ДВОЙНОЕ РАЗРУШЕНИЕ ГРАДА

ПЕРВОЕ РАЗРУШЕНИЕ ГРАДА

(Повести и рассказы)

ЮРКА ЛЮТИК

Оставить комментарий

* * *

К вечеру, взобравшись на очередной пригорок, Юрка увидел деревню. Деревня вся была огорожена покосившимися столбиками, обтянутыми колючей проволокой. На обширном поле перед деревней разбитой техники не было, и, значит, боя не было.

Едва Юрка это определил, как слева от дороги раздался взрыв, дрогнули земля и воздух, в небо взвился столб земли и дыма. К месту взрыва метнулись три фигурки. Это было далеко. Юрка даже на землю не упал. «Пацаны снаряды рвут», — подумал он и решил, что деревня пустая, потому пацаны и развлекаются.

В деревне люди жили. В одном дворе копала огород тетка. Юрка позвал ее на дорогу.

— Меня из города мать послала, — сказал он, показывая содержимое мешка. — Возьмете? Была еще рыба сухая и краска для яиц. Потерял.

Тетка залюбовалась посудой.

— Ты, парень, повезешь это обратно, — сказала она. — А что у меня есть, так дам. Поможешь мне завтра картошку посадить, не обижу.

За селом раздался новый взрыв.

— Что это такое? — спросил Юрка.

— Да мы ж заминированы. Здесь враги оборону держать собирались, нас зимой окопы рыть заставляли. Теперь сеять надо, а в земле мины. Ванятка Смольков, Саня Корма да племянник мой Колька рвут их. Да так рвут, что ничего другого делать не заставишь. Вечером их только и увидишь… Но, слышь, с ними не ходи, взорвешься. Они уже обвыкшие, а ты лучше картошку мне помоги, завтра к вечеру и справимся.

Тетя Евдокия, так звали ее, позвала Юрку в дом, накормила здоровенными варениками с картошкой и луком, плавающими в подсолнечном масле, напоила компотом из сухих фруктов.

Пока он ел, она рассказывала.

Хутор их назывался Веселый. В мирное время в нем и правда жилось весело. Однако при немцах сотворилось такое, какого, наверное, нигде не было. И хоть бы немцы сотворили — русские! Из Игарки сбежал Иван Лебедь, полицаем сделался, когда враги отступать собрались, нагрянул в хутор и всех, кто хоть и не был коммунистом или комсомольцем, а лишь их родственником, в колодец побросали. И в колодце том остались живыми девушка четырнадцати лет и восьмимесячное дитя. Чтобы дитя не кричало, девушка давала ему грудь. И голодное дитя так сосало, что пошла кровь, и ребенок той кровью спасся. А на четвертый день, когда враги без боя сбежали, их вытащили, и они и сейчас живы. Такая неслыханная история случилась на хуторе Веселом.

Юрка тоже рассказал о бомбардировках города, о множестве трупов в реке и на набережной. Тетя Евдокия лицо руками закрыла.

— Ой! Ой! Хватит…

Юрка наелся так, что дышать трудно стало. Тепло и еда разморили его.

— Далеко отсюда до железнодорожной станции?

— В хорошую погоду день пути. А тебе, пожалуй, два. Но у меня по дороге сестра есть, у нее переночуешь.

С тем Юрка и уснул прямо за столом, а тетя Евдокия постелила ему на сундуке и перенесла его.

Однако опять Юрке спать долго не пришлось. Племянник тети Евдокии самым бесцеремонным образом растолкал его.

— Ты мины когда-нибудь разряжал? Противотанковые или хотя бы противопехотные? — был первый вопрос.

— У меня друг на противотанковой взорвался. Мы немца расстреляли, а после он подорвался, — отвечал Юрка.

— Я разминер! — гордо сказал Колька. — Глянь, я раньше к мине подползал. Лицо одной рукой закрою, а другую вытягиваю и выкручиваю взрыватель. И весь я при этом трясся. А теперь спокойно подхожу, присаживаюсь и борюсь с ней. Если она рванет, так хоть чем прикрывайся, не поможет.

Колька тоже был маленький, белоголовый.

— Тебя как дразнят?

— Лютик.

— А меня Кастрюля. Колька Кастрюля! Придумали…

Он перетащил Юрку в свою деревянную кровать, и они проговорили до полночи. И если вначале говорил Колька, то потом один Юрка. Так как Юрка, хоть они и были одногодки, увидел н испытал в своем городе по меньшей мере в десять раз больше, чем Колька в деревне. Рассказал Юрка и о самых последних своих приключениях. Колька слушал со страхом и восторгом. При лунном свете, бившем в окно, Колька вылез из постели и примерил матросские клеши, и Юрка пообещал дать поносить.

— А мины с самого начала боялся разряжать. Снаряды — это сколько хочешь. А мины боюсь, — признался Юрка.

Заснули они обнявшись.

Утром Колька пристал к своей тетке:

— Отпусти Юру со мной. Хоть издали посмотрит.

Тетя Евдокия за ночь изменилась, недобро смотрела куда-то вдаль.

— Мы должны сажать картошку.

Едва после завтрака Колька ушел, тетя Евдокия взяла Юркин мешок, положила туда картошки, кукурузы, кусочек сала и также хлеба. Юркину посуду она, замотав в тряпки, тоже положила в мешок.

Юрка был в недоумении. Он видел, что его хотят спровадить, и не понимал пока, за что.

— Все, Юра. Дождь собирается, какая уж здесь картошка. И дома тебя ждут, кушать они хотят. Пойдем, провожу.

За хутором раздался первый взрыв.

— Вы бы с Колькой разрешили попрощаться, мрачно сказал Юрка.

Но тетя Евдокия повела его, вполне покорного, по улице в противоположную от взрывов сторону. Мешок несла она.

— Юра, — сказала она, — не надо вам видеться. Пока он там рвет, у меня душа переворачивается. Нет, видеться вам нельзя. Он любит похвалиться. Увидит тебя, начнет баловаться. Ванятка Корма у них строгий, чтоб ребята не баловались, запретил подходить к разминерам. Это не шуточки, какая в минах сила…

Она вывела его за село, объяснила дорогу и где дом ее сестры, у которой Юрка переночует. Когда она передала Юрке мешок, он поставил его на землю, вытащил посуду.

— Мне тяжел. Все равно выкину. Возьмите.

И здесь тетя Евдокия схватила его голову, прижала к своему животу.

— Бедное дитя! Как же я возьму, когда она тебе такой пеной досталась. Неси домой. и храни, и детям показывай, чтобы с ними подобного не случилось. И, слышь, держись подальше от таким, как тот Федя.

Юрка наконец понял. Она все слышала! Сначала, когда Колька перетащил его к себе в кровать, она из соседней комнаты требовала: «Да спите же!» Потом захрапела, и они о ней забыли. А храп ведь прекратился. И она все слышала. И решила как можно быстрее спровадить гостя. Потому что Колька по сравнению с Юркой ребенок. В десять раз более Кольки увидевший и испытавший, Юрка, значит, был в десять раз более испорченным… И это правда. Колька смотрит широко раскрытыми глазами. Юрка — щурясь; Колька, когда смешно, хохочет, Юрка — лишь улыбается, да и то одной щекой; Колька говорит скороговоркой, проглатывая окончания слов, Юрка — слова цедит, особенно нажимая на окончания.

Улыбаясь одной щекой, Юрка поставил посуду на землю, вскинул на плечи мешок и пошел. И почти сразу начался дождь.




Комментарии — 0

Добавить комментарий


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.