Алиса, находясь в стране чудес, удивлялась — чем дальше, тем «всё страньше и страньше» У меня от череды своих нынешних опусов ощущение, что все «научнее» и скучней. Извиняюсь перед всеми, кто разделяет эту позицию. Для литературного сайта действительно слишком много нехудожественной «сухомятки». Единственный резон для про-должения — не бросать же начатое. Как могу, стараюсь закруглиться, но не выходит — тема не предполагает окончательного лаконизма.
***
В предыдущей части человечество было представлено как звено в общей эволюции материи. Время рассмотреть способ развития непосредственно земной цивилизации; самый общий алгоритм решения человеческими обществами своих актуальных проблем.
.
Часть I. Способ/алгоритм решения обществом насущных проблем
.
Даже беглый взгляд на историю обнаруживает, что человечество на всех его системных уровнях (от бессчетного множества локальных обществ до мировой системы в целом) функционирует преимущественно по принципу «допустимого минимума», под которым понимается стремление действовать с минимальными усилиями при решении всех проблем, встающих в процессе жизнедеятельности. Такой способ определяет наличие временного промежутка, в течение которого возникшая проблема не вызывает решительных мер со стороны общества по ее разрешению.
В течение данного бездейственного интервала проблема может «рассосаться» под воздействием каких-либо факторов, трансформироваться или, постепенно вызревая, достигает, наконец, в своем развитии актуальности, которая уже исключает возможность ее дальнейшего игнорирования. С этого момента обществом начинают прилагаться определенные усилия по ее разрешению, которые, однако, достигают необходимого масштаба только в период выхода проблемы на критический пик, представляющий уже реальную опасность для жизни социума.
Действие в соответствии с принципом «допустимого минимума» является, таким образом, достаточно близоруким, поскольку для разрешения далеко зашедшего противоречия требуется значительно больше усилий, нежели в момент его зарождения или на ранних стадиях развития. Но в этом принципе присутствует реальная диалектика материального мира — противоречие разрешается только на стадии своего окончательного, полного развития.
Результаты эволюции современного мирового сообщества в соответствии с данным принципом вполне наглядны. Не допуская мировой экологической, демографической, ресурсной, социально-экономической, ядерной катастрофы (вполне убедительно предсказываемых множественными экспертизами, построенными на экстраполяции мировых тенденций существовавших в момент прогноза), человечество не решает данные проблемы кардинально, сохраняя мировую ситуацию на взрывоопасном уровне.
И вполне логично — развитие, в соответствии с алгоритмом «допусти-мого минимума», принципиально располагается в зоне неустойчивости и риска; принципиально протекает «через кризис» — то есть, через максимально допустимую актуализацию всей социальной проблематики. И отказываться от данного алгоритма своего развития человечество не собирается. Более того, данный алгоритм, «унаследован» цивилизацией от предыдущей формы развития материи. Действительно, биологическая эволюция, нарастающее усложнение форм живого, процесс цефализации (рост мозга и его активности), идущие через бесконечный ряд больших и малых мутаций, представляют столь же рискованный, по сути «провокационный» тип развития по тонкой грани возможного/недопустимого, как и развитие человечества.
Но можно опустить взгляд и ниже, перевести его еще дальше, обнаружив, что подобная динамическая неустойчивость, есть проявление глубинного алгоритма, ответственного за способ эволюции всей вселенной, материи как таковой. Сказанное позволяет сделать несколько общих выводов.
1. Развитие на грани срыва, «провоцирующее» законы мира на ликвидацию «зарвавшегося» элемента — первичная характеристика, принципиальная особенность эволюции биосферы и ее земного авангарда — человечества, унаследовавших данный алгоритм от предыдущих форм материи.
