РАЗНОЦВЕТНЫЕ ШАРЫ

Элеонора посмотрела на него и опустила глаза. Фердинанд Третий был молодой, высокий и стройный, каштановые волосы падали на плечи мягкими волнами, тёмные глаза смотрели задумчиво и немного насмешливо. Он очень нравился дамам, придворным и непридворным. А впрочем, это не удивительно: почему-то многим дамам нравятся короли, и даже не такие красивые, как Фердинанд Третий.

— Что же вы не отвечаете? — еле сдерживаясь от смеха, спросил король. — Я вижу, что нравлюсь вам. А почему? Потому что я красивый?

— Нет.

— Что значит «нет»? Вы хотите сказать, что я не красивый?

— Красивый. Ваше величество очень красивы, — поправилась Элеонора. — Но вы мне нравитесь не поэтому.

— А почему? — веселился Фердинанд Третий. — Потому что я король?

— Нет. Потому что вы не похожи на короля. А то, что вы мне нравитесь, ничего не значит. Вы мне просто нравитесь. И перестаньте надо мной смеяться, — строго проговорила Элеонора.

— Я смеюсь не над вами, а от удовольствия, — сказал король. — Мне приятно с вами разговаривать. И ещё мне приятно, что вы забываете прибавлять чуть ли не к каждому слову «ваше величество».

— Я постараюсь не забывать, ваше величество.

— Нет-нет, лучше забывайте. Давайте выпьем, — предложил король.

— Что? — испугалась Элеонора. — Королева Матильда говорила…

— Королева Матильда говорила неправильно, — перебил король. — Она постоянно говорит о том, что я пью, но это неправда. Я пью только тогда, когда надо.

— А сейчас разве надо?

— Конечно. Я выпью за вас, а вы за меня. И вы, Эль, с этой минуты никогда не будете называть меня «ваше величество». Для вас я не король, а просто художник Фердинанд.

В это время Элеонора увидела картину, которая только что нагнала такую тоску на королеву Матильду, и на её лице тоже появилось тоскливое выражение.

— Не смотрите, — сказал король, отвернув картину к стене. — Сейчас это пройдёт.

И он стал рисовать цветы на белом листе бумаги. Цветы были ярко-алые, бледно-голубые, нежно-лиловые, сияюще-жёлтые, окружённые тонкой зеленью. Элеонора радостно улыбнулась.

— Вот и хорошо, — обрадовался король. — Он налил вина в хрустальный бокал и подал его Элеоноре, а себе взял тот, который стоял на подоконнике. — За вас, Эль, — сказал он, поднимая бокал.

Элеонора тоже подняла бокал.

— За вас, ваше величество… Фердинанд, — сказала она, покраснев.

Бокалы зазвенели, и солнечный луч вспыхнул сначала в одном, а потом в другом.

Но тут в комнату ворвалась королева Матильда.

— Вы опять пьянствуете? — набросилась она на короля. — Если вам так хочется, спивайтесь сами, но не спаивайте моих придворных дам!

Элеонора, присев в реверансе, выскользнула из комнаты.

— Вы её больше не увидите, — сказала Матильда, — завтра же я отошлю её обратно.

И королева величественно удалилась.

Зелёный шар

Вечером, за час до приёма послов, король Фердинанд Третий, одетый совсем не по-королевски, вышел из дворца через чёрный ход. Он быстро прошёл улицу, ведущую от дворца, и, прежде чем свернуть в переулок, остановился и посмотрел на дворец. Он возвышался в сумерках на фоне фиолетового неба, стройный и белоснежный. Не так-то просто было уйти из него, особенно если король — художник и понимает, что такое красивый дворец. Но Фердинанд Третий отступать не собирался.

Он взял с собой только краски, кисти, немного денег и бутылку бургундского. Издавна повелось, что эту бутылку каждый король в роду Фердинанда передавал своему сыну. Открыть её должен был тот, кто мог бы сказать: «Я счастлив, и больше мне ничего не надо. Пусть так будет всегда». И тогда он будет счастлив всю свою жизнь, и счастливы будут те, кто вместе с ним выпьет хотя бы глоток вина. Но если король, который произнесёт эти слова, не будет в тот момент счастлив по-настоящему, он никогда не увидит счастья, и те, кто вместе с ними выпьют вино, тоже будут несчастливы. До сих пор ни один король не решился открыть бутылку бургундского.

