Написать автору
Оставить комментарий
Свет города
Посвящается Нине Огневой
Тот город, где я плакала, за что мне
Вся красота, которой не запомнить,
И не постичь, и не спасти, — был назван
Непритязательным, к тому же грязным.
Мораль приоткрывалась постепенно:
Ах да, прекрасная Лалангамена —
Дом на инопланетном диалекте,
Что в целом понимают даже дети.
Точней, они одни досель и помнят
О жизни, нам невидимой, но полной
Минутами (откуда возникали?),
Восточными всю зиму сквозняками,
Гуденьем стен (теперь их прах — по ветру)
И всем, что до зачатия поведать
Любой бы мог, будь спрошен он, младенец.
Я вижу свет, но больше не надеюсь
Узнать, разъяв на черточки и части,
Лик, вытисненный солнцем на сетчатке.
Не город мой весна моя дала мне,
А меру просветленья лип и камня.
Нет адреса, и нет порядка окон —
Лишь свет как таковой летит далеко,
Рожден ярилом, отражен бетоном
И перекручен лампой, — к звездам сонным,
Меж них расползшись на волокна в прядях:
Да будет пухом им миропорядок.
Зимой бесснежной мне укажет город
Единственно возможный лед и холод.
А лето овевают неустанно
Единственно возможные каштаны.
Спешу и я, минут не тратя даром,
Единственно возможным тротуаром,
Но адрес, как мы поняли, неведом.
(Представьте в облако воздетый вектор,
На острие стрелы застыл Юпитер —
К нему ль сойдет Земля с ее орбиты?)
Да, я спешу — скажите: дурью маюсь —
Искать следы Юпитера и Марса
В единственно возможном смутном небе
С огнем.
Для вас сей город, без сомненья,
Страны ячейка и кирпич в ночлежке
Глобальных проходимцев. Вам — зачем же
Хвалить такую временную гавань
В грозе среди пути? А путь возглавлен,
Конечно, вами и ведет к прогрессу.
До осени успеете прогреться
В златых хрущевках по уступам града,
Опутанных бесплодным виноградом, —
И станет ваш транзитный пункт тюрьмою…
Вот почему не все я вам открою.
Ночь за полночь. Ликуют мотоциклы.
Мы все еще не в церкви и не в цирке,
А в городе, где есть и гений места.
Да разного еще немало есть там,
Но в этом духе снисхожденья мало
К вместилищу. Порою сквозь брандмауэр
На дома мягкий и прохладный пепел
Он сходит, но любить не может слепо,
А дым слепит его, стриж — оглушает
И лужа — обоняния лишает.
Сей дух нуждается определенно
В своей мембране от миелофона,
В дозиметре и в зеркале дыханья.
В ком эго в грудь стучит, но затухает,
Тот чистоту обрел полей. В нем рожью
Распространяет дух себя до рощи
И, придавая волнам цвет ореха,
Луч города покоится на реках.
Кто ж этот «тот»? Не я. Во мне ни силы
Нет, ни ума — произнести «спасибо»
За радость, страх и красоту растраты.
Вот разве только рано утром завтра
Я встану — в час, когда машины редки,
И, яблоко вращая по тарелке,
Скажу: «Явись. Прости меня. Открой мне
Град, нет ничьей в котором воли, кроме
Огня без дров, неназванного света".
А дальше снова стану жить как все тут.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
© 2011 Ростовское региональное отделение Союза российских писателей
Все права защищены. Использование опубликованных текстов возможно только с разрешения авторов.
Создание сайта: А. Смирнов, М. Шестакова, рисунки Е. Терещенко
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.
Браво, Люда. Высокий пафос гипнотизирует и затягивает. Дело не в полемике о Ростове — она здесь только предлог объясниться ему в любви, повод показать два способа смотреть на наш город — один плоский и прагматический, другой — многомерный, освящённый любовью и благодарностью. (Полагаю, оба способа доступны и Вам, и Вашему оппоненту, это дело настроения и воображения). К тому же, полемика прекрасно способствует драматургии, стихотворение обретает сюжет, конфликт, повод для горячей и страстной апологии любимого города.
И стихи эти не столько о Ростове — сколько собственно о любви. Не лучший в мире город — а единственно возможный, и поэтому ставший эталоном красоты, мерилом всего прекрасного в мире - потому что Лалангамена. (Я в десять лет послала в журнал «Пионер» стих, заканчивавшийся так: «Нет нигде города больше такого, как Снигирёвка моя!». Получила ответ, храню — надо мной открыто и довольно жёстко посмеялись. Но я и сейчас уверена, что была права))
А поэтическая составляющая стихотворения — и последовательная, убедительная образность, и музыкальная сложность каждой длинной фразы — и главное, пассионарность, искренняя вовлечённость автора — затягивают и читателя, завораживают. Это, возможно, лучшие стихи о Ростове. Концовка — о том, что дух нуждается в мембране, дозиметре… — напомнила вот это место у Бродского:
.