2. Подобный «провокационный» способ развития, как свидетельствует история биосферы и человечества, не застрахован от катастроф — исчезновения отдельных видов живого и целых их групп; локальных социумов и целых цивилизаций. Очевидно, что не исключен и сценарий глобальной катастрофы — гибели человечества, а возможно и всей биосферы. Однако такой сценарий отнюдь не является исторической неизбежностью. Принцип неустойчивого, рискованного развития живой/разумной материи дополняется работой ряда факторов, которые расширяя и до предела обостряя проблематику этого развития, параллельно повышают степень адаптируемости (а значит и жизне-стойкость) высокоразвитой материи к изменяющимся условиям ее существования.
3. Для земной цивилизации к таким факторам можно в частности отнести научно-технологический прогресс. «Глобализуя» все человеческие проблемы и противоречия (чреватые катастрофой уже не локальных/региональных социумов и вмещающих их ландшафтов, а всей земной цивилизации), наука открывает новые технологические возможности, расширяет способность общества системно предвидеть результаты своих действий. Соответственно возрастает и способность цивилизации принимать необходимые превентивные меры.
4. Но эти новые материальные и прогностические возможности циви-лизации, не в состоянии изменить алгоритм развития человечества через кризис. В народной трактовке подобный принцип минимального действия представлен поговоркой: «пока гром не грянет, мужик не перекрестится». На практике это означает, что если какая-то социальная проблема, несомненная актуальность которой зафиксирована множеством социальных датчиков, не решается в должной мере (и потому часть экспертов уже определила/назначила сроки летального исхода легкомысленной цивилизации), значит на самом деле «гремит» все еще недостаточно громко для организации быстрых и консолидированных действий мирового сообщества.
5. Повторимся, не факт, что когда «загремит» в полную мощь, человечеству хватит сил и времени для нужной системной корректировки, но от принципа «минимизации усилий» (т.е. от устойчивого пребывания в зоне неустойчивости и риска), оно не откажется. Нам остается надеяться, на ширину временного люфта, всегда существующего между пороговым (критическим) уровнем актуальной проблематики, включающим активную социальную оптимизацию и уровнем катастрофических изменений системы, когда любые действия уже бесполезны.
6. По мере развития производительной мощи человечества и масштаба антропогенной деятельности размеры этого временного промежутка сокращается, зато растут инструментально-технические возможности цивилизации по отслеживанию ситуации и возможной ее оперативной, масштабной коррекции. И потому лично у меня нет сомнения, что человечество продолжит свое развитие на грани допустимого, напоминая велосипедиста, который спасается от неминуемого падения увеличением скорости.
.
Возможности и риски развития, приобретения и потери
Даже беглое знакомство с историей обнаруживает, что опасности и риски, встающие перед человечеством, густо обступающие его со всех сторон — есть обязательная компонента, обратная сторона новых возможностей и горизонтов, открываемых эволюцией цивилизации, ее продвижением в будущее. Это неукоснительная диалектика жизни, центральный закон развития, «обогнуть» который невозможно. Любая новация (будь то каменное зубило, огонь или электронный чип и клонирование), открывая перед человеком новые невиданные возможности и перспективы, одновременно формирует новые проблемы, становится источником малых, больших и глобальных вызовов существованию цивилизации. Сдвоенность «призового фонда» и «ящика Пандоры» — неизменный спутник человечества. Причем размеры возможного приза, как правило, четко коррелируют с масштабом потенциальной угрозы.
И еще одна эмпирическая закономерность — масштабные опасности встают перед человечеством тогда, когда у него уже появляются ресурсы, общий потенциал необходимый для их устранения. И не случайно. Данный потенциал — есть результат развития цивилизации; реализация открывшихся возможностей. Той самой реализации, что сама в значительной степени и порождает данные проблемы. Замкнутый круг. Непрерывное вращение этого круга — есть динамический алгоритм современной цивилизации, которую можно уподобить уже упомянутому велосипедисту. Его растущая скорость, увеличивая угрозы (вот-вот и вдребезги), параллельно позволяет спортсмену удерживаться от падения (ехал бы медленнее — непременно бы уже завалился).
