3. О СССР и коммунизме (опять), слегка о человечестве

Как и подозревал: тема — сад безнадежно расходящихся тропок. Не очень-то помогает и сознательно заданное себе ограничение — высказаться только по четко обозначенным вопросам, что называется — «не смотря по сторонам». Не смотреть не получается. Точней, я, как могу, стараюсь придерживаться взятой линии. Но в коментах эти, оставшиеся за бортом, сюжеты все равно возникают. Не могут не возникнуть, потому что касаются рассмотренных тем по существу.

Все правильно. Иначе быть и не могло. Но лично у меня выбора нет. Я слишком часто попадал в эту ловушку. Когда пишешь двухстраничные тезисы на предлагаемую тему, а выходит статья, которая плавно вырастает в монографию или сразу в две (с соответствующим расходом сил и времени жизни). Так это по локальной проблематике Северного Кавказа (Юга России), за аналитическую локацию которой мне платят зарплату.

А те проблемные гряды, что маячат у горизонта нынешнего обсуждения тянут на полноценный марксов/сизифов почин создания еще одной авторской концепции развития человечества (не исключено, что и покруче — всеобъемлющего объяснения эволюционного алгоритма развития материи в ее восходящем движении от протофизической формы к разумной и сверхразуму).

Всем желающим развернуться на этой поляне — флаг в руки. Я — пас. Стало быть, выбора у меня нет. Редукция и еще раз редукция. Не просто о главном, но только о главном-главном. В конце концов, это всего лишь моя личная позиция. Субъективная и ограниченная. Никаких претензий.

1

Во второй части много говорилось о «заземлении» позднего СССР, как необходимом условии его сохранения. Но физическое спасение — вопрос медицины. Можно ли спасти пациента, вот этот конкретный организм? В отношении СССР 1980-х такой «медицинский» ответ — можно. Необходима ли операция (системная реформа)? Ответ — можно обойтись без, но лучше прооперироваться. Понятно что, если это операция, то вся процедура должна быть предельно аккуратной. Это непременное условие, как мы знаем, соблюдено не было. Но речь уже другом.

СССР можно было сохранить, но вот нужно ли? Не с точки зрения самого организма, смерть которого для него самого всегда абсолютная трагедия, но в целях системы более высокого системного уровня — для «блага» человечества. Тем более, что страна Советов и возникла с конкретной целью (сверхцелью) гармонизировать это самое человечество.

То есть, был ли не медицинский, но социальный смысл в сохранении страны Советов и мира социализма? Ведь операция «заземления» (спасительный разворот страны к обеспечению материальных потребностей населения, как к новому стратегическому приоритету развития СССР) означала бы практический отказ от заданных целевых ориентиров, от коммунизма, как цели и главного смысла существования страны Советов. Нужен ли был миру такой «обесмысленный» Советский Союз? Да и вообще, насколько реальной являлась сама эта заявленная задача? (следующий параграф 3 отчасти повторяет материал, изложенный в прошлой публикации (часть № 2) и необязателен для чтения).

2

Что есть коммунизм? Согласно классикам, вершина социального развития человечества — своего рода, историческая Джомолунгма: пик, к которому упорно уже многие тысячи лет карабкается человечество. Начиная с подножия (первобытно-общиный период), продвигаясь все выше (древность, средние века…). Ближе всего к этому пику во второй половине ХIХ в. подобралась альпинистская группа из ведущих стран Запада. Их лагерь была разбит (опять-таки согласна классикам) уже в одном стадиальном переходе от вершины. И России в составе этой группы не было. Авторы Манифеста определяли ее в группу, расположенную куда ниже по склону социального развития.

Итак, последний бросок к вершине должны были сделать европейцы. Однако время шло. Почил один классик-основоположник, затем и второй. Десятилетие шло на смену другому. Между тем европейские альпинисты с этим последним броском все не торопились. То есть на дистанцию вышли, но понесло их куда-то вбок. Ясная казалась бы картина социального восхождения начала запутываться (то есть не совпадать с плановой разработкой классиков).

