ГОЛОСА, КОТОРЫЕ НЕ ОТЗВУЧАЛИ

(Воспоминания, размышления, эссе)

НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ВСТРЕЧИ

ПОЭЗИЯ КАК СУДЬБА

Оставить комментарий

ПОЭЗИЯ КАК СУДЬБА

Но посреди столетья мне досталось

не раз, когда, под огненным бичом

дрожа, земля с оси своей срывалась,

в окопах подпирать её плечом!

Даниил Долинский

Молодой, невысокого роста, черноволосый, с взъерошенной густой шевелюрой и с живыми карими глазами под чёрными дугами бровей, он появился в один из летних дней 1950 года в литобъединении «Дон», которым руководил замечательный поэт-педагог Вениамин Константинович Жак. Даниил Маркович Долинский, или попросту Даня, как его стали называть товарищи, совсем недавно переехал в Ростов из Тбилиси, где в грузинском городе Ахалкалаки, на юге республики, размещался его авиационный полк. Призванный в армию в январе 1943 года, Долинский после окончания Серпуховского авиатехнического училища служил механиком и стрелком в 17-й воздушной армии, входившей в состав 3-го Украинского фронта, участвовал в освобождении Белоруссии, Украины, Молдавии, Румынии, Югославии, Венгрии, Австрии и Бесарабии.

Долинский рано почувствовал себя поэтом. Фронтовые впечатления просились на бумагу. Первые стихи были напечатаны в армейской газете «Защитник Отечества». «На войне я начал о войне» — напишет он позже. Тема войны станет главной в его последующем творчестве.

Надо ли говорить, что значила для молодого поэта та литературная среда, в которую он окунулся, попав в столицу Грузии. Его другом становится тоже недавний фронтовик, а ныне студент Тбилисского университета, Булат Шалвович Окуджава, в ближайшем будущем знаменитый бард и поэт. Даниилу посвящает стихи Рюрик Ивнев (литературный псевдоним Михаила Александровича Ковалёва, бывшего секретаря Наркома просвещения А.В. Луначарского). Рюрик Ивнев был близок с Сергеем Есениным, встречался с Александром Блоком, Владимиром Маяковским, театральным режиссёром Всеволодом Мейерхольдом, художником Натаном Альтманом, был ими введён в литературно-художественные салоны…

В стихах, посвящённых Даниилу Долинскому, Рюрик Ивнев писал:

Я сжимаю твою полудетскую руку.

В дни боёв и она охраняла наш тыл.

Я приму на себя твою горькую муку,

Чтобы ты улыбнулся и горе забыл.

Весёлые, талантливые люди собирались в литобъединении «Соломенная лампа». Был торшер такого наименования в квартире Булата Шалвовича. Он и дал название сообществу тбилисских литераторов. В столице Грузии на выездном совещании, в котором приняли участие известные писатели страны, стихи Долинского получили одобрение таких выдающихся мастеров поэтического слова, как Николай Тихонов, Павел Антокольский, Николай Заболоцкий. Они рекомендовали к печати стихи Даниила, написанные им в Югославии. Должна была выйти книга, но осложнившиеся отношения СССР с этой балканской страной похоронили задуманный проект.

Подошло время демобилизации, а ехать молодому поэту некуда. Родительский дом в Кременчуге разорён. Мать умерла рано, отец погиб в ополчении, дедушку и бабушку убили гитлеровцы. «Я успел убежать с соседями на вокзал и сесть в уходящий поезд» — рассказывал Даниил своему старшему собрату, балкарскому поэту Кайсыну Кулиеву. Уезжал он вместе с мачехой и её детьми. Мачеха — женщина властная, неуживчивая и отношения с ней оставляли желать лучшего. Со временем связь Даниила со второй женой отца была прервана, и они больше никогда не встречались. Ощущение сиротства отозвалось в стихотворении «Доброта»:

Меня, голодного и вшивого,

несло за мамою вдогон…

Я кем-то схвачен был за шиворот

и втащен с буфера в вагон.

Хоть и считал себя не маленьким —

уже седьмой окончил класс, —

беспаспортный сыночек маменькин,

я был без мамы

первый раз.