Современная действительность — кладезь наглядных иллюстраций неиз-бежной сопряженности небывалых перспектив и новых, столь же масштабных опасностей. Так, абсолютно, закономерно, что бурное развитие современной медицины, фармацевтики, генной инженерии и т. п., стремительно раздвигая горизонты ограниченной человеческой физиологии, формируют серьезные угрозы морального плана. Как закономерно параллельному стремительному росту сетевой («горизонтальной») социальной коммуникации и формированию массовых сообществ, способных действовать, минуя все бюрократические структуры, расширяются потенциальные возможности самого государства по манипулированию всем обществом и отдельными его группами.
Очевидно, что новейшие электронные технологии и социальные практики, работающие на рост человеческой свободы, расширение плацдармов равенства и справедливости, скрывают потенции изощренного закабаления и социальной деградации. Иначе и не бывает. Элементарный закон, на тусклом языке диамата/истмата обозначаемый как единство и борьба противоположностей. От того, что СССР дал дуба диалектика мира никуда не делась. Горячие западные перцы, объявившие в 1990-х «конец истории» и полную викторию либерализма в его «евроатлантической» версии, сильно поторопились (впрочем, уже опомнились).
История продолжается. И тем она интересней, что в нашем футурологическом прикупе «чудеса» (в том смысле, что в нем оказываются закручены единым жгутом не только разные, но подчас противоположные потенции). Какие из них и в какой степени будут реализованы будущим развитием человечества зависит от огромного множества переменных и констант, от того какими конкретными зигзагами пройдут через политическую, социально-экономическую, культурную реальность мира будущие бифуркационные разломы. А избежать системной трансформации человечеству, судя по всему, не удастся. Но об этом надо говорить отдельно.
А пока заметим, что диалектика социальной реальности не исчерпывается сопряженностью перспектив и рисков. Точней данная сопржяенность с другого ракурса обнаруживается как столь же прочная связка приобретений и потерь. И эта закономерность тоже из самых общих. Диалектика бытия такова, что любое приобретение предполагает утрату, имеет ее своей обратной стороной. Антропоид, став человеком, существенно потерял в остроте и «сочности» ряда чувств; приобретая способность к логическому мышлению, понес ощутимые утраты в инстинктах; научившись осознавать себя, по сути, утратил «бессмертие» (узнал о существовании смерти и собственной конечности).
История любого общества, каждой человеческой жизни представляют подобную историю потерь и приобретений. И еще шире — любое развитие, на деле есть такая история. Причем потери, далеко не всегда представляют нечто ненужное и малоценное. Нередко теряется то, что ранее составляло смысл, главное содержание. Бывает и так, что это содержание теряется еще вполне живым, далеко не утратившим своих «витальных» возможностей. Эту невеселую (для нашей психологии) особенность мировой динамики также нельзя забывать, анализируя возможные направления эволюции человеческого общества.
Здесь и можно было бы перейти непосредственно к футурологическому пасьянсу, набросав накоротке несколько возможных сценариев нашего бу-дущего покончить с этой затянувшейся аналитической бодягой. Но человеку, четверть века пишущему монографии, сделать подобный ход не под силу. Не позволяет такая эфемерная величина, как «исследовательская совесть».
Как можно говорить о будущем чего-либо, не разобравшись хотя бы в самом кратком виде с его прошлым? Разве можно представить возможные векторы дальнейшей эволюции человечества, не установив самые основные направления эволюции уже состоявшейся, результаты, полученные цивилизацией на уже проделанном ею историческом маршруте? Наличие определенной линейности в прошлом — очевидный указатель на возможную пролонгацию данных тенденций в будущее. Даже в самой поверхностной инвентаризации результатов исторического развития присутствует определенный футурологический резон. И потому лучше помучиться, как говорил в свое время т.Сухов.
