(4) 7−9

7

Лицо Грищукова теряет последние краски.

— Ты?.. Ты видел?.. Ты был там?!. Тогда я пропал! — он уже не может скрыть своих чувств.

— Не мандражируй. Я же сказал, что разговор у нас деловой, и если ты расскажешь всё как на духу, то, может быть, мы сумеем прийти к приемлемому для обоих результату. Но теперь ты окончательно убедился, что твоя судьба в моих руках. Так почему ты так долго возился?

— Я… Мне было страшно. Он шумно дышал. Мне показалось, что он сейчас очнётся… Потом всё-таки…

— Договаривай! Куда ты всадил ему иглу?

— Я не успел. Я только кольнул его в плечо… и сразу отдёрнул…

— Почему?

— Он пошевелился… Нет, сначала он застонал. Очень громко. Я отпрянул от него…

— И тогда он поднялся из кресла, — заканчиваю я. — Покойник от твоей иглы ожил, вместо того чтоб скончаться «в страшных конвульсиях». Через букву «о», — по инерции добавляю я.

— Да! Я обезумел от ужаса и бросился к двери…

— Потом?..

— Потом я вбежал к себе, оставил дверь приоткрытой… Куинбус шёл к лифту… Как слепой, вытянув вперёд руки. Еле на ногах держался. Навалился всем телом на дверь лифта. Лифт заработал. Когда створки раздвинулись, он воткнулся внутрь.

— Упал?

— Нет. Привалился плечом к стенке. Там, где кнопки. Двери закрылись. Лифт поехал.

— Вверх или вниз?

— Я подумал, что вниз.

— А на самом деле?

— И на самом деле вниз.

— А ты?

— Я вышел и вызвал второй лифт. Приехал на первый этаж. Но лифта с Куинбусом там не было. Я решил, что он, как обычно, забарахлил.

— И что это тебе на руку, — добавил я. — Чем дольше его не найдут, тем надёжнее сработает воображаемый яд. Но что произошло в действительности?

— Не знаю… Не знаю, кто снова запустил лифт.

— Но вывалившийся оттуда труп тебя не удивил. Ты подумал, что яд подействовал. Вот видишь — всё-таки ты убийца, Грищуков. Если б не я, ты так бы и нёс этот грех до самой могилы. А теперь можешь снять его со своей души. Если она у тебя всё-таки есть.

— А что ж тогда с ним случилось? — спросил Грищуков.

— То, что и значится в официальных документах. Говоря простонародным языком, его хватил кондрашка. Или удар. Апоплексический, как выражались в старину. Первый накрыл его во время разговора с Ракитиным. И ты своим уколом, вместо того чтобы прикончить, на короткое время оживил его. Куинбус смог дойти до лифта, как ты видел, — вероятно, в поисках заботливой супруги, — и там его настиг второй удар. И последний.

8

— Не понимаю, — наморщил лоб Грищуков. — Кто же останавливал и запускал лифт?

— Самое приемлемое и простое объяснение в том, что, привалившись, как ты сказал, боком к стенке, Куинбус прижал кнопку одного из верхних этажей. А после, постепенно сползая вниз, его тело зафиксировалось в нижней точке и голова надавила на кнопку «стоп». Это, мне кажется, вероятнее, чем твоё предположение о поломке. Лифт застрял между этажами.

— А кто же тогда включил его снова? — недоумённо спросил Грищуков.

— Сам Куинбус.

— Мертвец?!. — ахнул Грищуков.

— Да, - хладнокровно подтвердил я. — Но не один, а с вашей помощью. Голова его, заблокировав кнопку «стоп», очевидно, находилась в неустойчивом равновесии. Малейшая вибрация могла сдвинуть голову с этой точки. Рано или поздно это произошло бы и без вашего участия. Но таким оживляющим импульсом стала ваша попытка вызвать этот лифт на первый этаж. Кнопка «стоп» разблокировалась, лифт тронулся, и покойник прибыл именно к тем, кто его искал.

Вот всё, связанное с твоим первым преступлением, Грищуков. Которого ты фактически не совершил, хотя и не подозревал об этом. Но это ясно мне и моему другу, однако совсем не таким прозрачным окажется для прокурора. Особенно если ознакомить его с материалами, которых ты пытался меня лишить… Они в надёжном месте и легко могут быть извлечены оттуда при необходимости. Тебе ох как придётся попыхтеть, доказывая свою невиновность…

Но это, в конце концов, не моё дело. И если бы ты на этом угомонился, мы бы сейчас не тратили на тебя время. Но ты ввязался в поединок со мной. Пока только по просьбе своего приятеля и сообщника Гии. Для тебя я угрозы не представлял. Ты ведь знал, что я не успел прочитать письма Ракитина. Кстати, а как ты узнал об этом письме? Следил за ним?

Грищуков угрюмо кивнул.

— А ключ достал через Гию?

— Да. Но ключ не понадобился. Дверь была не заперта.

