Камышинка. Сказка.

Камыш был очень высокий. Знаете почему?

Потому, что его было много, он рос очень густо, и каждый стебель тянулся повыше, становился на цыпочки, чтобы увидеть, что творится вокруг. Если ты маленький — тебе же ничего не видно за чужими головами. Даже если тебе очень повезло, и ты родился у самого берега, где горизонт открыт и видно далеко-далеко — всё равно ведь очень хочется стать повыше — чтобы вырваться из тени, которая не уходит полдня, чтобы увидеть дальше, больше, увидеть мир с другой стороны — через голову всего камыша!

А наша Камышинка росла посрединке, в самой гуще, и была пока что очень маленькой. Солнышко проникало к ней совсем редко, потому она так плохо росла. Но когда дул ветер, и весь камыш встревожено шумел, она спокойно засыпала, убаюканная этим шорохом. (Тем, кто выше ростом, всегда труднее жить. Зато интереснее.) Камышинка даже не знала, как выглядит река, и берег, и вокруг них — большой мир. Только ласковое солнышко вверху она видела, и тянулась к нему изо всех сил.

А пока что подводная часть её стебелька была вдвое больше надводной, и к ней приплывали рыбы, чаще — маленькие мальки. Камышинка была тонкой и гибкой, и они играли с её стебельком. Рыбы не умеют говорить. (А может быть, и умеют, но Камышинка не понимала их языка). Зато очень громко квакали кругом маленькие зелёные лягушки (хоть и маленькие, но слишком громкие и нахальные, Камышинка их боялась). Лягушки говорили непонятные слова — «трава», «лето», «пыль». «Песок», «деревья», «цветы» … Иногда и понятные — «комары», например. Камышинка только не понимала, почему лягушки с таким восторгом произносят это слово. Все другие слова лягушки произносили противным безразличным голосом.

Однажды утром Камышинка проснулась слишком рано, раньше всех. Она потянулась и почувствовала, что чуть-чуть подросла за ночь. И друг услышала то, что помешало ей спать.

Это была песня Жаворонка! В этой песне было много знакомых, но непонятных слов. Но главное — в ней была чудесная, ликующая музыка, а музыка не бывает непонятной. Камышинка дрожала всем стебельком, слушала, боялась пропустить хоть словечко, и почему-то плакала, и росла, росла! Ей казалось — ещё чуть-чуть, и она дотянется до крылатого певца, и увидит всё, чему он так радуется. Ей очень захотелось увидеть! Она даже подумала: «Как же это я раньше жила и не знала ничего этого?» Она и сейчас ничего ещё не знала, но голос Жаворонка уже лился ей в душу. И душа росла, росла, хотя стебелёк не становился длиннее. И родилась в проснувшейся душе Мечта. Камышинке очень захотелось поделиться Мечтой с Жаворонком, и она как могла громко зашелестела своими листьями.. Но Жаворонок ничего не услышал. Он улетел.

Только проснулся от шелеста старый седой Камыш, у которого ветер уже унёс половину курчавой коричневой шевелюры.

— Ты чего шумишь? А ревёшь почему? Лягушки обидели? — спросил он Камышинку.

— Нет… Почему он улетел? (Камышинка вдруг поняла, что плакала она совсем о другом. Но то, другое, так трудно объяснить деду Камышу)

— Жаворонок, что ли? Ещё вернётся… Да и на что он тебе? Сколько себя помню, вечно он спать мешает…

— Он так красиво поёт!

— Красиво… Надоело мне всё красивое. Красивое солнце, красивая река, красивые деревья, и это каждый день, а ты стоишь на месте и лысеешь… Скучно, вот что я тебе скажу… Хотя, может, и не стоит говорить тебе об этом, ещё успеешь понять. Все мы разные, но впереди у всех одно и то же — скука…

Камыш зевнул и заснул снова.

Значит, ничего интересного, — подумала Камышинка. Тогда зачем расти? Хорошо Жаворонку, у него есть крылья. Он свободен. А у неё — корни. Без них, наверное, и жить нельзя. Зачем расти? (А что же делать??)

Камышинка задумалась.

И тут налетел Ветер. Очень-очень сильный Ветер. И весь камыш послушно пригнулся, чтобы Ветер его не сломал. И Камышинка тоже пригнулась, но вдруг ей пришло в голову — если она сейчас встанет во весь рост — сможет увидеть то, чего никогда не видела — и реку, и берег…

И она распрямилась навстречу Ветру, чтобы посмотреть вокруг. Но не успела ничего увидеть, как очередной сильный порыв Ветра уже оторвал её от корней и швырнул в воду, на самую середину реки, и её понесло вниз по течению!

— Лечу… Плыву… — испуганно бормотала Камышинка, — живу… Живу!

Значит, без корней не умирают — подумала она. Её несло по широкой Реке, и уже вставало тёплое солнышко, а Ветер улетел.

А она жила. И увидела, что может теперь то, чего не могла раньше. Оказывается, стоит однажды распрямиться, не пригнуться вместе со всеми — и жизнь станет больше, шире, интереснее!

Её стали убаюкивать мягкие волны — она ведь сегодня так рано проснулась!

И ей приснился сон. К ней спустился из-под небес Жаворонок и прокричал: «Ты теперь тоже свободна! У тебя тоже есть крылья!»

Проснувшись, она тут же осмотрела себя. Нет, никаких крыльев не выросло… Но ей было так хорошо! И рыбки-мальки играли с ней по-прежнему.

Она ловко легла на гребень волны, и её выплеснуло на горячий песок. Ох, и удивились две смешные зелёные лягушки!

Когда Камышинка согрелась и обсохла, снова прилетел Ветер — но уже другой, тёплый и ласковый. Он легко подхватил Камышинку, и она взлетела вверх, и полетела над полем, над лесом, над деревней, к румяному каравану облаков на закате, тоненькая, золотая, безмерно счастливая…

— У меня есть крылья! — кричала она, а Ветер смеялся.

С тех пор она много путешествовала — то с Ветром, то с Рекой. Иногда Жаворонок прилетал к ней из своего поднебесья и пел свою волшебную песню.

А когда однажды Камышинка опустилась в тёплые детские руки, и мальчик подул в блестящую на солнце трубочку — душа Камышинки спела чистую и звонкую песню…

А потом мальчик с новой дудочкой в руке плыл в лодке против течения — и Камышинка увидела, узнала свой родной берег, свой родной камыш. И поняла, что очень любит это место.

Правда, отдыхая на песке, она слышала, как недовольно ворчали в чаще камыша — мол, нехорошо это, неправильно, куда это годится — летать где попало, жить надо так, как мы живём, и никак иначе. Пока не облетит последний парашютик шевелюры или пока люди не выжгут камыш вдоль реки…

Они сердились на Камышинку. Пока она их не покинула, они о ней и не знали ничего. А теперь она заставила их думать и сомневаться — а правильно ли они живут? Оказывается, можно и по-другому! Они говорили друг другу — что есть же традиции — но уже доносились снизу робкие голоса, что неплохо бы и нарушать традиции иногда… И на них сердито шикали старшие камыши. Тревожно и спутано шумел камыш. Но уже к вечеру все друг друга успокоили и зашелестели мирно и слажено: «.ты прав, и я прав, и все мы правы, и надо жить спокойно…»

Но где бы с тех пор ни летала Камышинка — она всегда возвращалась домой.