.
Часть II. Земная цивилизация: пройденный маршрут
.
Оговоримся, что такая инвентаризация по необходимости будет представлять местами набор известных банальностей, которые может извинить только краткость изложения.
Производительные силы
В процессе исторической эволюции своего хозяйства и технических возможностей цивилизация добилась не просто наглядных, но, без иронии, выдающихся результатов. Производительная мощь современного человечества сравнима с природными силами. Человек в состоянии воздействовать на климат, «поворачивать» реки, кардинально изменять растительный покров гигантских территорий, извлекать из материи и пускать на свои цели гигантскую энергию. Еще большей мощью располагает современное человечество в сфере разрушения/уничтожения чего-либо, кардинальной «деконструкции» любых объектов реальности. Оно и понятно — ломать, не строить.
В процессе развития человечество сменило ряд системных хозяйственных укладов (типов экономики). От первобытного собирательства до информационной «постиндустрии». При этом осваивая все более продвинутые технологии и хозяйственные практики, оно частично сохраняло и весь спектр пройденных укладов, постепенно растягиваясь как железнодорожный состав, прицепляющий все новые вагоны. И потому материально-техническое развитие цивилизации определяется его наиболее развитой группой государств — «локомотивом», увлекающим за собой остальное мировое сообщество.
Итак, самый значительный прогресс цивилизации в данной сфере сомнению не подлежит. Как не вызывает сомнения и дальнейшее наращение производительной мощи человечества в обозримом будущем. Притом, что побочные негативные эффекты данного усиления могут становиться все более ощутимыми.
Система расселения
В пространственно-расселенческом плане историческая динамика че-ловечества было вполне линейной. Система его расселения постепенно расширялась, пока не охватила практически всю планетарную сушу, за исключением, территорий имеющих критические для физиологии человека природно-климатические характеристики. Иными словами, был достигнут естественный предел, который может быть существенно раздвинут либо за счет масштабного освоения других сфер земной оболочки — океана (водной поверхности и подводного мира); литосферы (подземных пространств), атмосферы; либо за счет выхода в космос и колонизации других небесных тел, в первую очередь Луны и планет Солнечной системы.
Еще полвека назад оба пространственных вектора расширения человеческой ойкумены казались близкой реальностью. Предположения не оправдались. Однако очевидная пробуксовка пространственной экспансии человечества за пределы Земли, наступившая после завершения американской лунной программы, не является доказательством абсолютной утопичности космического проекта, возможного масштабного закрепления человечества за пределами своей «колыбели». Хотя понятно, что реализация подобного проекта является куда более отдаленной перспективой, чем предполагалось фантастами 1960−1970-х.
Что касается расширения ареала расселения за счет освоения других земных сфер то, при наличии общей технической возможности для такого рода масштабных начинаний, отсутствует насущная необходимость. В це-лом, земной суши все еще оказывается вполне достаточно для современного семи человеческих миллиардов, хотя в отдельных регионах, плотность расселения людей и может зашкаливать.
Социально-политическая динамика человечества (формирование планетарной системы-иерархии)
Социально-политическая эволюция человечество включает ряд этапов. «Протостадия» (нулевой этап) — продолжительный временной интервал существования огромного числа автономных первобытных общин, контактирующих только со своим непосредственным окружением.
Первая стадия — выделение из этого достаточно равномерного плане-тарного «первобытного» поля отдельных центральных мест — первых государственных образований, как правило, разделенных значительными расстояниями и потому независимых в своем развитии. Каждое из них доминирует (стратегически, экономически, культурно) над своим варварским окружением, создавая и возглавляя свою локальную (региональную) систему-иерархию. Со временем эти развитые общества (Египет, Междуречье, цивилизации Индостана и Дальнего Востока), увеличивая размеры и расширяя сферу торговых контактов, формируют прерывистую, но весьма протяженную цивилизационную дугу, протянутую от Европы до Тихого океана.