А первая мировая совсем всё запутала, в том числе и в композиции альпинистов на склоне. Здесь вот, воспользовавшись общей неразберихой и вдруг возникшей возможностью, один из участников второй (третьей?) группы, рванул вверх по склону с флагом в руках. Никаких амбиций у этого одиночки насчет индивидуального покорения пика Коммунизма не было, как и претензий на личное первенство. Только надежда, что вдохновленные его порывом, повернут к вершине и расположенные выше по склону альпинисты-европейцы. Не повернули.

Верзила с флагом остался один. Делать-то что? Флаг на снег и назад к оставленной группе? Или помаленьку пробираться к европейцам, что забирают куда-то в сторону (флаг естественно тоже в сторону)? Или теперь уже шагать к вершине в одиночку? Пошел в одиночку.

Чтобы ни у кого не было сомнений, СССР продекларировал свою стратегическую цель во всех программных документах. Вперед и вверх — «в коммуне остановка». Над страной гордый красный флаг. Так был ли у СССР шанс водрузить его на вершине?

Отличный вопрос. Жаль просто так не ответишь. И не потому, что альпинист-СССР не дошел, сорвался в пропасть и сломал шею. Это еще ничего не значит. Есть и другие спортсмены. Но задашь вопрос о коммунизме, и до всякого ответа выскакивает другой вопрос — а есть ли такая вершина вообще?

3

Весьма распространенная нынче точка зрения, отрицает коммунизм, как и любую другую версию ожидающего нас в будущем «золотого века» — заветного гармонического состояния человечества, где отсутствует индивидуальная и групповая (классовая) эксплуатация и невелико материальное расслоение; где Левиафан государства если не уничтожен совсем, то сведен к необходимому минимуму; где каждому по. и от каждого по.; где все люди — «братья и сестры» вне зависимости от своей этнической или религиозной принадлежности; где все то… ну, вы знаете не хуже меня.

Так вот — такого соразмерного состояния человечества не было никогда и не будет.

А что будет? Здесь все как-то сразу становится туманным и зыбким. А когда проясняется, мы обнаруживаем массу религиозных, философских, социально-культурологических концепций развития человечества и версий его возможного будущего. Это великое многообразие позиций можно условно разделить на две группы — «линейные» концепции, доказывающие прогрессивное (однонаправленное) развитие мировой истории и концепции, фиксирующие циклический характер динамики человечества.

Первая группа может быть названа «формационной» и включает помимо Марксовой схемы, значительное множество других, созданных раньше и позже. Среди них и древнегреческая версия мировой истории (с последовательной сменой золотого, серебряного, железного века); однолинейная концепция иудаизма и наследовавшего ему христианства (целый пучок генетически сходных построений от Августина (IV в.) до Боссюэ (XVII в.) и Тейяра де Шардена (середина ХХ в.); концепции просветителей, затем позитивистов, наследниками которых можно считать создателей многочисленных вариаций индустриального и постиндустриального общества (от Д. Белла, Р. Арона, Ж. Фурастье до Э. Тоффлера) и, наконец, авторов синергетических конструкций (А.Назаретян и др.).

Не меньшей (скорей еще большей) большей укорененностью в общественной мысли имеет и циклический взгляд на историю человечества, начиная с самых первых (почти «доисторических») своих построений опиравшийся на аналогию общественной жизни с природным циклом в его чередовании расцвета и увядания, жизни и смерти. В разных формах этот подход находил выражение не только в мифологических, но и непосредственно научных концепциях (от Д. Вико, до Н. Данилевского/К.Леонтьева, О. Шпенглера, П. Сорокина и Л. Гумилева).

Однако анализ концепций обеих указанных групп обнаруживает, что те и другие фиксируют реальные исторические закономерности. В истории человечества одновременно присутствует и цикличность, и развитие. Возникают, развиваются, отмирают, взаимодействуя и сменяя друг друга крупные социальные организмы (цивилизации, государства, народы). Но этот непрерывный исторический круговорот элементов и частиц не отменяет движения всей планетарной цивилизации, в котором прощупывается четкий вектор, сложная, но несомненная линейность.

