ПРЕДПОСЛЕДНЯЯ ВЕСНА

(Повести и рассказы)

ЛЕТЕЛ ЖУРАВЕЛЬ...

Оставить комментарий

Неужели этот человек со светлыми спокойными глазами и бледным сухим лицом, всегда невозмутимый, почти бесстрастный, только иногда по-детски смешливый, — неужели он носил на руках какую-то Иру, нежный и печальный? И неужели он увивается за молодыми женщинами? Женя не могла понять, почему рассказ Клавдии Антоновны так взволновал её, пока не призналась себе, что она хотела бы сама быть на месте этой неизвестной Иры. Ей хотелось, чтобы это её носили по комнате, глядя на неё грустно сияющими влюблёнными глазами, и чтобы у неё замирало сердце от высоты и печали. Она стыдилась своих мыслей, но уйти от них не могла и не хотела.

Вспомнилось, как Андрей Петрович рисовал для Валиного сына. Как-то она привела на работу своего четырёхлетнего мальчишку, и он, не зная чем заняться, скитался по всем комнатам. Андрей Петрович усадил его рядом с собой и стал рисовать цветными фломастерами зверей, птиц, дома, деревья… И всё точными, уверенными линиями, которые казались единственно возможными. Женя смотрела ещё более заворожённо, чем белобрысый Денис.

И вспомнились проводы на пенсию начальника типографии — добрейшего мужичка Фёдора Васильевича. Собрались все вместе, редакция и типография. Несколько женщин хорошо, голосисто пели. Под песню «Кадриль моя сердечная» на середину комнаты выскочила Надюша, за ней вдруг вынеслась Женя — и пошли отплясывать. У Жени появилось такое чувство свободы и безоглядности, что, кажется, если бы сейчас кто-то подкатил на тройке и позвал её — полетела бы неизвестно куда, не раздумывая… Все аплодировали.

А потом начались танцы, и Андрей Петрович пригласил Женю. Он наклонялся к ней, говорил комплименты, слегка, очень бережно, прижимал, и ей это было приятно. Женя посмотрела ему в глаза. Они были пустые и мёртвые, как у золотого скифского коня, которого терзает лев, из книги о древнем искусстве.

Заглянула истопница Кузьминична и моментально принесла миску пирожков с картошкой. Чаепитие развернулось с новой силой. Стало вдруг легко и спокойно. И не надо никакой любви, никаких замираний сердца. Просто пить чай со странным диким ароматом, есть пирожки, испечённые доброй старушкой, на этом островке непрочной, уходящей жизни (не может ведь такое сохраниться надолго), слушать немудрёные разговоры и завывание ветра за стеной…

Со двора вошёл Костя, разрумянившийся от езды на холодном ветру и улыбающийся. Ему сразу же налили чаю, и он принялся развлекать компанию. «А если он?» — подумала Женя. Но представить, чтобы Костя всерьёз, а не для смеха носил кого-то по комнате, да ещё с грустными глазами, было невозможно.

— А знаете, дорогие девушки, — вдруг сказал Костя, — может быть, нам недолго осталось так жить. Вот построят шикарное здание, которое у Иваныча в кабинете висит нарисованное, и не будет там ни печки, ни Васи, ни Кузьминичны с пирожками. И все будут ходить важные, скучные, протокольные, а половину из нас поувольняют и наберут новых. Видели, какой милорд сидит вместо Фёдора Васильича? Вот таких.

— Не каркай, — сказала Елена Афанасьевна.

— А я предсказывать умею, — невозмутимо ответил Костя. — Вот сейчас, очень скоро, придёт Бабай и всех нас разгонит.

Почти сразу же резко распахнулась дверь и вместе с морозным воздухом вошёл нахмуренный стремительный Бабаев. Он ничего не сказал, но метнул на участников чаепития яркий тёмный взгляд, ясно говоривший о неуместности их занятия.

— Эльдар Бахтиярович, хотите чаю? — пропела Света тонким невинным голосом.

— Нет, спасибо, — буркнул он, проходя мимо.

Когда Бабаев скрылся, по комнате прошёл сдавленный смех.

— Как ты догадался, что он придёт? — спросила Елена Афанасьевна.

— А я его на мотоцикле обогнал.

Костя тут же ушёл.

Женя попыталась представить Бабаева в роли печального возлюбленного. Получилось совсем другое: глаза сверкают, летят клочья срываемой одежды… Ей стало смешно.

Мысли об Илларионе она гнала. Только не в этой веренице любовников. Только не сейчас, когда ей так непривычно легко.

Вошла высокая решительная женщина и строгим голосом спросила, где найти Бабаева. Ей объяснили, и она быстро направилась к нему.

— Сейчас Бабая побьют, — сказала Елена Афанасьевна. — Расходимся, девочки, — пора и честь знать.

Разойтись не успели: посетительница вышла очень скоро. Она обвела всех гневным взглядом и, встряхнув газету, которую держала Жениной статьёй вверх, спросила:

— Кто из вас это написал?

— Я написала, — ответила Женя, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо.

— Ах, это вы, — процедила женщина с презрением. — Мне нечего вам сказать, я просто хотела посмотреть на вас. И ещё мне интересно: вас обманули или вы такая же мерзавка, как ваш шеф? Но это вопрос риторический. В любом случае мне вас жаль.

Женщина вышла, и Женя не успела ей ответить. Она так и осталась стоять с улыбкой, которая казалась ей иронической.

Глава 8

Женя сидела в большой комнате одна. Надо было написать два материала и ответить на несколько писем, но ей всё труднее становилось заставлять себя работать. Всё, что она могла написать, казалось ей мелким, лживым и никому не нужным.

Она взяла последний номер со статьёй Кувшинникова. Большая серьёзная статья о животноводстве — проблемная. Чётко, живо, заинтересованно. Хороший материал, настоящий. Тут же Рябцева — о сельском клубе. Крепко написано, и читать интересно. Постепенно Женя почти перестала обращать внимание на недостатки стиля, всё явственнее для неё проступало мастерство. А Бабаев! Как он умеет развернуть интригу, и поставить вопрос, и разгромить, и превознести! А Олег со своей рубрикой «Сатирическим пером»!

За окном падал крупный быстрый снег. Женя смотрела на него, дожидаясь той тихой и спокойной радости, которая всегда в конце концов приходила, когда она смотрела на снег. Но на этот раз никакой радости не было. Думалось о том, что снег слишком ранний и всё равно скоро растает.

С отъезда Иллариона прошло больше месяца. В оставшиеся три недели они по-прежнему вместе ездили с работы и два раза даже встретились специально: один раз были в театре, другой — в компании его друзей. Но прежняя непринуждённость исчезла. Женя даже несколько раз пряталась за деревьями, дожидаясь поезда, и садилась в последний вагон.

Прощались они в электричке.

— Ну вот, Женя, — сказал он, — завтра мы с вами поедем вместе последний раз.

— Не поедем. У меня завтра командировка.

— Жаль. Может быть, встретимся вечером, после неё?

— Не надо. — Женя посмотрела на него почти с испугом.

— Я так и думал, что вы откажетесь. — Илларион улыбнулся, как бы успокаивая её, но улыбка получилась невесёлая. — У вас нет обиды на меня за то, что я еду? Только честно.




Комментарии — 0

Добавить комментарий



Тексты автора


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.