Вторая стадия связана с организацией первых цивилизационных кругов — обширных пространств, занятых совокупностью обществ, более или менее сближенных по своему социокультурному коду (Средиземноморский, Южноазиатский, Дальневосточный). В их пределах складываются и свои социально-политические системы-иерархии. Появляются общества-лидеры, использующие доминирующие позиции для извлечения прибыли во взаимоотношениях со своей периферией. Причем устойчивость иерархий в разных цивилизациях могла различаться. Если системное положение отдельных государств Средиземноморья постоянно менялось (вплоть до установления римской политической гегемонии), то Дальневосточный ареал в лице «Поднебесной» изначально имел четко выраженную социально-политическую, экономическую и социокультурную доминанту.
Третий этап — расширение ареалов цивилизаций, рост числа и качественного разнообразия входящих в них обществ. Именно на этом этапе дуга государств, наконец, превращается в практически непрерывный цивилизационный пояс, охватывающий умеренную и тропическую зоны Евразии и Северной Африки (историческое время этого этапа — от начала нашей эры до XV века). И, тем не менее, мирового сообщества как единого социально-политического целого по-прежнему нет. Человечество представлено совокупностью в значительной степени автономных цивилизаций, каждая из которых располагает собственной системой-иерархией.
Четвертый этап — опережающее усиление одной из цивилизаций (За-падной Европы); быстрое расширение всего цивилизационного пояса, в т. ч. установление контактов между цивилизациями восточного и западного полушария (за счет колонизационной экспансии Европы). Так обозначаются первые контуры планетарной системы, как единого со-общающегося целого, лишенного автономных, замкнутых «в себе» человеческих анклавов (XVI-XVII столетия).
Пятый этап — формирование планетарной системы, черезглобальное расширение европейской цивилизации, реализующей себя в качестве суперцивилизации, формирующей мировую систему-иерархию, в которой именно европейские страны занимают доминирующие позиции
Опережающее ускорение Европы обычно связывают с прогрессом экономики. Но по совокупной экономической мощи некоторые другие цивилизации значительно превосходили Европу вплоть до начала XIХ века. Европейское преимущество было обеспечено промышленностью, первой индустрией, совсем еще незаметной в общей структуре экономике, однако давшей пучок прорывных технологий в горном деле, судостроении, военной технике и др. Именно эти направления, составлявшие всего несколько процентов ВВП, обеспечили Европе весомый геополитический перевес, позволили взять вверх над куда более мощными в демографо-экономическом плане обществами Азии и совсем уже легко разобраться с «дикарями» Африки и Нового света.
При этом показательна эволюция системного положения самой Европы в сформированной ею мировой системе-иерархии. После полной мировой гегемонии (XVIII-ХIХ вв.), Европа в ХХ в. в значительной степени вернулись в свои цивилизационные рамки, когда новые анклавы цивилизации, начатой как европейская (Северная Америка, Южная Африка, Австралия), окончательно определились как «не-Европа». Иными словами Европа уступила доминирующую позицию на планете более широкому системному образованию — Западу.
Судя по мировой социально-экономической динамике, конца ХХ — начала ХХI вв. мы являемся современниками следующей подобной метаморфозы. Эволюция аналогичная европейской ожидает и Запад. По мере подъема новых средоточий развития, вторичные анклавы западного алгоритма (Япония, Южная Корея и т. п.) будут все отчетливее опреде-ляться как «не-Запад», вернув последний к его евроатлантическому состоянию. Не предугадаешь общую длительность этого процесса. Очевидно, он может растянуться на многие десятилетия, и скорее всего, будет выглядеть как постепенная смена одних доминирующих политических и социально-экономических тенденций развития мирового сообщества другими. Однако это «постепенность» совсем не исключает серьезных социальных потрясений, способных заметно ускорить темпы данной системной трансформации.
