Написать автору
Оставить комментарий
Холмы пустыни. Раскалённый
камнями Азии сквозняк.
Араба шпорами казня,
спешит барон из Аваллона.
Тяжёлый панцирь. Пот солёный.
Он скачет, коршуну родня,
и пена падает с коня
в Негев, её сухое лоно.
Он крестоносец, прах от праха,
не Божий перст, но жалкий знахарь.
Не увидать своих лугов
судьбе, истлевшей, как рубаха.
И Сын Марии и Аллаха
печально смотрит на него.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
© 2011 Ростовское региональное отделение Союза российских писателей
Все права защищены. Использование опубликованных текстов возможно только с разрешения авторов.
Создание сайта: А. Смирнов, М. Шестакова, рисунки Е. Терещенко
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.
Хочется ответить цитатой из Евгения ВИНОКУРОВА:
У того, видать, стезя прямая,
Кто подспудным пламенем палим.
Крестоносцы перли, принимая
Каждый город за Иерусалим.
Били, жгли, топтали и давили,
Уводили жителей в полон,
А потом руками разводили,
Говоря: — Так это же не он!.. -
Но опять, вдали заметив шпили
И забрала опустив до глаз:
— Уж не ошибемся, — говорили, —
Мы на этот раз.
1967
Сб. «Зрелища», 1968
Отцом Христа был голубь, а Аллах,
Придуманный спустя полтыщи лет,
Как говорится, здесь не при делах,
Что подтвердил бы даже Магомет…
Пронзительный образ судьбы крестоносца, истлевшей в огне времеми и непреходящей вечности Христа. «Сын Марии и Аллаха» — удивительно, как в двух словах поэт смог передать целое философское учение о единстве Бога, независимо от того, какое имя ему дают люди, и о его существовании вне человеческого отсчёта времени и любых систем координат.
Не берусь утверждать, чья религия имеет право на исключительность, особенно после стихотворения Александра Соболева. Так и вижу, как за этим уставшим крестоносцем, далеко не победителем, идёт караван всадников разных времён, переставших мыслить чужими примитивными категориями, впитавших мудрость земли, которая ранее воспринималась как чуждая им, а земля — одна на всех и на все времена. Стихотворение звучит современно в свете последних событий на Ближнем Востоке.
Поэт сумел проникновенно донести мысль о том, что не сбросишь судьбу, как ветхую рубаху, не отмоешь её в безводной пустыне.
В моем представлении (вполне себе массовом, поэтому знатоки — поправьте), крестоносцы не прогрессоры, поскольку их цель — не просветить неверных, а отвоевать у них территорию. Стало быть, заголовок отсылает к более поздним временам. Уж не знаю, проигрывает или выигрывает поздний «прогрессор» от сравнения с «коршуном"-крестоносцем. Только фирменный стиль автора — все эти метонимии, метафоры, местами архаичный синтаксис и прочие тяжеловесности высокого штиля — в свете современности оборачивается отчетливой иронией. Которая, впрочем, не облегчает ничьей печали.
Кого/что здесь замещают «араб» и «судьба», я поняла благополучно и даже почти быстро; вволю пофантазировала на тему «Может ли из лона пустыни под воздействием пены с коня родиться что-нибудь столь же мультикультурное, как Сын Марии и Аллаха, и если может, то что из этого следует?»; а вот за какие заслуги крестоносец назван еще и знахарем — это мне пока неизвестно, но, наверное, тоже объяснится когда-нибудь.
Большое спасибо всем, друзья, за этот резонанс с идеей. Красиво и полно. После этого сам ищешь новые слои в том, что выявилось в стихе.
Да, конечно, грустная ирония здесь есть, потому что гипотетическое «прогрессорство» будущего человечества, его целевая бесплодность замечательно отражены Стругацкими. Эти их произведения — зеркало действительности, когда за возвышенной идеей, попыткой «вылечить», стоит эгоизм. И «всеобщее братство прямо завтра», и «пассионарные процессы» сегодняшнего дня, и поход за гробом Господним. Конечно, это только знахарство, внешний «благой» замысел последствий не искупает, хотя и парадоксально становится неким катализатором.
Эта тактика, заимствованная от Рима, прямолинейна и тяжела, как копьё. Сонет отсылает ещё и к великолепному переводу «Пёс Магнуса» Леконта де Лиля, сделанному А. Триандафилиди и пока не опубликованному.