4

Итак, развитие есть. При этом скорость направленного изменения отдельных аспектов жизни человечества различается самым существенным образом. Если в одних прогресс абсолютно очевиден, то в других он в принципе может быть поставлен под сомнение. Так, все связанное с производительными силами, инструментальной мощью человека не просто развивается, но в последние 100−200 лет растет с невиданным ускорением (стремительно меняя структуры повседневности). Зато внутренние качества человека, его базовые психоповеденческие комплексы оказываются куда более консервативными, позволяя усомниться в наличии какого-либо прогресса человеческой «души». Впрочем, сравнение морально-нравственных характеристик массовых человеческих типажей относящихся к разным периодам истории разделенным тысячелетиями, также обнаруживает развитие.

Другое дело, что в этой сфере изменения носят не количественный как в хозяйственных технологиях, а качественный характер. И потому их не только значительно сложней нащупать, но и сам этот прогресс может протекать крайне неравномерно; своего рода «рывками-прорывами», которые могут укладываться в достаточно ограниченные по историческим меркам периоды, отделенные друг от друга обширными временными «плато».

Ряд таких последовательных скачков превращает антропоида в современного человека. По мере этих прорывов на самых разных этапах становления человека из его жизненной практики исчезали инцест и каннибализм, человеческие жертвоприношения и работорговля. Европа эпохи Великих географических открытий в этом отношении отличается от обществ эпохи Тутанхамона, а те от кроманьонцев каменного века.

В письменной истории человечества одним из таких «прорывных» периодов, очевидно, являлось «осевое время» (термин К. Ясперса) — период около 500 г. до нашей эры (плюс-минус 100−200 лет), когда были созданы практически все крупнейшие философские концепции античного мира (Эллада), философско-религиозные системы Индии, Китая, Среднего Востока; человеческое сознание дополнилось развитым самосознанием — одним из необходимых условий закрепления в обществе морально-нравственных императивов.

Есть очень сильное ощущение, что наше время — в числе таких редких прорывных периодов ощутимого «духовного» прироста, притом, что можно без труда привести миллион фактов обратного. Но все эти факты не отменяют вывода, что разнообразие модификации бесчеловечного, безусловно сохраняя свое присутствие в социальной жизни, перестают быть обыденной нормой, все более смещаются в маргинальные сферы жизни, заповедники разнообразной архаики.

Нет места и времени на споры и доказательства данного предположения — просто для себя я констатирую идущий в последние десятилетия прогресс в этой области. Норма человеческой жизни в меньшей степени терпит наиболее жестокие и откровенные формы насилия над людьми, чем это было еще 100−150 и даже 60−70 лет назад.

5

Итак, в историческом развитии присутствует ощутимая линейность, значит, осмысленна и социальная футурология, анализ возможных направлений роста и вероятных перспектив развития человечества. И, стало быть, можно опять поставить вопрос о возможности/неизбежности коммунизма. Нет, не так — оставляя вопрос, уберем название-жупел, слишком перегруженное жесткой «конкретикой». И теперь вопрос зазвучит так, распадаясь сразу на несколько самостоятельных «почему-зачем-как»:

 — Развивается ли человечество в сторону более «гармонического» состояния (под которым имеется в виду, в том числе и решение обширного блока социальных проблем, заявленных коммунизмом)?

— Если развивается, то способен ли современный Запад стать создателем такого гармонического социального общежития во всемирном масштабе?

— Ликвидация СССР и мира социализма упростила или усложнила достижение мировой цивилизацией этой стратегической задачи своего развития?

На эти вопросы придется отвечать раздельно. И очень кратко, потому, что малейшая попытка развернуть доказательную базу, войти в детализацию потребует превращения каждого абзаца текста даже не в главу, а в отдельный толстый том. Так что буду всё излагать телеграфно, как свой персональный «символ веры».

6

Куда идем?

Человечество в своей эволюции, безусловно, уходит от непосредственной, органической «кровожадности» начальных стадий своего развития; массовых вариаций жестокости; разнообразных форм социального гнета и несправедливости (достаточно проанализировать концентрацию в социумах относящихся к разным эпохам, элементов эксплуатации, насилия с одной стороны, а с другой — проявлений разнообразного гуманизма).

