ДВОЙНОЕ РАЗРУШЕНИЕ ГРАДА

ВТОРОЕ РАЗРУШЕНИЕ ГРАДА

(Повести и рассказы)

ОНИ

РОЖДЕНИЕ ЧЕРВЯ ПО ИМЕНИ АНТОН ЯЩЕНКО

Оставить комментарий

РОЖДЕНИЕ ЧЕРВЯ ПО ИМЕНИ АНТОН ЯЩЕНКО

Лунное затмение началось — я начал его бить, кончилось — остановился.

— Кто ты, сука, такой? Откуда вы такие, сволочные, беретесь? Будет конец вашему нашествию на землю русскую?

Дело происходило на свалке, смрадно тлели кучи гнили. Умеренный ветер то нагонял на нас тучу дыма, то воздух очищался и небеса густо синели. Декорация, что и говорить, лучше не придумаешь.

Собственно, нельзя сказать, что я его избивал. Когда он бросился убегать, стукнул кулаком по голове. А потом лишь не давал подняться, пиная ногой то под зад, то по бокам. Странно он вел себя. Не имея возможности подняться, пытался уползти, но не назад, на автомобильную дорогу — к людям, а в кучи мусора — будто бы там было спасение.

Утром в нашей шараге стоял восторженный гул:

— Кто же это так Ящика отмудохал? Он же синий!

— Какой там синий — чо-орный!

Скоро все глаза смотрели на меня.

Я стоял в стороне и был мрачнее тучи. Подошли Петруша и Валерка.

— Неужели это ты так его уделал?

У меня дернулась правая щека и плечи: дескать, что хотите, то и думайте, обсуждать не собираюсь.

— Ты! Это ты…— сказал Петруша.

— Работать пойдешь? — спросил Валера.

Я засмеялся:

— Какая может быть работа? Теперь надо ждать.

Целый день настроение было убийственное. А вечером сел за стол, достал бумагу и… вот что получилось.

У одного человека завелся глист. Все, что человек ни съедал, на самом деле пожирал глист. Человеческий же организм питался в сущности экскрементами червя. Человек страшно исхудал, сначала пожелтел, затем потемнел, наконец стал зеленеть. И хоть не любил лечиться, не выдержал, отправился к врачу.

— Доктор, нет сил.

— И не надо было напрасно мучиться, — радостно сказал доктор и выписал антиглистовые порошки. — Через месяц глист из вас выйдет.

Прошло время. Лекарство не действовало: глист в животе у человека еще злее сделался. Вновь человек явился к врачу. Тот выписал другое лекарство. Глист тем не менее продолжал благоденствовать. Когда больной в третий раз пришел к врачу, тот надолго задумался.

— А что если кроме кофе и булочки ничего ему не давать? Каждое утро кофе и булочка, кофе и булочка… Должен он в конце концов выйти.

Покорно лечился человек. Глист не поддавался. И однажды утром, выпив кофе, человек воскликнул:

— А булочки, негодяй, сегодня не будет!

И вдруг глист вышел из человека и сказал:

— А где же булочка?

— Ах ты пакость! — вскричал человек и хотел раздавить ногой мучителя.

Но червь, извиваясь, запрыгал, крича:

— Ай-ай, я жить хочу. Я еще молоденький.

Удивился человек, подфутболил червя носком ботинка, и тот шмякнулся прямо в кухонное ведро с отбросами. Здесь как раз послышался сигнал мусороуборочной машины, человек подхватил ведро и скоро червь вновь был в полной тьме, среди незнакомых, замечательно пахнущих вещей. Едва машина тронулась, червь под тряску удобно расположился и присосался к вкусному кусочку. Однако насладиться едой после долгого поста в желудке человека не успел, так как машина остановилась, подергалась взад-вперед и вдруг началось извержение — вместе с отбросами червь полетел куда-то вниз, страшно ушибся и сейчас же на него обрушилась гора гнили, в которой он чуть не задохнулся.

