Написать автору
Оставить комментарий
…неопознанный днесь,
позабыв обо всём,
что вложили в слова, —
ты останешься здесь,
в двадцать веке втором…
Там, где мне не бывать,
там, где памятью впредь
повернувшие вспять
наши дни назовут —
мир реальный на треть,
где любил ночевать
ты со мной наяву,
и откуда тепло
рук, прижатых к стеклу,
зеркала изнутри
запотевшие сном…
Началось — не прошло
там, где я не умру,
ты останешься здесь
в двадцать веке
втором…
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
© 2011 Ростовское региональное отделение Союза российских писателей
Все права защищены. Использование опубликованных текстов возможно только с разрешения авторов.
Создание сайта: А. Смирнов, М. Шестакова, рисунки Е. Терещенко
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.
Очень хочется, чтобы потустороннее было правдой: чтобы в «заветной лире» на самом деле жила душа, «я» пишущего, играющего, поющего, единственно реальное cogito ergo sum. А жизнь велит удовлетвориться — вместо чужой души — изображением, отражением и воображением всего чего угодно в мнимой точке пересечения лучей за плоскостью зеркала. Лично для меня этот очевидный факт стал неизменным фоном любых размышлений о творчестве 17 лет назад, и с тех пор я так и не додумалась до иных образов (для воплощения дум об очевидном факте), кроме тех, которые здесь использовала Людмила Георгиевна.
Зеркало. Потусторонняя жизнь в зазеркалье. Игры времени: не пережить своего века = остаться в веке = остаться на вечное хранение на некоей странице книги времен (здесь — 22). Но голыми руками через стекло на чужую «страницу» не пробиться.
Естественно, я смотрю на описанное явление с позиций того, к кому здесь обращаются на «ты» (с поправкой на номер века). Оказалось, и с точки зрения пишущего «я» всё выглядит так же. Поневоле обрадуешься — хоть на долю процента поверишь и в мир платоновских идей, и в телепатию, и в реальность зазеркалья.
Вера, конечно, держится на легких подменах понятий, искривлениях времени и логики заодно с грамматикой. Если образы стихотворения отозвались во мне как единственно возможные, то языковых вариантов полуправды во спасение — несть числа, и на правах одного из многих будет жить этот текст.
Долго ли — жить? Он прост, сдержан, точен (в той мере, в какой точность достижима при выбранной теме). Все-таки хотелось бы надеяться, что до намеченной точки «в двадцать веке втором» доживет.
Спасибо, Людмила, за глубокий анализ стихотворений. Трогает то, что в нём присутствует не только неординарная мысль, но и свойственное Вам, как поэту, глубокое чувство сопричастности. Рада, что рядом есть такие, как Вы, непосторонние люди.