Данный устойчивый исторический тренд в социальной синергетике был определен как закон техно-гуманитарного баланса, согласно которому рост технологической мощи социума должен обязательно найти свое отражение в сфере культурно-нравственных регулятивов социальной деятельности. Иными словами, по мере развития материальной цивилизации, инструментальной базы (значит и военной мощи) человечества, необходимым условием его выживания становится параллельная системная гуманизация мирового сообщества.

Причем две страшные Мировые, диктаторские режимы и гекатомбы трупов ХХ в. не отменяет вывода о необходимости и неизбежности соблюдения указанного баланса. Определенные нарушения и диспропорции в развитии двух компонент указанной связки могут быть. И, тем не менее, психология Чингис-хана, не предполагает обладания ядерным оружием. Нравственности придется смещаться за технологиями и соответствовать им. Иначе человечеству просто не выжить. Если мы до сих пор существуем, стало быть, техно-гуманитарный баланс не нарушен выше определенного критического порога. И общества, обладающие максимальным уровнем технологического развития, свою ответственность в принципе уже вполне отчетливо сознают.

Здесь есть, о чем поспорить (но лучше сперва познакомиться с синергетикой и ее выводами поближе — отсылаю всех желающих, например, к публикациям А.П.Назаретяна, их в Сети много).

Итак, основной тезис именно таков — человечество, выписывая прихотливые исторические меандры в русле возможностей, тем не менее, движется в «гуманистическом» направлении. Как же сказался крах СССР на этом эволюционном тренде?

7

К прямым последствиям распада СССР относится не только демонтаж социалистической системы и конец биполярной геостратегической конструкции, поддерживавшей равновесие мира на протяжении полувека. Среди результатов и стремительный рост разнообразной этнонационалистической архаики и конфессионального фундаментализма. Да, СССР и США — были двумя противоположными политическими полюсами мира. Но, несмотря на все различия, это были полюса социально-экономического развития, социокультурного модерна, научно-технического прогресса. В существовавшей геостратегической диспозиции мировая архаика, не имела шансов на собственный «голос», она должна была определяться со своим социальным знаком, выбирать себе патрона из двух центров социально-политического развития человечества.

Не только поражение социалистического проекта, но сама скорость ухода на дно советского «Титаника», до максимума активизировала турбулентность мира, включила на полную мощь комплекс процессов религиозного и националистического возрождения. Иными словами, именно потеря одного из мировых политических полюсов, едва не основная причина как взрывного роста национализма в конце ХХ века, так и исламского «ренессанса», масштабной религиозной радикализациции всего мусульманского мира.

Отношение исламских стран к СССР и социалистическому лагерю было сложным. Далеко не все из этих стран и не всегда были готовы становиться в фарватер социалистической эскадры. Но идеология и практика социализма во многом импонировала населению и политическому классу этих государств. К тому же наличие двух политических миров-эскадр плывущих разным курсом позволяло множеству мелких национальных фелюг успешно лавировать между ними (обширная группа неприсоединившихся стран).

Стремительно возникшая однополярность уничтожила данную нишу независимости. В мире осталась одна эскадра, один вектор. Внезапная «безальтернативность» стала масштабным историческим вызовом (по А. Тойнби) всем незападным цивилизационным ареалам, потребовала быстрого ответа. И если бывшие сателлиты СССР, торопясь и толкаясь, пристраивались в зады гордой флотилии Запада, то мир ислама ответил культурно-религиозной консолидацией и радикализацией. В известной мере он воспроизводил утраченную биполярность. Только знаменем этого нового антизападного средоточия, точкой его консолидации были не социальные идеалы коммунизма (расположенные в историческом «завтра»), а конфессиональные приоритеты (оставшиеся в средневековом «вчера»).

