Колыбельная

" У кота ли, у кота, периночка пухова.

У дитяти моего, да помягче его"…

…из тишины и безвременья,

меж рук и материнских кос,

над зыбкою — возникло пенье,

непостижимое до слёз,

бессловное, как шум рогоза,

безнотное, как клёкот птиц,

бесславное, что россыпь прозы

вчерне набросанных страниц —

взыграла песня.

В том журчанье,

средь проступившей немоты,

мотыги и меча отчаянье

вскипало бульканьем воды.

Из сумерек, из ниоткуда,

слагая возгласы в слова,

из лада, щебета и гуда

она слагалась и плыла —

играла песня!

Баю-баю…

И бился голос о стреху,

чтоб в камышовой крыше стаять

периночкою на пуху,

и колебались занавески,

вскрывая окна, как родник —

струилась песня по-над лесом,

чтоб всякий слышащий приник.

Играла песня…

По затонам

плескался сом, взмутив песок,

и солнце щурилось над Доном,

смежив под облаком глазок.

Играла песня,

и дитятя,

ручонки в зыбке раскидав,

за Володимиров, Путятей,

за Пересветов крепко спал.

И был межвечный сон спокоен

под материнскою рукой —

рос в колыбели ратный воин

своих родителей достоин.

И зрел грядущий смертный бой.

Над Калкой, Волгою, над Доном

ложился свет наискосок,

чтоб Богородичной иконой

светился русский образок.

Вселенский горизонт сшивая,

вёл бабий голос, как уток,

бесхитростное «баю-баю»…

Жужжала прялка как живая.

Мурлыкал серенький коток.