помни: пространство, которому, кажется, ничего
не нужно, на самом деле нуждается сильно во взгляде со стороны, в критерии пустоты.
И сослужить эту службу способен только ты.
.
Как хорошо, что Ваше стихотворение такое длинное, и фразы в нём длинные, и все строки равной длины, оно такое соразмерное, гармоничное и благоговейное…
Ольга Юрьевна, спасибо! Да, моему оппоненту доступно в поэзии многое, и со временем сфера его возможностей продолжает расширяться, что радует меня как наблюдателя. А моему адресату посвящения доступно больше, чем оппоненту, мне и многим другим пишущим в Ростове, вместе взятым. Оппонент и адресат посвящения — разные лица.
В посвящении, мне кажется, уместно ставить только одно имя. Но в комментарии можно сказать спасибо всем, кому я так или иначе обязана существованием текста. И наверное, пора это сделать. Перечислю в хронологическом порядке.
Первой были Вы с этим постом: http://rrosrp.ru/o-stixax-lyudmily-shutko-my-skoro-budem-govorit-na-zasedanii-sekcii-poezii-a-poka-odno-iz-nix-zdes/ Вы обратили на меня внимание, Вы создали возможность, повод и пространственные рамки для всего последующего.
Второй по времени была Нина Сергеевна. Ей принадлежит, прежде всего, остроумная (что приблизительно значит «умная», а отнюдь не «смешная») оксюморонная формулировка «гении локального масштаба» — см. 3-й комментарий к Вашему посту. Это выражение я некоторое время вертела в голове, прежде чем получила гораздо более стандартного «гения места». Далее, все Ваши добрые слова о полемике, драматургии, музыкальном построении, пассионарности нужно тоже отнести на ее счет. Это — часть тех признаков, по которым мы опознаём ее стихи. Здесь я пыталась подражать первоисточнику, в чем могла, и приятно, что за четыре года без малого (текст доделан осенью 2016-го) мне удалось как-то к чему-то приблизиться. На случай если бы совсем уж не удалось, я добавила прямые аллюзии: «мембрана» была на самом деле не от миелофона, а от «рупора Божьей боли»; на пограничную реку, отразившую свет центра, мой герой в какой-то момент смотрит с противоположного берега, куда герои Огневой так и не попали; брандмауэр — это стена, которая сохранилась вокруг известного сгоревшего дома; и лучшие стихи, пусть не о Ростове, но о городе по другую сторону этой стены, прототипом которого отчасти стал Ростов, тоже, на мой взгляд, принадлежат тому же автору. В общем, Нина Сергеевна вольно или невольно внесла в этот текст такой вклад, без которого текста бы просто не было, и поэтому посвящение — ей.
Третьим вступает оппонент. Так совпало, что он тоже поэт, причем прекрасный и разносторонний. Но вот какая проблема: в данном тексте он присутствует не со своими художественными произведениями, а с бытовой репликой в непринужденном общении, которую мог обронить любой человек, даже вовсе ничего не сочиняющий. Поэтому я несколько изменила конкретные произнесенные им слова и оставила оппонента анонимно-собирательным.
А четвертым стал А.Ю.Соболев. Здесь, на сайте, он разместил стихотворение о горах, где были строчки: «Останься неизменна, моя Лалангамена». В поиске по сайту, как всегда, сплошные сбои, не могу найти пост и дать ссылку. (Александр Юрьевич! может, заглянете и поможете?) Этого слова я не знала, но нагуглила одноименный рассказ Гордона Диксона и теперь знаю.
Я благодарна всем!
Здравствуйте.
Очень полезная и интересная статья!
Спасибо Вам за эту информацию.
Фирая, Вы, кажется, свой комментарий отправили куда-то не туда :)
Людмила, весьма признательна за посвящение. Тронута, польщена. Стихотворение отменное. С глубокой заинтересованностью прочитала Ваш диалог с Ольгой Андреевой. Здесь обмен комментариями, подобно либретто, проясняет ускользающие от мгновенного понимания нюансы, не являющиеся частью ткани поэтического пространства, но плотно прилепляющиеся к тексту. Как «биография», не являющаяся Судьбой, прилепляется к жизни человека.
С пожеланиями добра — Нина Огнева