Вместо двух полюсов современности, своим соперничествам работавших на комплексное развитие человечества, линия глобального противостояния пролегла между социальным модерном и архаикой, ценностные векторы которых оказались не просто разными, но противоположными, «отменяющими» друг друга. Способствовала ли такая метаморфоза мировой конфликтной оси решению насущных проблем человечества, судите сами. Здесь и ответ на вопрос, имелся ли какой-либо социальный, а не чисто «медицинский» смысл сохранения СССР в качестве второго полюса мира.

Ответ положительный. Сохранение Советского Союза было не только возможно, но и полезно, как сохранение в мире второго полюса современности. Серьезная реформа существующей мировой социалистической системы, повторим, была почти неизбежна. Но это не было бы простым ее обрушением, элементарным «самоподрывом». В этой реформе было бы много от популярной в 1970—1980-е гг. теории комплексной конвергенции двух мировых систем, их постепенного содержательного сближения. Понятно, что во встречном движении двух политических полюсов мира, активированным внутренними реформами СССР, именно социалистическому лагерю пришлось бы пройти значительную часть дистанции, развивая рыночные и демократические механизмы.

Но, в конце концов, в этом была бы своя справедливость. Ведь несколько раньше именно Запад, напуганный опережающей динамикой социализма, многое заимствовал у своего стратегического конкурента, как в планировании экономики, так и в области социального строительства. И социальное государство, построенное в ряде европейских стран или в Канаде, являлось не чем иным как свидетельством реальной конвергенции двух систем, наглядным ее результатом (причем с большим адаптационным усилием Запада).

Между тем выстроив общество по социал-демократическим принципам, западные страны не перешли в «стан» социализма. Аналогично и возможное рыночное заземление СССР в конце ХХ в. не предполагало бы, и не означало полного отказа от социализма, его идеалов и приоритетов, которые могли быть существенно скорректированы, дополнены, но не отменены, не похоронены.

Как уже говорилось во второй части, единственной нелетальной динамической траекторией страны Советов могла быть эволюция в направлении одного из вариантов государственного капитализма. Но такая эволюция не мешала сохранению всех достижений социального государства (которые в СССР были). Особенно если смещаешься к данному системному состоянию не от дикой олигархической версии 90-х, а в результате поступательной трансформации позднесоветского социализма.

Отдельный вопрос — превратились бы в результате такой содержательной конвергенции два полюса развития мирового сообщества, в своего рода, его «двухпартийную» систему, где Запад символизировал бы либеральный вектор развития человечества, а бывший социализм — социал-демократический? Вероятность такого сценария очень мала, по причинам, о которых (если дойдет) поговорим в следующих частях. Однако самая значительная часть мира была бы по-прежнему под контролем двух средоточий социокультурной современности.

8

Но случилось то, что случилось. СССР и мира социализма не стало. По исторически меркам практически мгновенно. Запад «вдруг» оказался победителем. Причем в мире, взвихренном до предела, ушедшей на дно политической системой; в мире нарастающей социокультурной, этнической и конфессиональной архаики. Была ли возможность если не полностью погасить волну разнообразного радикализма, то по крайней мере сократить ее силовой потенциал, избежать формирования новой глобальной конфликтной оси?

Представляется, что определенные возможности были. Запад-победитель должен был не только геополитически заполнить опустевшую нишу, но и взять на себя обязательства, в той или иной степени выполняемые (или хотя бы декларируемые) миром социализма. Иными словами, надо было воспользоваться уходом с исторической сцены своего главного врага для того, чтобы решить хотя бы некоторые из глобальных задач человечества, вызвавших к жизни этого врага.

Конечно в глобальной проблемной обойме, далеко не все поддается быстрому решению. Но были (и остаются) в ней социальные проблемы, которые Америке и Западу было решить не то, что по силам, но даже сравнительно легко, учитывая совокупные силовые, экономические, финансовые ресурсы этого «мирового авангарда». Например, проблема голода на планете (800−900 миллионов — седьмая часть человечества), требующая для своего решения по расчетам экспертов несколько десятков миллиардов долларов в год.

США могли решить эту проблему и в одиночку. Дюжина не заказанных Пентагоном «стелсов», секвестр пары аналогичных статей невероятного военного бюджета. И всё! Люди на планете перестали бы умирать голодной смертью. Впервые в истории человечества это стало возможно. И не сверхусилиями всей земной цивилизации, а всего лишь подачкой самой могущественной из стран.

