Редактор сайта , 04.07.2017

SELF-MAID MAN. К 80-летию Олега Афанасьева

Автор — Олег Лукьянченко.

http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=5030&level1=main&level2=articles

Кажется, совсем недавно писал для RELGA заметку к предыдущему юбилею постоянного автора нашего издания (см. № 10 [248] 05.07.2012), а тут и очередной приспел… Разумеется, прежней заметки новая не отменяет, а дополняет ее, раскрывая новые грани личности того, кому посвящена.

Это известное англоязычное выражение Googleлихо переводит как — «самодельный человек». Если же сказать на живом русском — человек, сам себя сделавший, сам себя создавший, то есть всего в жизни добившийся своими силами. Впервые так я охарактеризовал сегодняшнего юбиляра в посвященном ему фильме Александра Расторгуева, снятом, как мне помнится, в самом конце прошлого тысячелетия и тогда же не раз показанном по областному ТВ. Чтобы убедиться в справедливости этого определения, достаточно беглым взглядом окинуть достаточно долгий путь Олега Львовича по российским жизненным дорогам.

Олег Афанасьев — из тех писателей, чья биография легко восстанавливается по их книгам. Он и сам признавался: «Вообще-то я могу писать только о себе, всё остальное постольку, поскольку это касалось меня». Отчасти, конечно, скромничал: не могло быть с ним того, что испытали его персонажи Юрка Лютик из одноименной повести или Леня Крылев из «Пережить конец света», так как они возрастом старше своего автора, но в основном признание верное. На электронных страницах RELGA помещено немало разножанровых произведений Олега Афанасьева, в том числе и тех, где он достаточно густо расставляет вехи своей биографии, поэтому здесь остановлюсь лишь вкратце на основных этапах.

Для явившегося на свет будущего писателя первые жизненные впечатления, навсегда впечатанные в память, — это вой авиабомб и снарядов, зарево пожаров, разруха и голод… В повести «Детство», ставшей частью первой его, изданной стапятидесятитысячным тиражом в столице, книжки «Годы взрастания» (М.: Молодая гвардия, 1987), он скажет о своем герое-ровеснике: «В войну его жизнь стала никому не нужной». Но и после окончания войны таким как он, да и тысячам его сверстников, не удалось найти своего места в жизни.

Советская эпоха, которую и поныне одни хают и проклинают, а другие превозносят как рай земной, имела свою парадную, лицевую, — и теневую, изнаночную стороны. На долю подрастающего Олега выпала именно последняя. «Все мои дорожки были кривыми», — скажет он о себе. «Я не был даже пионером» — поставит заголовком одного из поздних рассказов. Хотя у него и были родители, детство выпало полусиротское, на положении почти полной беспризорности, в обстановке городской окраины, юным обитателям которой в большинстве своем была уготована участь будущих уголовников. Бесчеловечная природа власти, для многих закамуфлированная усилиями искусной пропаганды, стала ясна ему с ранних лет и легла в основу семейной драмы подростка: впоследствии он напишет, что ненавидел эту власть «за мать, абсолютно невинную, посаженную в лагеря, за отца-подлеца, совращенного большевиками в свою веру».

В одной из недавних публикаций (RELGA № 2 [305] 20.02.2016) он вспоминает: «После седьмого класса мы фактически перестали учиться. Перешли в вечернюю школу рабочей молодежи, где от тебя ничего по сути не требовалось, лишь бы ходил. Я исправно ради матери, чтобы не делать ее совсем уж несчастной, таскался и в конце концов получил аттестат с одними почти тройками… В семнадцать я пошел работать на завод „Пролетарский молот“. И на этом заводе мне очень понравилось. Я наконец был при деле. Я зарабатывал токарем около тысячи рублей в месяц, мне нравилось постигать производство, наблюдать, как устроены и работают станки-машины, как с помощью хитрых устройств делаются различные детали, как из них собираются холодильники, газосварочное оборудование…»

Впрочем, образцовым представителем рабочего класса Олег Афанасьев так и не стал. Однако тягу к физическому труду сохранил на всю жизнь и именно на этом пути нашел одно из жизненных призваний — создавать нечто ранее не существовавшее своими руками. Сначала он в совершенстве овладел ремеслом печника. А позднее — научился строить дома. И это умение позволило ему добиться материальной независимости, оставаясь свободным человеком в несвободной стране. При этом писать книги, не подлаживаясь к требованиям идеологических догм, определявших плакатную физиономию советской литературы, а упорно пытаясь дойти до сути окружающей действительности, чтобы воплотить самостоятельно найденное знание о ней в доступные всем слова.

