Беженцы

Лишенные хлеба, воды и огня,

лишенные Родины беглые жители —

почти небожители — третьего дня

сидят на вокзале, войною прошитые.

Их лица темнеют и узятся в клюв,

и горбятся спины, скрывая подкрылки,

лишь детские ручки — вишневые гилки —

обвили их шеи безмолвным «люблю».

Молчание смерти исходит от них —

как перед полётом осенняя стая —

нахохлившись, беженцы в кресла врастают…

Вот — вскрикнул ребёнок и снова затих.

Ни всхлипа, ни голоса — спёрто в зобу,

и гордые женщины, вытянув клювы,

считают цыплят не по-детски угрюмых

и ждут управителей: вдруг, позовут?

Метеки… Метеки!

Чудовищен нож

оборванных связей, сожженных гнездовий —

Ооо… скольких же знали

вокзалы в Ростове,

отдавших Кавказу дома ни за грош…

Вот- вскрикнул ребенок.

Звенит тишина,

лишь эхо из бездны в разверстые дали.

Их, аистов белых, как будто продали —

на всяком бескрылом за это вина.