Динамика способов взаимодействия обществ относящихся к разным системным уровням мировой иерархии
Если помните, во второй части вскользь говорилось о социальных иерархиях, к которым естественно относится и мировое сообщество. Одним из основных качеств таких иерархий, вне зависимости (цитирую свой текст): «идет ли речь о сообществе государств, управленческой вертикали кампании, структуре НИИ… расположение на вершине своей иерархии/структуры, не только залог большего материального благополучия, но и власть — возможность в той или иной степени управлять процессом развития данной системы».
Не удивительно, что высокая позиция в мировой социально-политической иерархии, не просто виртуальное удовлетворение имперских/национальных амбиций, но и максимально практическая величина. И государства борются за лучшее место под солнцем (то есть более высокую, доминирующую позицию), не менее страстно, чем люди, устраивающие тайны «мадридского двора», вовлеченные в подковерные игры в любом своем коллективе (будь это кремлевская администрация или работники районной библиотеки).
В этой межгосударственной (межплеменной, межцивилизационной и т. п.) борьбе, конечно, присутствуют союзы и разнообразная кооперация против общего врага. Но доминирует борьба всех против всех, которой переполнена история человеческой цивилизации. Если все формы этой борьбы свести к основному алгоритму, то он оказывается предельно прост — сильные завоевывают слабых и эксплуатируют их самыми разнообразными способами. На том извечно стояло и продолжает стоять мировое сообщество — социально-политическая система-иерархия. И, тем не менее, в этой Кама-сутре форм насилия одних обществ над другими фиксируется определенная историческая линейность.
Первые доисторические формы взаимодействия в связке «сильный — слабый» (то есть по сути «победитель-побежденный»), уходящие в кроманьонскую архаику были предельно брутальными. Побежденные общины могли полностью прекращать свое существование (истребление, использование в качестве съестного провианта, в лучшем случае «растворение» среди победителей).
Историческая трансформация способов взаимодействия сторон обществ в указанной связке пролегала от полной ликвидации слабого общества к обращению в рабство его членов, прямой жесткой эксплуатации остального покоренного населения. Причем данная форма насильственного взаимодействия в различных модификациях воспроизводилась потом очень долго (к ней в частности относится и многие эпизоды формирования европейских колониальных систем, сопровождавшиеся масштабным расцветом мировой работорговли).
Но в пределах самой Европы, столь откровенные формы насилия над побежденными стали выходить из социальной практики много раньше. Успешные в войнах европейские монархи обращали население покоренных стран не в рабов, но в поданных. Аналогичные подвижки происходили и в пределах некоторых других цивилизаций.
И в целом, общая траектория форм взаимодействия обществ разного статуса в мировой системе-иерархии была направлена на постепенное сокращение степени прямого насилия сильного над слабым, высшего в политической иерархии над низшим. Медленно, с длительными даже по меркам истории откатами и остановками, сокращался масштаб неравенств обществ представляющих разнее этажи социально-политической иерархии мира.
Почему происходило так? На самом деле причинно-следственная цепочка меняющая характер взаимодействия различных обществ по необходимости включала множество звеньев. Детальный анализ исторической эволюции данной цепочки — самостоятельная тема. Но главное содержание этого исторического тренда очевидно — менялись наиболее приемлемые/оптимальные формы эксплуатации ведущими обществами подчиненной им мировой «массовки». Мы не о достаточно частых в истории случаях изменений в военно-политическом соотношении победителей и побежденных, в результате которых, ранее завоеванные обретали независимость, а иногда и подчиняли своих бывших захватчиков (типичный пример: Русь — Орда и ее исторические приемники). Политическая циркуляция такого рода имела циклическую природу и не обнаруживала никакой исторической линейности.
Речь о другом. По мере исторической эволюции человечества, в силу тех или иных причин сильным обществам становилось невыгодно столь откровенно как на более ранних стадиях социально-экономического развития эксплуатировать слабых. Данный тезис можно проиллюстрировать динамикой мировых колониальных систем в ХХ веке.
