И ТОЛЬКО МУЗЫКА ЛИСТВЫ ДОЖДЯ И ВЕТРА…

Грустно: друзья потихоньку уходят, уходят…
Многие — ранее, чем умирают. И вроде
знаем: потери — с порой обретений душевных —
неразделимы. Так нет, не хотим совершенно
это к себе отнести. И насчёт обретений
что-то не так, поелику не видно и тени
оных. И тонкой шагренью ссыхаются… как их? —
те, трансцендентные, что даже в атласах всяких
анатомических не отыскать. Ан, под старость
горстка замшелых романтиков всё же осталась.
Их бригантины разбились иль сели на мели:
всяк с одиночеством борется, аки умеет.
Вместе сбираясь — бурчат, возмущаясь властями,
но не костяшками вовсе стучат, а костями.
Даром — что хвори несметные одолевают,
Зелено-зелье в стаканы свои подливают,
что-то такое плетут про размеры и ритмы
да поминают давно уж не модные рифмы.
Как их зовут? Обойдёмся без этого, ладно?
Жить так нескладно, конечно, досадно, накладно.
Ах, рудименты давно отшумевшей эпохи,
для молодежи они — неумехи и лохи.
Глупые старцы, вас жизнь всё никак не научит. —
Но… Может статься, для них так выходит и лучше.
…Поздно. Расходимся, канувши в клочья тумана.
Пусто на улице, как в холодильнике у Григорьяна.