(3) 43−45

43

Впоследствии, — как говорится, крепким задним умом, — я сообразил, что поступил не лучшим в данной ситуации образом. Я ведь намеревался навязаться Князю в гости и, стало быть, должен был спокойно поднять руки и мирно заявить: «Сдаюсь». Но я никогда прежде не стоял под дулом пистолета и потому маленько растерялся…

И, пока мой мозг подыскивал форму разумного поведения, сработал молниеносный защитный импульс…

Помните, я говорил вам, что когда-то неплохо играл в футбол?

Так вот: под воздействием этого молниеносного импульса я распластался в воздухе над землёй грудью вверх и исполнил изысканный, доступный только мастерам футбольный приём под названием «удар ножницами в падении через себя»…

44

…и пинком левой ноги по правому запястью тонтон-макута заставил пистолет описать дугу по направлению к руслу ручья, иными словами, «послал мяч в сетку».

Приземлившись, я крутанул кувырок через голову назад, встав на ноги, довернул ещё на сто восемьдесят градусов; не говоря никому худого слова, сквозанул к ручью вслед пистолету (разумеется, я не собирался искать его в темноте) и понёсся в гости к Князю нижним маршрутом.

Слыша за собой топот обезоруженного (как я предполагал) противника, я тормознул где-то на полпути до колоннады и полез наверх, рассчитывая выбраться на дорожку поблизости от геликтитового навеса и заранее предвкушая фурор, который вызову в княжеских хоромах своим эффектным самостоятельным появлением…

Как выяснилось, я размечтался.

Не успел я выпрямиться во весь рост, как упёрся носом в необъятную тушу гиганта.

Откуда он тут взялся?..

Нашёл, чему удивиться! Не в преисподнюю же он (увы) провалился. Видимо, с моим выходом из «акульей пасти», удрал от неё подальше, а когда услышал крики напарника, смекнул, что нечистой силой тут не пахнет, — и вышел мне на перехват…

А сейчас он просто-напросто пнул меня каменным своим пузом — и я съехал по склону обратно вниз.

А там меня поддержал за плечи подоспевший как раз черноусый. Каменное пузо уже нависало сверху.

— Ладно, ребята, — сказал я миролюбиво. — Ваша взяла. Ведите меня к Князю. У меня есть для него интересная новость. Руки поднимать или как?

— Руки у гору! — прорычал черноусый. И ткнул свеженайденным (или запасным?) пистолетом мне под рёбра.

45

Когда меня приволокли в княжескую хоромину, у меня появилась возможность обстоятельно, без спешки, рассмотреть её убранство. Но сначала я, естественно, обратил внимание на самого хозяина, от которого зависела теперь моя судьба и который в невозмутимом ожидании, не выдававшем ни малейшей реакции на случившуюся с ним недавно неприятность, стоял в центре гостиного покоя.

Он был, пожалуй, ровесником Куинбуса. Но вида более благообразного. Седая шевелюра, высокий рост, некое достоинство в осанке… Лишь отчётливая сгорбленность, а также одутловатость лица и специфически старческая медлительность движений указывали на достаточно преклонный возраст. Он находился в той поре устоявшейся, но не одряхлевшей старости, когда сложновато определить точное количество прожитых лет: то ли шестьдесят пять, то ли все восемьдесят… А может, и больше.

Я не сомневался, что он не станет спешить с расспросами: статус обязывал проявлять выдержку, — и разглядывал пока обстановку.

Вам она уже знакома, потому повторяться не стану, отмечу лишь происшедшие изменения: яства и напитки со стола исчезли, а золочёные (Или золотые? Не всё ли равно!) стрелки часов показывали без десяти девять утра.

Первый вопрос Князя, само собой, был обращён не ко мне:

— Где девчонка?

— Не нашли, — понуро ответил гигант.

— Почему?

— Этого ловили, — встрял черноусый, кивая на меня.

— Ладно. После найдёте. Уйти ей некуда, — равнодушно заметил Князь.

— Наверху её Каблуков перехватит, — поддержал уверенность босса черноусый.

«Как же! — подумал я. — Держи карман шире!»

— А это кто? — хозяин впервые удостоил меня взгляда. Тяжёлого. Не пронизывающего, а давящего. Говорил он с характерным акцентом, негромко и протяжно, но очень внушительно. Промежутки между фразами заполнял долгими паузами.