.
Длинный пример-отступление (при желании — пропустить, поскольку вывод уже озвучен).
.Еще 100−150 лет назад во взаимодействии метрополий (ведущих стран Запада) и их множественных колоний (составляющих в настоящее время значительную часть мировой деревни) доминировало традиционное «право сильного» — самые непосредственные формы эксплуатации, а ино-гда и прямого грабежа. Какая необходимость вынудила Запад в ХХ в. отказаться от столь испытанной и наиболее удобной формы получения колониальный ренты? Идет ли в данном случае речь о достаточном военном усилении колоний, мощном вооруженном сопротивлении, предопределившим отмену «ига», освобождение от вековой «дани»? Нет, не идет. Современный Запад по-прежнему ведущая военно-политическая сила мира. И обращаясь к истории заката великих европейских колониальных систем в середине ХХ в., мы обнаруживаем, что по большому счету метрополии не были побеждены на поле боя, в значительной степени они покинули его добровольно. Да, были страны серьезного национально-освободительного сопротивления (Алжир, отдельные территории Юго-Восточной Азии и т. п.). Но таких в общем списке афро-азиатских колоний Британии или Франции было немного.
К тому же наличие колонии автоматически предполагает наличие групп «немирных» местных, открытого или латентного сопротивления сложившейся колониально-эксплуататорской практике. Само наличие подобного сопротивления, будь оно хоть трижды упорным и масштабным, абсолютно не аргумент, для ухода из данной страны восвояси, скажем для Британии образца 1850 года. Вся история становления ее колониальной системы, пример жестокосердной усидчивости в собирании великого множества народов и обществ, максимальной цепкости в удержании этого множества. Куда подевалась эта силовая жилистость британцев век спустя? Притом, что масштабное силовое превосходство по-прежнему было на стороне империи. Пушки и штыки у Британии оставались. Но они уже не могли остановить стремительного демонтажа гигантской конструкции, трудолюбиво создаваемой на протяжении предыдущих 300 лет.
Отдельная и очень важная тема — роль в этом процессе Советского Союза, комплексная антиколониальная/антиимпериалистическая работа которого была серьезным аргументом в процессе самороспуска мировой колониальной системы. Но даже наличие «советского» фактора не отменяет вывода о том, что ликвидация данной системы в целом была сознательным выбором самого Запада. Налицо уникальный в мировой истории прецедент. Завоеватели, оставаясь в «силе», по-преимуществу добровольно освободили побежденных и завоеванных, отменив политическое «иго» для значительной части человечества.
Непосредственно силой оружия третий мир (по крайней мере самая значительная его часть), и сейчас, спустя полвека после того знаменательного периода, едва ли добился бы такого успеха. Более того, сохраняйся у бывших метрополий их собственный менталитет вековой давности, подавляющая часть мировой деревни и сейчас, в начале XXI в. в два счета вновь была бы поставлена на политические карачки, возвращена в абсолютно зависимое и бесправное состояние.
Любой из множества современных флотов США, бороздящих океанские веси иллюстрацией американской мощи, и на деле обладает военной силой, полное включение которой способно уничтожить основные центры любой исламской страны, а может и всей мусульманской цивилизации. Но имея такую мощь, Америка ограничивает себя почти исключительно стратегическим бодибилдингом — игрой мускулов. Можно ли себе представить, чтобы Британия середины XIX в. столько лет безрезультатно грозила пальчиком упрямым азиатским «варварам», если б имела столь тотальное военное превосходство как современные США над Ираном или Сирией? В каждом случае экспедиционный корпус решил бы все вопросы в считанные недели, к вящей финансово-экономичсекой выгоде империи.