Позиционируйся США исключительно как страна-гедонист, нет проблем и вопросов. Но ведь помимо своего прославленного гигантского потребительства, Штаты — главный «миссионер», страна Пастырь; неустанный сеятель свободы и проводник демократии. Страна, желающая воплощать мировое добро и уверенная в этой своей ипостаси. Страна, способная в два счета и по любому интересующему ее поводу сколотить обширную международную коалицию, но ограничивающая свои таланты в этой области почти исключительно поркой неугодных ей политических режимов, то есть на деле целых стран и народов (Ирак, Югославия, Афганистан, снова Ирак).

Повторяем вопрос — если б при подобных талантах и возможностях, Штаты реально озаботились решением такой простой, но максимально насущной человечеству задачи, как мировой голод, разве Европа или Япония не включились бы в эту кооперацию? А десятки других стран? Кто бы встал на пути такого союза, поддерживаемого всем человечеством? Какой африканский царек или диктатор, какие повстанцы?

Почему Америка не сделала этого хотя бы из чистой саморекламы? Демонстративно, со всей помпой, на которую США столь горазды — пусть весь мир видит кто его истинный благодетель! Даже с такой задней мыслью и с прочими меркантильными примочками, которыми янки умеют сопровождать свои гуманитарные акции, разве это не было бы настоящим пастырским делом, подвигом глобального формата?

9

Когда существовал СССР, еще могли быть какие-то отговорки. Но и после распада «империи зла», теперь уже единственная сверхдержава, оплот свободы и демократии, хозяйка половины мировых богатств, ничего не сделала для решения глобальных проблем, которые решались одной десятой ее военных расходов.

Лучшие возможности для реализации глобальных социальных проектов (вылечиваемых язв у современного человечества немало, голод только одна из них) открывались именно в 1990-е. Но политическому классу США, официальным и спрятанным (буде такие есть) «рулевым» единственной сверхдержавы мира подобные идеи, судя по всему, даже не приходили в голову.

Как и мысль, что объективно не может быть мировым Пастырем тот, кто при отсутствии очевидных врагов тратит на свою персональную пушку 47-калибра в десятки раз больше, чем на помощь ведомой человеческой пастве. Так чего же тогда сетовать на такую дремучую и неудобную реакцию этой паствы?

Несправедливо и просто глупо наделять США признаками мирового исчадия. У США много достоинств. Это действительно великая держава. Страна — первооткрыватель и первопроходец, страна широких возможностей и великих достижений, масштабной благотворительности и человеческой взаимовыручки, технологических новаций, которыми пользуется весь мир, покупающий ее технику и смотрящий ее фильмы.

Всё, правда. Как и то, что США крупнейший финансовый паразит мира, скупающий его ресурсы, за зеленые фантики; страна великого, извините за каламбур — непотребного потребления и гедонизма, не способная свести свои аппетиты со своими возможностями; страна торжествующего золотого тельца и национального эгоизма.

Все в одной упаковке. Но нас сейчас не интересует, как это возможно? Вопрос в другом. Чего хочет Америка, куда она реально плывет?

С определенного ракурса этот вопрос может быть сформулирован и по-другому. Так кто же, в конце концов, рулит Америкой, а значит в значительной степени и всем миром? Общество, политический класс, может «закулиса» или все вместе? И куда правит этот коллективный рулевой? Есть ли на планетарном дредноуте другие ветрила и штурвалы, то есть другие рулевые. Кто они, каковы их цели и возможности?

Как соотносится все это множество частных средоточий силы, групповых воль и хотений мирового сообщества не только друг с другом, но с «ветром/течением» планетарной эволюции. Каково, наконец, в этом великом противоречивом разнообразии земных борений место современной России, роль ее элиты?

Об этом имеет смысл подумать в следующих частях.

(Жаль времени в обрез — на воскресенье у меня отъезд с семьей на отдых; мировые проблемы, как всегда приходится решать на «коленке», в рабочий полдень :)).