И ТОЛЬКО МУЗЫКА ЛИСТВЫ ДОЖДЯ И ВЕТРА…

Тут холодно зимой, а летом — слишком жарко,
И, мягко говоря, условья — не ахти:
Пар, пыль цементная, огонь электросварки,
Вибрация и шум, и «чудный» коллектив.

Должно быть, так угодно было провиденью,
Чтоб в небе повитав и побывав на дне,
Все прелести узнал я взлёта и паденья,
Да малость поумнел. Ну, что ж, ему видней.

Ну, надо ж — десять лет! И не сказать, как жалко,
Что здесь они прошли. А жизнь — всего одна.
Но все-таки стихи писались в раздевалке
У кем-то с пьяных глаз разбитого окна.

Порядки — те еще! Зато и вход — свободный.
И, втаптывая в пыль края постылых крыл,
Сам Александр Брунько, похмельный и голодный,
Меня здесь навещал и чай со мною пил.

Нет, право, грех роптать о трудной, дескать, доле,
Всё к лучшему, мой друг, и горе — не беда.
Кто знает, что еще судьба нам уготовит?
Хоть в общем-то совсем нетрудно угадать…

И через много лет, вином наполнив чарки,
Я помяну добром, о прошлом загрустив,
Пар, пыль цементную, огонь электросварки,
Вибрацию и шум, и «чудный» коллектив.