Ночь Фердинанд провёл в гостинице, а утром отправился бродить по городу. Он остриг свои красивые длинные волосы и сбрил усы, чтобы его не узнали.

Весь город потонул в тумане. Фердинанд шёл, и навстречу ему из тумана вырисовывались смутные очертания домов и людей; они проплывали, как серые молчаливые тени, и снова скрывались. И ему начало казаться, что вся столица королевства превратилась в тени, которые возникали и исчезали когда им вздумается и что ему никогда не выбраться из этого тумана. Он вспомнил дворец, свою мастерскую, где ему так нравилось работать, свои картины, оставленные там… «Зачем я ушёл?» — подумал он.

Вдруг перед ним появился высокий старик со связкой разноцветных шаров. Он внимательно посмотрел Фердинанду в лицо, выбрал шар, подал ему и исчез в тумане.

— Постойте! — закричал Фердинанд, но из тумана никто не ответил.

Он посмотрел на шар, который дал ему старик: шар был зелёный, весёлый и непослушный, он вился в воздухе, как живой. Фердинанд улыбнулся и пошёл дальше, напевая одну из своих любимых песенок. К нему вернулось спокойствие и королевская уверенность в себе.

Но прошло немного времени, и ему снова стало грустно — то ли из-за тумана, то ли из-за того, что он остался один. Но всё-таки с шаром было лучше.

— У вас есть друзья? — спросил кто-то рядом. Это был старик с шарами. — Мне кажется, что вы совсем один, — продолжал он, — а так нельзя. Пойдёмте со мной.

Фердинанд удивился, но последовал за ним. Они шли переулками и проходными дворами и скоро очутились на окраине города, перед большим тёмным домом. Старик открыл дверь своим ключом и позвонил в колокольчик, висевший у двери.

— Идите, вас встретят, — сказал он Фердинанду, слегка подтолкнув его к длинной мраморной лестнице.

Фердинанд поднялся на несколько ступенек и оглянулся: незнакомца не было.

Два друга

На лестнице появился человек в богатом вишнёвом камзоле, разорванном по шву. Его буйные чёрные волосы вились кольцами, в ухе поблёскивала серьга, а на смуглой, давно не бритой щеке виднелся шрам. Он был подозрительно похож на пирата, и Фердинанд удивился, что от него исходил тонкий аромат духов.

— Добрый день, — мрачно, но вежливо приветствовал «пират» гостя. — Мы вам очень рады. Вас привёл Оскар?

— Меня привёл человек с шарами, — ответил Фердинанд.

— Это Оскар. Он приводит к нам тех, кому это нужно.

Они вошли в большую комнату. В ней был страшный беспорядок. У окна, развалившись в кресле, сидел худой, бледный и печальный человек. Он посмотрел на Фердинанда так, будто ему было всё равно, кто к нему пришёл, и вообще всё равно, пришёл к нему кто-нибудь или нет.

— Христофор, — представился он слабым голосом, слегка привстав.

— Альфонс, — поклонился «пират».

Фердинанд сказал, что он Фердинанд, но не сказал, что Третий.

Альфонс вышел.

— Вы хозяин этого дома? — спросил Фердинанд у Христофора.

— Мы оба хозяева.

— А я принял его за слугу, — сказал Фердинанд. — Вы всегда сами встречаете гостей?

— Да, потому что у нас нет слуг, — ответил Христофор. — У нас никто не хочет служить. В городе нас считают сумасшедшими, разве вы не знаете?

— Не знаю, я приезжий, — сказал Фердинанд. — А почему так считают?

— Потому что мы дружим с Оскаром, который раздаёт шары, хотя он тоже не сумасшедший. И ещё потому, что мы живём не так, как принято. Извините, — сказал он, медленно поднимаясь с кресла, — я вас ненадолго оставлю.