Написать автору
Оставить комментарий

avatar

ДАНИИЛ ДОЛИНСКИЙ ПО ПРОСЬБЕ ЧИТАТЕЛЯ

Как я и обещала читателю, публикую еще одну небольшую подборку последних стихов Долинского. На сей, раз тема публикации — война, та война, по дымным дорогам которой ходил тогда еще молодой автор этих стихов и под огнедышащим небом которой ему довелось летать.

Война, даже если и заканчивается в отведенном ей историческом периоде, никогда не уходит из памяти тех, кто там побывал. Среди последних рукописей Даниила Марковича много стихов о войне.

Вот только некоторые из них:

ДАНИИЛ ДОЛИНСКИЙ

* * *

Вот снова

маршал Жуков

на коне

у Красной площади,

а не на ней,

когда на белом скакуне

он принимал парады

в дни Победы,

и мы, фронтовики,

еще не седы,

и еще не хворы,

отвечали

на приветствие его

согласным хором…

***

Отец, меня подбросив ввысь,

мне говорил: «Мой сокол!»

А я и вправду взмыл

в войну на паре крыл

над фронтовою далью

с ощеренною сталью.

ТИШИНА

Слаба на брустверах трава еще, —

с трудом росинки поднимает,

а мы толкуем о товарище,

от нас ушедшем после Мая,

и тишина, чуть-чуть потрескивая,

в бою поcледнем в Праге Златой,

входила, гулкая и резкая,

в мир, воскрешенный в сорок пятом.

Она, огромная и близкая,

склонялась перед обелисками…

Но гриб над пеплом Хиросимы

нам дал понять — в какой тиши мы…

***

И это — уже не ужастики,

и даже — не факт дисгармонии:

что-то в молнии есть от свастики,

или что-то от свастики — в молнии.

***

Полшинели — простыня,

полшинели — одеяло,

от всего, кроме огня,

жизнь на фронте сохраняла…

Фронт был утром, ночью, днем —

круглосуточно… Бывало

под продымленным сукном

жизнь ходила и лежала.

Отоснились мне те сны,

что бывали по неделям,

те, что видел в дни войны

на продымленной шинели.

Не хватало даже слов,

чтобы выразить те сны мне —

рамки времени тесны ли

там, среди осколков слов…

***

На темно-синей глади,

как зернышки пшеницы,

высеивала звезды

луна - и нет границы:

все — версты, версты, версты

сквозь годы световые

дошли с того посева

созвездия живые

над нами — справа, слева

и спереди, и сзади -

и впрямь, над головою

на черно-синей глади —

нетающей гурьбою!..

Я там летал когда-то,

солдат обыкновенный…

того полета дата —

в истории военной

была песчинкой в шквале

движенья сквозь границы…

Не зернышки клевали

на синем небе птицы,

для каждого птенца -

осколочки свинца…

***

Через мост «бжезовый гай» —

березовой рощи смолистый настой,

в которую Праги врезается край,

как будто усталый корабль, кормой.

На улице Ломена — особняки,

на улице Ломена — тишина,

и шепчет листва,

и свистят сквозняки

сквозь тени заборов,

как сквозь времена…

ВОЕННЫЙ САМОЛЕТ

Своей рукой

сам начертал он,

презрев покой.

Зловещим ладом,

как гроб и склеп,

с портретом рядом —

фамильный герб.

У них, у графов,

спокон веков

все лишь с размахом, —

их род таков!

Не лыком шита

жизнь у господ:

им все, чтоб с шиком, —

таков их род!

И потому-то

аэродром,

где нет уюта —

лишь только гром,

встречает все же,

как никого:

механик в коже —

лакей его —

ему подносит

вина бокал,

что на подносе

кроваво-ал.

За каждый сбитый

им самолет

ас знаменитый

победу пьет,

потом эффектно

бокалолюб,

легко салфеткой

коснувшись губ

берет увесистый

наследный дар —

с фамильным вензелем

портсигар,

и крышка щелкает,

как затвор,

как будто в щелку

меж туч — в упор

(ликуй же, сила!)