Судьба забросила его в Кзыл-Орду. В казахстанском колхозе дали ему работу, пригрели, накормили. Сюда, в республику, был эвакуирован из Днепродзержинска музыкально- драматический театр, составленный из артистических трупп России, Украины и Литвы. Даниил попытался устроиться в театр на любую должность. Его оформили рабочим сцены, а затем перевели в актёры. Участвовать в спектаклях ему доводилось, в основном, в массовках или исполнять второстепенные роли — носить за королевами и маркизами различные шлейфы. На роли героев-любовников он не претендовал и покорно выполнял любую волю режиссёра. Об этом периоде своей жизни Долинский рассказал в поэме «Актёры» — ярком, пронзительном лироэпическом полотне. Тщательно проработанный сюжет, чёткость композиции, достоверное знание эвакуационного театрального быта, виртуозное владение техникой белого, нерифмованного стиха, сделали эту поэму заметным поэтическим явлением. Участие творческой интеллигенции в судьбе воюющей страны, её народность, отражены в этом произведении с предельной выразительностью. Отсюда, из Кзыл-Ордынского театра, служители Мельпомены и проводили молодого актёра в Серпуховское авиатехническое училище.

Даниила привезли в Ростов его тбилисские друзья-супруги Юлий и Клара Грабовецкие. Мама Клары жила в Ростове, к ней и направили Долинского, не имевшего родного угла и никого из близких.

Он ехал в незнакомый город, забросив на вагонную полку единственную ценность — картонный чемоданчик, в котором находились рукописи стихов, бритвенный прибор и самое необходимое из одежды. Здесь же лежало письмо Рюрика Ивнева к Виталию Закруткину, в котором поэт просил известного донского прозаика посодействовать талантливому молодому литератору.

Виталий Александрович откликнулся на это письмо: он ввёл 25-летнего поэта в круг ростовских писателей, представил его редакциям ведущих газет. «Я подсадил тебя, — говорил он Долинскому, — а дальше через забор лезь сам». И Даниил перво-наперво стал посещать литературное объединение «Дон» при Ростовском отделении Союза писателей СССР. Здесь шли оживлённые и пристрастные обсуждения рукописей молодых авторов. Вспыхивали горячие споры, читались новые стихи, постигалась тайна сотворения художественного. Поэтический образ завораживал. То и дело слышалось — как сокровенное: «Улица, будто рана сквозная, так болит и стонет так» — это из Маяковского, «В саду горит огонь рябины красной, но никого не может он согреть» — это из Есенина, «И улыбнулась королева улыбкой слёз» — это из Вертинского. Строки «Маленькой балерины» поэт Игорь Грудев повторял постоянно, показывая нам, сотоварищам, что такое настоящая поэзия — поэзия образов и незаезженных метафор.

В дом по Ворошиловскому проспекту приходили Михаил Андреевич Никулин, Владимир Дмитриевич Фоменко, Анатолий Вениаминович Калинин, Виталий Александрович Закруткин, приезжавшие в Ростов столичные авторы также обязательно встречались с молодой литературной порослью. Они приучали молодых ценить содержательность в искусстве, искать и находить не первое попавшееся, а наиболее точное, ёмкое, образное слово. Мастера литературного цеха участвовали в разборе наших произведений, указывая на рыхлость композиции, случайность диалогов, на литературные штампы, общие места, которых в наших рукописях было хоть пруд пруди. Они учили нас обращать внимание на детали, из которых складывается художественное полотно, избегать словесных красивостей, ходульных образов, неработающих фраз и всего того, что именуется одним словом: литературщина!

Даниил тесно сошёлся с поэтом Игорем Грудевым. Гривастый, опирающийся на палочку, большеносый, с лукавым прищуром светлых глаз, Грудев был на три года старше Даниила. После окончания школы долгое время работал электромонтёром на Ростовской табачной фабрике, на заводе, учился в техникуме связи. Сочинять стихи начал в 1944 году. В 1947 появилась первая газетная публикация молодого поэта. Это были стихи о войне, о судьбах своего поколения. Грудева пригласили в комсомольско-молодёжную газету «Большевистская смена», где он возглавил отдел учащейся молодёжи, затем назначен специальным корреспондентом на строительстве Волго-Донского канала. Игорь, как и его новый товарищ из Тбилиси, были переполнены стихами, которые постоянно читали друг другу. Делились замыслами. Удачно найденные строки, мелькнувшие образы моментально обнародовались. Лирические раздумья Игоря перемежались мотивами войны, стихи-афоризмы, состоящие из одного-двух четверостиший, соседствовали с философской лирикой. Игорь был моим учителем, ценителем первых незрелых строк. Я учился у моего старшего товарища метафористичности мышления, умению сочетать дыхание строки с необходимыми ритмами и интонацией, экономно расходовать словарный запас. Грудев был мастером поэтической миниатюры. Как-то сразу запоминалось:

На шкале под зелёным лучиком

Сколько стран, городов сошлось.

Повернёшь приёмника ручку —

Всей земли повернётся ось.

На небольшом поэтическом пространстве вмещались и пейзаж, и чувство, и философия:

Сторицей платит за труды

Плотина над рекой моей:

В горсть схватит серебро воды,

А сыплет золото огней.




Комментарии — 0

Добавить комментарий



Тексты автора


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.