши леты даем поспешные обеты…» Я придерживаюсь иной версии. Несколько позже, пару лет спустя, возвращаясь из хлебного магазина, я в спешке споткнулся, упал и здорово треснулся головой. Должно быть, именно это так на меня подействовало, что я напрочь забыл о своем обещании. Сейчас рядом со мной смотрит по телевизору сказку внук, продукт моей забывчивости, и я не знаю, как жил бы, если б его не было.

А теперь давайте вспомним, чем заканчиваются почти все сказки? Правильно, весёлым пирком да за свадебку.

Еще одно воспоминание. Старшему брату 16 лет, мне — 10. Брат в десятом классе, конечно, влюблён и делится со мной своими прогрессивными мыслями, — Вот говорят, что существует определённый возраст, когда следует жениться — 25 лет и больше, а я так считаю: полюбил — и женись! — Это домашние его пассии таким образом его накручивали. Я, польщенный оказанным доверием, конечно же, мнение брата полностью разделяю. Оба, опять же, ещё не подозреваем о существовании «Трудов и дней», где дается мудрая рекомендация:

До тридцати не спеши, но и за тридцать долго не медли,

Лет тридцати ожениться — вот самое лучшее время.

Да если б и знали, отнеслись бы только саркастически, какое может быть «лет тридцати», когда — любовь?!

Вернемся теперь назад, к тому, что происходит после пирка и свадебки. Здесь сказка заканчивается и начинается семейная жизнь, появляются дети, которых мы так любим и которые многажды увеличивают наши заботы. Вообще сожитие под одной крышей — вещь страшная, по этой причине рушится половина браков. Живя столь тесно вместе, люди слишком близко подходят друг к другу, видят друг-друга слишком подробно. Это не мои слова, это раскавыченная цитата из одного нашего классика 19 века. Следует заметить, что в этом вопросе вообще все классики, что марксизма, что капитализма, почему-то проявляют завидное единодушие. Лев Толстой, как известно, итог своей жизни подвел всего двумя словами: «Брак — погибель!»

Я тоже, как и все, считаю, что брак — не сахар, но с мнением великого графа позволю себе не согласиться. По-моему, семейные заботы изменяют обоих супругов в лучшую сторону, делая их менее эгоистичными. Недаром слово «семья» подразумевает — семь я. Однако для личности, индивидуальности, места в семье остаётся всё-таки гораздо меньше, недаром Н. Бердяев считал семью школой жертвенности. Но если в некоторых случаях она является только таковой и ничем больше, то такую школу, пожалуй, лучше и не заканчивать. Лорд Байрон, кстати, так и поступил. Вот из его «Дон-Жуана»:

Любую страсть и душит, и гнетёт

Семейных отношений процедура…

Никто в стихах прекрасных не поёт

Супружеское счастье: будь Лаура

Повенчана с Петраркой — видит Бог,

Сонетов написать бы он не мог.

А ведь и Петрарка был женат, имел детей и внуков. Более того, когда один из пап предложил ему помочь жениться на возлюбленной, поэт отказался, предпочтя даме сердца — стихи о ней. Тех, кто не поверит, отсылаю к книге М. Мамардашвили «Эстетика мышления», в коей этот факт и был мною обнаружен. Воистину, как писал великий римский изгнанник: «Странная воля судьбы, чтоб любимое было далёкою». Данте тоже был женат на некой Джемме Донати, (гони природу в дверь, она войдет в окно) с которой расстался за 20 лет до своей кончины. Но это имя известно лишь исследователям жизни великого поэта, ибо он ни разу не обмолвился о ней в своих стихах. Один из философов серебряного века утверждал, что если бы Кьеркегор женился на любимой Регине Ольсен, никто бы не знал ни его, ни ее. Самое интересное, что сам Кьеркегор, подтверждая правильность этой мысли, писал: «Множество мужчин стали гениями благодаря молодой девушке, но ни один из них не стал гением благодаря молодой девушке, чью руку ему удалось получить».

Конечно же, на вечный вопрос — стоит ли жениться, лучше всех ответил Сократ: женишься — пожалеешь, не женишься — тоже пожалеешь. Хотя известен и другой вариант ответа.

А теперь позвольте обратить ваше внимание на то, что все свидетельства о тяготах семейной жизни, имеющиеся в письменных источниках с древнейших времен, принадлежат только представителям т.н. сильного пола. Где же претензии прекрасной половины человечества? Их нет. Отчего бы это?

На одном из симпозиумов, посвящённых вопросу, являются ли дельфины разумными существами, те, кто ратовал за положительный ответ на этот вопрос, ссылались на то, что дельфины всегда толкают тонущих к берегу, чему есть множество свидетельств. Оппонирующая сторона резонно возразила, что свидетельств того, что дельфины толкают тонущих в море, просто не может быть — некому свидетельствовать.

Так и в нашем случае, претензий представительниц слабого пола просто не может быть. Почти все из написанного на земле, от надписей на скалах до священных книг, написано мужчинами, которые от века имели громадное преимущество перед женщинами, занятыми традиционными тремя «К» (Kinder, Kuche, Kirche — дети, кухня, церковь). Сафо, мадам де Сталь, Жорж Санд — исключения. Только к 20 столетию положение несколько изменилось. А претензий, которые жены могли бы предъявить мужьям, никак не меньше, если не больше, чем у их супругов, поскольку семейная жизнь взваливает на женские плечи гораздо более тяжелую ношу.

Далее, дабы не показаться тенденциозным, хочу привести пример благотворного влияния семьи на творчество одного из супругов. Речь пойдет о В. Набокове. Его жена, Вера, блестяще окончила Сорбонну, но без колебаний оставила свою специальность, чтобы помогать мужу. Даже неверность Набокова не заставила ее оставить его. Вера была верной помощницей во всех делах: водила семейный автомобиль, заключала контракты с издателями, собирала материалы для его будущих произведений, правила рассказы, написанные на немецком и стихи, написанные на итальянском. Даже болея, она, лежа в постели, перепечатывала на машинке тексты мужа. Мало того, она выхватила из огня рукопись «Лолиты», которую раздраженный супруг швырнул в камин. Набоков утверждал, что без жены он был бы ничем. Оказывается, мало быть потенциальным гением, нужно еще гениально правильно выбрать себе жену.

Думаю, не стоит более утруждать ваше внимание, ибо тема отношений между мужчиной и женщиной стара как мир, и любой может добавить в её копилку какой-то, известный только ему, случай. А теперь из мужской солидарности приведу текст декрета, изданного во времена царствования во Франции Людовика XV:

«Та женщина, которая будет покушаться при помощи белил или румян, духов, разных эссенций, искусственных зубов и волос, ботинок с высокими каблуками и т. д. вовлечь в супружество подданного Его величества, будет признана чародейкой и, как таковая, будет наказана. Брак же будет считаться недействительным».




Комментарии — 0

Добавить комментарий



Тексты автора


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.