Есть у Олега Афанасьева удивительная повесть — «Построить дом» ["Ковчег",№XI (4/2006)]. В ней объединились обе его творческие ипостаси. Это своеобразная робинзонада (не зря «Робинзон Крузо» — одна из любимых книг автора) городского жителя, точнее, жителя городской окраины с частной застройкой, где образ жизни близок к сельскому.

Герой-рассказчик в начале 90-х, как и очень многие, потерял источник средств к существованию и решил построить дом на продажу. (Замечу попутно, что собственный дом Олега Львовича в Красном городе-саде также построен им самим.) Чтобы выполнить задуманное, пришлось проявить чудеса изобретательности при добывании строительных материалов, причем бесплатных. Воистину Робинзона достоин настоящий подвиг рассказчика, когда он в одиночку на протяжении нескольких суток пытался спилить заброшенную опору электропередачи — и, добившись своей цели, чудом остался в живых.

Работал же он так, что залюбуешься. Однажды мне довелось побывать у него в подсобниках, когда он подрядился сложить печь-барбекю некоему дачевладельцу, и я впервые увидел мастера в действии. Тяжелую физическую работу он исполнял уверенно, легко, непринужденно; я бы даже сказал — элегантно. И когда подсобник в итоге получил похвалу за проявленное старание, она вызвала неподдельную гордость от причастности к творению художника.

А еще Олег Афанасьев всегда был самозабвенным путешественником. Предпочитал собственные средства передвижения: мотоцикл, «Запорожец», позже «Жигули» разных моделей… С их помощью была освоена вся Европейская часть СССР. А в новейшие времена к ним добавилась и остальная Европа; тут уже, правда, по турпутевкам. Пережита масса приключений, нередко с риском для жизни, и каждое из них так или иначе нашло место на страницах рассказов и повестей…

Одна из пьес Олега Афанасьева называется «Они все-таки были!» В ней он увековечил своих ровесников, друзей-приятелей детства и юности. Вместо привычных рубрик: «действие первое», «действие второе» и т. д. — здесь используется слово «похороны». Потому что все герои пьесы, бесшабашные-бесприютные парни с городской окраины, погибают в юном возрасте; самый старший из них — в 34 года. Автор пьесы, вопреки всем жизненным невзгодам, единственный из всех сумел сохранить себя, чтобы поделиться с людьми выстраданным всей жизнью знанием. Никто не помнит об этих несчастных — но ведь «они все-таки были!»

Последняя презентация «Ковчега» — редколлегия в полном составе: (слева направо) Эмиль Сокольский, Юрий Перфильев, Олег Лукьянченко, Олег Афанасьев.

В этом я вижу суть творчества Олега Афанасьева. Нормальным людям свойственно обращаться к прошлому, чтобы осмысленно и целенаправленно строить собственную судьбу. Каким оно было на самом деле — наши потомки смогут узнать из его книг. Если, конечно, не разучатся читать. Именно таких читателей желаю я ему в день юбилея. А тем из них, кто регулярно обращается к нашему изданию, от души рекомендую освежить в памяти те его публикации, которые имеются в архиве RELGA.

______________________

Перечень публикаций Олега Львовича Афанасьева в электронном журнале RELGA:

Поэт Леонид Григорьян в моей жизни

(№ 1 [319] 25.01.2017) | Творчество

Плач по СССР с явью и бредом вперемешку

(№ 15 [318] 30.12.2016) | Творчество

Над барьером. Три рассказа

(№ 5 [308] 05.05.2016) | Творчество

Сауна в ботаническом саду. Заметки обывателя о вере и безверии

(№ 4 [307] 10.04.2016) | Творчество

Когда всё должно быть впереди…

(№ 2 [305] 20.02.2016) | История