Зимы в Ростове некрасивы на редкость. Я не хочу сказать, что он прекрасен летом, но зелень парков и вербы над реками и речками тронут каждого даже в полной эклектике ростовской архитектуры.
Но зимой… снега же у нас практически никогда. И почти всегда есть этот ветер, крутящийся на месте, свистящий между домами, задувающий то с востока, то с запада, треплющий лохмотья рекламной макулатуры…
О чём ты, город?
Говорят, у старинных западных городов есть настроение, тема, глубина. Идёшь по Лейпцигу — и слышишь Баха.
Идёшь по Театральной площади — средоточие культуры, всё ж таки. Огромная афиша на стене драмтеатра: «Я — дальше нарисовано большое красное сердце — трактор». Никаких букв помельче, что-либо проясняющих, нет. Сердце вместо слова «люблю» я ощущаю как пошлость даже в фейсбуке, видеть это на театральной афише — вызывает когнитивный диссонанс.
Кто любит трактор? И что это за трактор? Невольно вспоминается, что этот самый театр и был построен именно в форме трактора, по известному советскому проекту, чуть ли не типовому, в России и других бывших советских республиках немало таких тракторов.
Так может быть, нам хотят рассказать о любви к театру? Об истории театра, о лучших актёрах и режиссёрах… И это, наверное, хорошо, интересно — но зачем же такая пошлая афиша, друзья? Уж вы-то знаете, вы ж профессионалы — что зрителя надо воспитывать. Дотягивать до своего уровня, а не идти на поводу у его низменных привычек — ибо это привычки не лучшей части общества. А всего лишь самой крикливой и демонстративной. А умный зритель — ведь вам нужен именно умный зритель, я надеюсь — так вот, он с недоумением отвернётся от этого «Я-сердце-трактор».
Мало в Ростове зимой красивых мест.
Именно это привело меня на каток. Там красиво! Там есть бело-серебристое овально-эллиптическое упорядоченное пространство под белым высоким куполом, украшенным гирляндами, новогодняя милая ёлочка, хорошая ритмичная музыка — и абсолютно радостные, почти счастливые лица вокруг! Боже ж мой, да где ещё в городе сегодня такое возможно? Ведь и на моей унылой физиономии я круг за кругом отмечаю нарастающий восторг и дикий блеск в очах — в зеркале между трибунами, а румянец превосходит все мои представления о собственной довольно астеничной физиологии.
Сказать, что я катаюсь плохо — это ничего не сказать. Один раз за всю зиму вырваться на каток — явно недостаточно. А прошлой зимой так и ни разу не была. Но этот один раз всегда доставляет море радости, абсолютно детской — самого высшего, следовательно, качества — и обещаешь себе это повторить ровно через неделю — но через неделю ты уже настолько взрослый, мрачный и несчастный, что хочешь только одного — зарыться в свои черновики, чего тебе опять же не дают, не позволяют…
Таким образом, я всё ещё начинающая, хотя впервые пришла на каток лет пять назад.
Но вчера я опять там была. И опять себе пообещала…
У меня даже есть собственные коньки! Фигурные, беленькие ботиночки. Правда, зубчики впереди на полозьях — на которых фигуристки делают своё фуэте — мне спилили, по моей просьбе, ибо я всё время цеплялась ими за лёд — вследствие неверной техники катания — и улетала вперёд, а вставать-подниматься на льду — это непросто и глядеть на это мучительно.
Вчера я умышленно оставила свои замечательные коньки дома. У меня возникло подозрение. Что с ними что-то не так — ну почему все летят мимо на огромных скоростях, а я топчусь на месте, переставляю ноги ёлочкой — но не лечу и не скольжу? Они да, заточены, отдавала в заточку здесь же, на катке… Но несколько лет назад. Может быть, коньки из проката будут удачнее?
В прокате мне дали — хоккейные! Я увидела, что там висят на крючках сплошь хоккейные коньки, фигурных — всего несколько пар. Эти хоккейные ботинки напомнили мне горнолыжные — которые, в свою очередь, напоминают ботинки космонавта. Ногу туда просовываешь, едва не ломая кости, потом туго-претуго всё это зашнуровываешь, а метровым излишком шнурка ещё и привязываешь ботинок к ноге. И на этих негнущихся ногах выходишь на лёд. По привычке я сразу хватаюсь за бортик и первый круг делаю исключительно вдоль него, вспоминая, как не упасть. Но тут меня ждал страшно приятный сюрприз — ботинки держали! В этих некрасивых смешных ботинках я почувствовала себя на льду значительно устойчивее, чем в моих изящных беленьких фигурных! И стала вспоминать тысячу раз перечитанные и осмысленные приёмы конькобежной техники…
Вес тела, центр его тяжести — я это хорошо помню — надо перемещать на другую ногу, не на ту, которой толкаешься. А толкаться не носочком — а внутренней стороной полоза. При этом ноги выносить вперёд ёлочкой. Всё вроде бы предельно просто, да?
Не тут-то было. Во-первых. Если ты на такой скорости (ты ж на льду, там трения нет практически!) попытаешься перемещать туда-сюда центр своей, мягко говоря, тяжести — такая ламбада вряд ли будет эффектно смотреться и довольно скоро бесславно закончится впечатыванием в серебристый лёд твоего же центра. О центре своей тяжести лучше забудь на льду вообще, теоретик, поклонник Ньютона.