Я не спешил отвечать…

Князь, босс, император, хан, бай, султан, секретарь обкома… — вся эта публика обожает подчёркивать дистанцию. Если бы я кинулся с ответом, меня скорее всего обрезали бы: не тебя спрашивают.

— Это тот самый, — мрачно пробубнил гигант.

— Соперник нашего маленького Гии? — с лёгким интересом спросил Князь. — И сам не особенно велик…

Позднее, когда я анализировал этот эпизод, то задавал себе вопрос: почему он заинтересовался мною, а не приказал сразу спустить в пропасть или утопить в озере? И отвечал: из любопытства, а то и от скуки. Ведь нечасто, наверно, баловали его визитами незваные гости. Во всяком случае, не дождавшись вопросов от меня, он соблаговолил сам ко мне обратиться:

— Зачем пожаловал, молодой человек?

Часы с золотым маятником показывали восемь пятьдесят три. Я сверил по Сашиным — совпало до минуты. Сто шансов из ста, что Марина со своими проводниками уже наверху…

— Я пришёл спасти, — спокойно ответил я.

— Свою девушку? Ты смелый парень.

— Девушка уже спасена. Теперь ваш черёд.

По-моему, он не понял.

— Если позволите, Князь… не знаю, к сожалению, как по-другому вас назвать — вы не представились.

— Правильно назвал. Меня все так называют, — снисходительно одобрил он.

«Хорошо, хоть не ваше сиятельство», — подумал я, а вслух сказал:

— Если позволите, Князь, я хотел бы задать вам вопрос.

— Задавай.

— Зачем вам эта девушка?

Он усмехнулся.

— Да, ты смелый парень, — повторился он. — Хочешь сказать, что я уже слишком стар? Но и в мои годы еще не угасло желание любоваться женской красотой. Да у меня есть и более молодые друзья. Они заплатят за такую девушку дорого. Очень дорого. А ей будет хорошо, не беспокойся. Она будет довольна. Такому брильянту нужна драгоценная оправа. Зачем ей нищий писатель?..

— Я плохо разбираюсь в брильянтах, Князь. (На часах ровно без пяти девять.) Да и не до них сейчас. Боюсь, что вы меня неправильно поняли. Когда я говорил о спасении. Повторяю: Марина уже в безопасности. Теперь я пытаюсь спасти вас.

— Мне угрожает опасность? — недоверчиво спросил он.

— Именно так.

— Какая же?

— Если ровно в девять утра я не выйду из грота, случится катастрофа.

— Хочешь сказать, что ты горный дух и умеешь вызывать землетрясения?

— Нет, конечно. И тем не менее вам придётся мне поверить.

— Ты блефуешь, мальчик. Твоя хитрость по-детски наивна. Неужели ты всерьёз надеешься перехитрить меня, умудрённого опытом игрока? У тебя нет никаких козырей ни на руках, ни в рукаве.

— Я не люблю карты, Князь. А с вами играю в открытую. У вас остаётся только три минуты.

— А если я отпущу тебя — ты предотвратишь катастрофу?

— Да.

— Почему я должен тебе верить? Какие ты предоставишь гарантии?

— Гарантий никаких. Только мои слова.

— Слова — это пустой звук.

— Но не для писателя. Для него слово — это сокровище, которое содержит в себе весь мир.

— Это для моего покойного друга Куинбуса?.. Слово — сокровище?.. Никогда бы не подумал.

— Такие, как он, не писатели.

— А кто же?

— Самозванцы. Но мы теряем время, Князь. Осталось всего две минуты.

— А если я прикажу уничтожить тебя сейчас, сию секунду?

— Вы этого не сделаете.

— Почему так уверен?

— Потому что, даже считая, что я блефую, вы на какую-то долю сомневаетесь в этом — и тогда, в случае исполнения вашей угрозы, шансов на спасение не станется и у вас. Впрочем, через минуту вы получите первое подтверждение моих слов.

Князь сбит с толку. Он не глуп и понимает, что со смертью не играют в прятки. А то, что он не знает природы, сути предсказанной мною опасности, лишает его уверенности.

О его телохранителях и говорить не приходится: они испытывают суеверный ужас. Не только от моих слов, но и от того, как я разговариваю с их всесильным боссом.

Часы начинаю бить в напряжённой тишине. Все, кроме меня, вздрагивают. Даже Князь.

Продолжение готово к старту