(Повести и рассказы)
— Попробовали бы сами написать, — уже уходя, бросил Костя. — Даже так не напишете. Я не имею в виду Василия Семёныча, он поэт. А из вас никто не напишет.
— А вот напишем, — сказал Андрей Петрович. — Давай тему, и мы за пять… нет, за десять минут напишем по четверостишию. Кто участвует?
— Ну, я попробую, — нерешительно вызвалась Елена Афанасьевна. — В молодости пописывала. Только через десять минут чтоб ни гу-гу: статья горит.
Согласились ещё двое: ответсекретарь Олег и Света, завотделом писем.
— А ты, Женя? — спросил Андрей Петрович.
— Не хочу.
— Давай, Костя, тему. Жюри — Семёныч и Женя. Ну и ты для количества.
Костя с ходу предложил:
— Тема — «Весна». Подойдёт?
— Отличная тема, — одобрил Олег.
Строчки возникли почти мгновенно, сами собой.
— У меня готово, — сказала Женя.
— Какое коварство! — возмутился Андрей Петрович. — Верь после этого женщинам. Ну, читай.
И Женя прочла:
Под солнцем сады расцветают,
Поля зеленеют весной,
И мухи свободно летают
Над нашей прекрасной страной.
Поднялся хохот.
— Молодец! — восхитился Андрей Петрович. — Я схожу с дистанции. А вы, Елена Афанасьевна?
— Да где уж там… Сдаюсь.
— А вы, ребята? Шесть минут осталось.
— Ладно, что ерундой заниматься, — сказал Олег. — Не знаю у кого как, а у меня работы по горло.
Света сделала неопределённый жест.
— Победитель получает приз, — объявил Андрей Петрович и торжественно положил перед Женей конфету.
Олег вернулся в свою маленькую проходную комнату, Елена Афанасьевна засела за статью, Света тоже начала что-то писать. Андрей Петрович с Костей собрались ехать на мотоцикле по заданию. Доценко, спросив у Кости: «Подбросишь?» — тоже вышел. И Женя однажды ездила с Костей и Доценко, в коляске.
Женя взяла блокнот со вчерашними записями. Она была недовольна собой. Вот Костя тоже не любит драматизма, а оборвал это чтение. Но ему легче: он умеет обратить всё в шутку. Хотя дело не только в этом. Женя знала: не возьмёт она у Доценко стихи этой женщины, не ответит ей, а он напишет и отошлёт какую-нибудь высокомерную глупость. Вдруг вспомнилась Анна Степановна и письмо её дочери, где она по привычке повторяла: «мама», «мама», — уже отказавшись от матери. Подумала об Илларионе: ему она об Анне Степановне не рассказывала. И о сегодняшнем не расскажет.
— У меня новость, — сказал Илларион.
Он улыбался, как всегда, приветливо и в то же время сдержанно, но в нём проглядывала растерянность.
— Плохая? — спросила Женя.
— Не знаю, как для вас. Тем более что я даже не знаю, как для меня. Всё зависит от вас.
— Что «всё»?
— То, хорошая ли это новость. И, может быть, вся моя дальнейшая судьба. И даже ваша. Что-то я слишком высокопарно выражаюсь, — засмеялся он.
— Вы меня заинтриговали. — Женя почувствовала фальшь в своих словах и голосе.
Но Илларион, кажется, этого не заметил.
— Женя, — сказал он, — мне нужно очень серьёзно с вами поговорить, но боюсь, что в электричке это не получится. Давайте где-нибудь встретимся сегодня и всё обсудим.
— Только не сегодня, — сказала Женя, не успев ничего сообразить, но почему-то испугавшись.
— Тогда завтра.
— Да. Завтра.
В поезде они пробовали разговаривать, но Женя вся сжалась и ушла в себя; Илларион, видя это, предложил помолчать. Договорились, что завтра он встретит её на вокзале (у него этот день был свободным).
Вечером пришла Лариса. Они уселись на балконе и проговорили часа два. Воздух был уже настоящий осенний: пахло прелыми листьями, с улицы чуть заметно тянуло дымом; наверху какой-то ученик музыкальной школы разучивал Баха.
Лариса знала об Илларионе. У них с Женей было принято рассказывать обо всём, что считалось важным. И Женя знала о двух любовных историях Ларисы. Несколько лет она любила женатого человека. История кончилась, а любовь ещё долго не проходила. И сейчас у неё была бесперспективная связь. Лариса жалела Женю за её неудачливость и на знакомство с Илларионом возлагала большие надежды.
— Вот видишь, я оказалась права, — говорила Лариса. — У него такая тактика: хочет взять тебя измором. Он подогревал твой интерес к себе, разжигал твои чувства, а сам делал вид, что остаётся холодным. А теперь, когда ты уже готова, тебя можно брать голыми руками.
Жене стало не по себе. То, что говорила Лариса, противоречило и чистым осенним запахам, и её праздничному ожиданию.
— Кто тебе сказал, что я готова?
— Ты ещё ребёнок, — улыбнулась Лариса, — всё стесняешься. Только не веди себя завтра как институтка. Много не говори, будь рассеянной, иногда смотри на него загадочно. Это возбуждает. Если он будет тебя целовать, не сопротивляйся. Но и слишком много сразу не позволяй: мужчины ценят победу только тогда, когда она достаётся с трудом.
— А это не о нём! А ты его не знаешь! — Женя произнесла это так, как дразнятся дети.
— Знаю, знаю; это ты не знаешь. Ты его идеализируешь.
Жене расхотелось возражать, и она промолчала.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
© 2011 Ростовское региональное отделение Союза российских писателей
Все права защищены. Использование опубликованных текстов возможно только с разрешения авторов.
Создание сайта: А. Смирнов, М. Шестакова, рисунки Е. Терещенко
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.
Комментарии — 0