Во-вторых. В инструкции ничего не сказано о руках. Которые, однако ж, есть и тоже норовят что-то своё изобразить. Когда я правой ногой, старательно, ёлочкой толкаюсь, моя правая рука синхронно делает ту же ёлочку, но не встретив опоры, улетает за спину и разворачивает меня так, что на ногах удержаться опять же не удаётся.
Делаем вывод. За руками следим особо. Я, конечно, видела, как с ними поступают конькобежцы — красиво замыкают в замок за спиной, наклоняют длинный худой корпус вперёд — и чешут… Но я пока не ощущаю за собой морального права на столь пафосный жест. Здесь, на катке, есть два человека, которые так ездят — со мной этого не случится не только в этой, но, боюсь, даже и в следующей жизни.
Кроме того, если я сцеплю руки за спиной — я ж элементарно не успею их расцепить в момент потери равновесия — чтобы ухватиться за бортик, или за несчастного, проезжающего мимо, или уж чтобы опереться о лёд, на худой конец… нет, руки убирать за спину нам пока рановато. Они нам здесь нужны.
Поэтому руки я держу перед собой в некоем обнимающем застывшем порыве, и тщательно краем мозга слежу, чтобы они не уходили за спину, ибо это чревато кораблекрушением.
Ещё я слегка наклоняю корпус вперёд — чтобы не упасть плашмя. Этому правилу я чётко следую уже пять лет.
Была в моём вчерашнем катании и ещё одна особенность — кроме хоккейных коньков.
На этом катке всегда звучит музыка — песня за песней. Из старой советской эстрады или из мультиков. Иногда французы или «АВВА» какая-нибудь — всё ритмично и соответствует движению.
А вчера впервые (было 3-е января) — появились массовики-затейники.
Довольно низким тяжёлым голосом, наводящим невольно на мысль о трудном послепраздничном утре, девушка говорила в микрофон тяжёлые слова. Смысл слов стал доходить до мозга не сразу, ибо мозг был занят самосохранением организма и посторонние сигналы фильтровал. Но постепенно стало понятно, что девушка хочет сказать. Что нас приветствует компания Мегафон, которая есть спонсор сегодняшней новогодней эстафеты, которую они здесь сейчас проведут, что Мегафон — лучшая Российская, Национальная компания, — это собственно, вся информация — плюс поздравления с Новым годом и пять-шесть-семь раз повторенное про Российское, Национальное — я уж ждала слова Имперское — но в похмельном сознании девушки оно отчего-то не всплыло в этот раз, зацепилось за некую подводную корягу.
И вот это всё было вместо музыки!!! Правда, раздражения во мне почти не было, только изумление — что она несёт??? — опять же, мозгу было не до того, он был занят! Но когда наконец зазвучала музыка — в центре зала началось какое-то соревнование — для тех, кто умеет кататься — я поняла, как мне её не хватало! Мои бестолковые руки-ноги тут же поумнели, прозрели и чаще били в цель — в смысле перестали суетиться, тормозить, ритмично становились ёлочкой, толкались — всё делали правильно!
Каток ещё несколько лет назад позволил мне сделать одно открытие — я левополушарный человек. Как, собственно, и положено графоману.
Ведь известно, что правой стороной тела управляет левое полушарие, а левой — правое.
Так вот. Моя левая нога ну никак не хочет толкаться ёлочкой. Внутренней стороной полоза. Она даже и выносится вперёд с сопротивлением. Всегда норовит стать позади правой. А когда я её заставляю делать то, что положено — теряю равновесие!
Помню, как у моей дочери в детской балетной студии говорила преподаватель:
- Какое счастье, что у вас только две ноги и две руки!
А когда включают музыку — моё правое сенсорно-творческое, образно-метафорическое полушарие ликует, просыпается, активизируется — и в результате левая нога поспевает за правой!
Потом внезапно я обнаружила, что в речи массовички-затейницы исчезли ура-патриотические нотки, а появился некий бред про кусочки птицы, из которых можно собрать целую птицу. Оказывается, это уже пошла реклама птицефабрики «Приазовье».
По полю стали формироваться два «поезда» — какой длиннее, дескать. Несколько раз и меня призывали прицепиться, даже не подозревая, насколько они при этом будут близки к катастрофе. Я гордо отказалась. Нет, мы строем не ходим. Мы сами по себе.
Несколько раз под ноги мне вылетали совсем маленькие дети на коньках, они чувствовали себя на льду как рыба в воде, наводя на меня ужас при мысли о неминуемом столкновении и его последствиях для ребёнка. Но маленькие рыбки всякий раз изящно огибали перепуганную тётку в хоккейных коньках.
Тем временем отпущенный нам час подошёл к концу. Над полем прозвучало — «Дорогие товарищи! Время катания истекло. Просим освободить лёд для профилактических работ…». Обращение «товарищи» произвело на меня сильное впечатление. Вот тебе и Новый год. Советский Союз стремительно возвращается? Правда, в некоем доселе невиданном православно-имперском варианте. С густой примесью национализма, совершенно непонятного в многонациональной стране…
А укрыться от подобных мрачных мыслей можно разве что на катке. И музыку пусть вернут!