На свалке, где оказался червь, было очень хорошо. Еды сколько хочешь. Общество своих самое разнообразное. Много позже он прочитал в энциклопедии, что в мире сорок шесть тысяч видов червей. Какая чепуха! Да сколько хочешь, столько этих видов и наделаешь. Потому что червиное тело как хочешь растягивается, сокращается, делится и растет, одного хорошего червя можно порубать на куски и пожалуйте вам — десяток новых видов. Когда в лунную ночь обитатели нор выползали кормиться и совокупляться, наш быстро отъевшийся червь чувствовал себя прекрасно. Однако счастье, как и полагается, было недолгим. На свалке кроме всевозможных червей, жуков, пауков, мокриц жили еще и люди. Целыми днями ходили они среди мусорных куч, разрывая их железными крюками в поисках тряпок и бумаги. При этом без всякой жалости давились тела подземных обитателей. Среди этих убогих людей один старик был мусорщиком по призванию. Как и все, пользуясь страшным жезлом, он никогда им не колол, не дергал. Осторожно раздвигая материал перед собой, он незнакомую, потерявшую форму вещь мог взять в руки, долго рассматривать, надкусить, пожевать, не брезгуя ничем. Единственным счастьем в жизни старика была внучка. И однажды, откопав нашего глиста, белого, гладкого, очень крупного, старик принес его в подарок девочке.

Все мусорщики жили здесь же, на свалке, в больших дырявых ящиках, сколоченных из всякой дряни. Внучка у доброго старика тоже была особенной: она имела богатое воображение. Перевязывая веревочками податливое бескостное тело червя, она превратила его в человечка; из самых ярких тряпок, какие нашлись на свалке, сшила ему костюм. Даже взрослые, вечно пьяные мужики приходили посмотреть на нового жильца.

— Назовем его Артюшей, — сказал самый грубый и сильный среди них.

— Артюша! Артюша! — радостно закричали люди. Но девочке имя не понравилось. Она унесла человечка в свой балаганчик и сказала:

— Они смеются. А я тебя все равно люблю и буду звать Антошей. Антон — правда хорошее имя?

Девочка постоянно раздевала свою игрушку, меняя червю перевязки и одежду. Под ее руками он превращался то в атлета, то в колдуна, то солдата. Она пробовала учить его говорить и ходить. Но червь умел лишь ворочаться, пытаясь извиваться, да смешно трясти искусственными руками и ногами. Вообще-то он любой ночью мог уползти от девочки и в норах стереть с себя одежды, чтобы тело вновь сделалось совершенным — белым, гладким, длинным. Ведь тело червя несравненно рядом с каким-нибудь пауком или сороконожкой, а уж человек — это совсем урод из уродов: мало того что к телу лепятся руки, ноги, голова, так есть еще пальцы, на пальцах ногти, а самое нелепое — голова с носом, глазами, ушами, волосами. Да, он мог, но …

Каждое живое существо, даже не имея надежды когда-либо увидеть свет, имеет о нем представление, хочет его. На свалке было очень много света и мир под солнцем был велик. С одной стороны свалки дымил трубами город, с другой стороны текла бурная речка и за ней стояли горы, несколько раз на день менявшие свой цвет. И надо всем этим небо, в которое подымались, а затем падали обратно звуки земли — города, свалки, речки, гор. Это было радостно. Антоша, Тоша, Тошечка, говорила девочка, наряжая свою куклу и пела нехитрые песенки:

Калину с малиной вода полила,

В ту пору меня маменька на свет родила,

Не научивши уму-разуму

Замуж отдала

Год скучала я,

Второй мучалась,

В третий свет божий не мил стал,

В четвертый-то годочек назад вернулась…

Это тоже была радость, невозможная под землей. Наконец девочка, соорудив в дверях домика-ящика ширму, устроила с помощью червя кукольный спектакль для других детей поселка. О, сколько здесь было взаимной радости и удовольствия.




Комментарии — 0

Добавить комментарий


Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.