он бьет с земли…

Дымок — как «Ила»

дымок вдали…

Мы шли на Яссы

из-за реки,

штурмовок асы —

штурмовики…

***

Все хотели прожекторные лучи

в кресты превратиться,

простые кресты, святые кресты,

где присела бы птица молиться

или погреться на солнышке

славы, лежащей над ними

***

До сих пор мне кажется, когда

вижу, с неба падает звезда

этот легкий росчерк надо мной, —

как тире меж мною и войной…

В этом, вытянутом вниз тире —

я, как будто в огненной заре,

в пламени своих горящих лет,

лет которых больше рядом нет…

Падает звезда в полночной мгле,

в ясном полдне, мой пройдя зенит…

Сколько ей лететь еще к земле, —

Я не знаю. Но она - летит…

Комментарии — 5

  1. Роман

    Мария, я с интересом читаю Ваши публикации, мне нравятся и Ваши стихи, и то, что Вы публикуете из Д. Долинского. Спасибо.

  2. Лариса Николаевна

    Спасибо за публикацию! Действительно, трудно забыть войну, трудно о ней писать и еще труднее о ней молчать.

  3. Людмила Бурцева

    «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянье…» — эти строки я вспоминаю, когда читаю подборки последних стихов Даниила Марковича. Так и вижу, как сидит он напротив, в любимом кресле, почти уже бестелесный, и нетвёрдой после инсульта речью пытается донести до меня свои последние строки, а я слушаю краем уха, с умным видом, похожий на детский лепет, прерывистый шепот и, не вдумываясь, киваю: «Как хорошо, Даниил Маркович!»
    И только теперь с болью понимаю, — он видел и моё отсутствие, и нежелание вдуматься, вникнуть, — и всё же читал, пытаясь донести свой последний творческий порыв.
    Как же я теперь благодарна Марии Манаковой за тщательный творческий редакторский труд. Хорошо представляю тот объём работы, который ей пришлось осилить, ведь он писал до последней минуты, и не все строки были доведены до логического завершения. Нужно было действительно любить, уважать, быть внимательной, находясь рядом, чтобы успешно завершить труд большого поэта, как это сделала Мария Манакова. На мой взгляд, сейчас раскрылась ещё одна грань её таланта, — она проявила себя, как вдумчивый неравнодушный редактор.
    Со слов Галины Леонидовны, вдовы поэта, знаю, как сильно волновала Даниила Марковича судьба его последних стихов, — хочу еще раз порадоваться за них обоих.

    Я уже упоминала своего друга, Людмилу Олехнович, доцента ДГТУ, увлеченного литературой и наукой неординарного человека. Она уже несколько лет борется с тяжким недугом. Тело подводит, а дух — нет. За время болезни Людмила Борисовна написала и опубликовала множество статей на российском и международном уровне, а сейчас читает мне по телефону лекции по синергетике.
    К чему я об этом? — да к тому, что ситуация с Даниилом Марковичем многому меня научила, и теперь я понимаю, что, если человек болен, то это не значит, что он духовно и интеллектуально ослаб. Теперь, слушая внимательно, я вот что услышала, —
    например, научное определение хаоса: «Хаос — это потеря связи с прошлым». Никогда не рассматривала этот термин в таком контексте. Ещё раз хочу поблагодарить Марию Манакову, — она вернула мне «Грозу» Даниила Марковича, его птиц, прилетевших «из далёкого края, где всё время весна», его зелёный камень, — все строки. которые я слушала и не слышала.

    Благодарю и Людмилу Олехнович за то, что точно знаю теперь, что такое хаос. Осмеливаюсь дополнить строки Даниила Марковича: «Мы все — сосуды бытия! — наполненные в том числе и памятью — и это наш способ борьбы с хаосом».

    • avatar
      Мария Манакова

      Спасибо за отзывы. От себя хочу добавить, что вся проделанная работа была бы невозможна без участия еще одного человека — Валентины Бушуевой, друга семьи Долинских, с которой Галина Леонидовна знакома с юных лет. Валентина переписала все рукописи Даниила Марковича за последние годы, чтобы придать им читабельный вид. Это очень объемный и кропотливый труд. Искренне благодарю её за тот вклад, который она внесла в дело сохранения памяти о Данииле Марковиче.

  4. Галина Леонидовна Долинская

    Сердечно благодарю Марию Манакову за объёмный труд редактирования и компьютерного набора стихов, оставшихся после ухода Даниила Марковича.

Добавить комментарий

Реклама на сайте

Система Orphus
Все тексты сайта опубликованы в авторской редакции.
В случае обнаружения каких-либо опечаток, ошибок или неточностей, просьба написать автору текста или обратиться к администратору сайта.