— А если б я оказался у себя?

— Я знал, что тебя нет. Видел, как ты уходил.

— Как это ты всюду поспевал?.. В прилежании тебе не откажешь. Да оно и понятно: как без него наваять такие многопудовые тома эпопей!..

— Андрей! Не отклоняйся от прямого маршрута, — снова поторопил меня Заволин.

— Да-да, Саша. Тут уже недалеко осталось. Итак, — продолжал я, — пока ты только оказывал дружескую услугу, избавляя Гию от соперника. Ну, понятно, тебе и самому было приятно макнуть меня лицом в грязь…

— Андрей!.. — опять прервал меня Заволин.

— Но утром, после того как ты нежданно застал меня у себя, так сказать, в гостях — и увидел, что вся масса уличающих тебя в преступлении доказательств попала в мои руки, — я стал представлять для тебя главную опасность. Смертельную.

И тогда твои орангутанги принялись за меня не на шутку. Правильно вычислив, что меня нужно искать там, где Марина, они, после отхода «Альбиции», отправились в город на автомобиле — и заботливо встретили нас на причале, а затем вели слежку в ожидании благоприятного момента.

Когда нам удалось уйти от погони, вы с Гией осмелились на крупную игру, полагая, что у вас на руках все тузы из колоды. Вы нанесли мне действительно убийственный удар, организовав похищение Марины, и праздновали победу…

Да, я недооценил вашей наглости, ваших возможностей… Не ваших — того, кто вам покровительствовал. Вы рассчитывали заманить и меня в ту же ловушку, прибегнув к услугам моего старого верного товарища… вот этого самого, — кивнул я на Каблукова. — Сиди тихо, кому нужны твои оправдания, — отмахнулся я, заметив, что он порывается возразить. — Но вы не учли, что у меня есть друзья. Настоящие, а не липовые, как этот «извозчик»…

С помощью друга-моряка я избавился от тонтон-макутов. А талант великого спелеолога Заволина помог мне не только освободить Марину, но и превратить Грот Князя в новое подземное озеро…

Да-да!!! — поймав недоверчивый взгляд Грищукова, повторил я. — Всё случилось на глазах этого типа, — кивок на Каблукова, — он тебе подтвердит.

Так что теперь ты зависишь только от меня. Но я не предлагаю тебе стать моим рабом, пажом, оруженосцем, прихвостнем, прихлебалой и так далее. Я в них не нуждаюсь. Мне нужно, чтобы ты чётко уяснил и принял к исполнению, говоря доступным тебе языком, партийную директиву: ты никогда и ничем не напомнишь мне о своём существовании.

И ты выполнишь эту директиву. Всегда помни, что яйцо, в котором хранится смерть Кащея, — у меня в руках. Один твой враждебный жест — и я раздавлю его.

Всё, — завершил я затянувшийся разговор. — Finita! Если тебе что-то неясно, спрашивай. Но по существу. Нам пора.

9

Грищуков напряжённо, «мучительно» думал. Змеиная его головка тихо подрагивала, как у кобры, усмирённой дудочкой заклинателя.

— А почему ты решил не выдавать меня? — недоумённо спросил он.

— Мои мотивы тебя не касаются, Грищуков. Тебе их всё равно не понять. Но чтоб ты не перетрудил гаданьями голову, назову лишь один, зато как раз по твоему разумению. Считай так: чтобы не подрывать в советском читателе, который, как тебе известно, лучший в мире, — светлую веру в то, что его учителя, наставники, властители дум, инженеры человечьих душ и тому по-добное не могут оказаться заурядными, бездарными и трусливыми злодеями…

— А почему я должен тебе верить? Что ты на меня не заявишь?

— Потому что у тебя нет другого выхода, Артём. Ведь если я скажу, что дорожу своим словом — ты и этому не поверишь. И на том баста! Утро вопросов и ответов окончено. Галёрка может свистеть, но актёры на «бис» не выйдут. Поскучайте тут без нас. Подумайте. Поговорите о своём, заветном. Поделитесь впечатлениями… Прощальные лобзания отменяются. Саша, пошли.

Я вынул ключ со слоником из замочной скважины, выпустил Заволина…

— Ты что — запираешь нас? — удивился Каблуков.

— Естественно. Твои услуги нам больше не нужны. Содержать собственный вертолёт мне не по карману. Ищи другого хозяина. А может, и прежний обозначится. Если умеет плавать. Да ты не расстраивайся. Кто-нибудь вас выпустит. Со временем. Чтоб не скучать — загляни в холодильник. Авось что-нибудь найдётся… А, чёрт, чуть не забыл. — Я прошёл в комнату и оборвал телефонный провод. — Так надёжнее. Да и не в ваших интересах поднимать преждевременный шум. Дождитесь, пока мы уедем.

Я захлопнул дверь, а слоника положил в карман.

Окончание публикации намечено на 1 Мая