Сон-бессонница

1

Полночь, час, полвторого… И не прекословь,

как бы не куролесило.

Сон, бессонница, сон и бессонница вновь —

бесконечное месиво.

Неожиданность детская, но и почти

каждый раз ожидаемо,

словно где-то, когда-то кого не почтил

между близями-далями.

.

Кто ж так время сминает и комкает? Дрожь

как при развоплощении

и за гранью его. Но очнешься, вздохнешь,

чтобы в тоже мгновение,

словно по расписанию или же вдруг,

нервом насквозь проколотым,

видеть, чувствовать, всё что внутри и вокруг…

Почему и за что это?!

.

И какие ребята тебя теребят,

забавляется кто с тобой?

Спросишь в час. В три ответят: «Ты в N-терабайт

homo-флешь за работою".

Коли срок подоспел, вставлен в нужный разъем.

И пошло, и поехало —

ни себя, ни себе, но для всех, обо всем,

над любыми помехами.

.

Плещет, рвется, струит, поднимает, влечет

от истока до устья и

до истока опять — это память, чутье,

после- или предчувствие.

Океаны, империи — разницы нет! -

квазар, ветка акации…

Мысли, вещи, события; факт и сюжет —

просто горсть информации.

.

Залежи гигабайт в безымянном мозгу,

виртуальное крошево,

сохранившее мир — каждый образ и звук,

все плохое/хорошее.

Стало быть, ты на службе, пока здесь и там

электронов латиница,

по сусекам вселенским, погостам, углам,

до конца не рассыплется.

.

2

…Но развеялись в прах все сусеки, углы;

все последние-первые

обратились в ничто. Голый ноль, царство мглы

без Кощея бессмертного.

Ни пространства, ни времени, ни пустоты;

ни следа эманации.

Только флешки Господни (одна из них ты) —

горсточки информации.

.

А под флешки проклюнется микродупло,

и ничто станет почкою;

набухая, взорвется и станет светло.

Будет Свет и воочию

килобайты начнут возвращать во плоти,

вечной памяти залежи…

За грехи ты по жизни нечасто платил.

И всё больше грехами же,

как и все остальные. Так вот тебе шанс

искупить и оправиться.

Ты ведь думал всегда, что бессмертна душа,

но бессмертная странница —

.

только память. Пока раздуваясь как мех,

сторожит она бывшее,

всё кружит прошлогодний вийоновский снег

над полями и крышами.

И горят очаги, дредноуты плывут

по морской мятой скатерти

потому, что вершит бесконечный свой труд

в голове флешка памяти.

.

Право-лево меняя местами, верх-низ,

лента времени движется;

дышат Фивы и Суздаль, Нью-Йорк и Тебриз.

От пульсара до ижицы

отражается мир на огромный экран

широко и обильно… Но

лишь до тех пор, пока в полседьмого утра

не взорвется будильником.