Описав круг, возвращаемся к уже озвученному. Почему-то самая простая, надежная (и максимально выгодная!) рабочая технология эксплуатации впервые в человеческой истории перестала быть главной методикой во взаимодействия государств/обществ разного стратегического потенциала. Сохранив военную доминанту, Запад сам отказался от колоний. Что-то случилось «внутри» развитого мира, не только, а скорее и не столько в социально-экномической сфере, как в социально-гуманитарном и инновационно-технологическом планах, а уже после этого (то есть, в конечном счете) — в психологии его политической элиты и общества в целом. Общество стало другим.
Это тот случай, когда длительное количественное накопление приводит к качественным подвижкам. Вековой процесс развития материальной (хозяйственной, социально-экономической) цивилизации привел к существенным подвижкам в социопсихологиской/духовной надстройке. Как результат, еще 70−100 лет назад материально очень выгодное и морально вполне допустимое «колониальное хозяйство» вдруг стало неприемлемой обузой. И потому формы прямого колониального грабежа по необходимости пришлось сменить на более сложные и тонкие способы эксплуатации, построенные на технологиях перераспределения и неравно-весного торгового обмена.
Так же как простейшие и наиболее эффективные методы прямого силового воздействия на внутреннюю общественно-политическую жизнь мировой деревни пришлось менять на громоздкие и потому куда менее результативные (всегда выскакивает масса побочных эффектов, а конечный результат оказывается далеким от задуманного) «подковерные» технологии, типа оранжевых революций, арабской весны и т. п. И только в качестве исключения предпринимать единичные военные вылазки, при этом до неприличия опасаясь потерь личного состава. В общем жалкий и смешной паллиатив того тотального силового доминирования, стальной гегемонии, которую демонстрировали мировые державы еще вчера по меркам исторического процесса.
***
Итак, коллективный Запад — безусловный эксплуататор мирового сообщества. Группа стран занимающих верхние ступени в иерархии земной цивилизации по-прежнему масштабно использует преимущества своего доминирующего положения. Причем получателями этой финансово-экономической ренты в той или иной степени является самая значительная часть населения развитого мира, весь «золотой» миллиард.
Но закипая абсолютно справедливым гневом, не будем забывать истории. Фиксируя очевидно несправедливый характер современного мироустройства; неравновесный, финансово ростовщический характер товарообмена между разными этажами планетарной системы-иерархии, не будем забывать, что эта система всего лишь транзитное состояние мирового сообщества в его тысячелетней эволюции. Причем данная система куда «справедливее» той, что существовала всего 100, 200, 300… 1000, 2000 лет назад. Достаточно очевиден и социально-политической вектор — мировой эксплуататор (группа доминирующих обществ) волей-неволей переходит ко все более тонким и опосредованным формам извлечения финансово-экономической сверхприбыли, получаемой за счет расположения на верхних этажах политической (а в последнее время уже скорее социально-экономической) системы-иерархии.
Как быстро будет идти этот процесс, зависит от огромного множества социальных переменных, касающихся всех основных сторон жизни мирового сообщества. Очевидно только то, что каждый шаг в сторону более оптимального (равновесного) планерного общежития будет вынужденной уступкой сильных обществ слабым. Как это было с «роспуском» колонизационной системой. Эта вынужденная уступчивость будет определяться как темпом развития третьего мира, так и внутренней эволюцией самого развитого сообщества. И вообще имеет смысл поближе приглядеться к агентам влияния — силам, определяющим динамику мирового сообщества
.
Субъекты глобальной эволюции; кто и куда правит миром.
Прежде всего, к субъектам мировой социальной эволюции можно отнести группу ведущих государств и их международные союзы; крупные социокультурные ареалы (цивилизации), объединяющие значительное множество стран и народов (их интеграционной платформой, как правило, является общая религия). Но в качестве более или менее серьезных агентов влияния могут определяться и отдельные группы и сообщества, объединенные общими целями и интересами.
В любом случае речь идет о значительном множестве факторов глобального развития и центров силы, воздействующих на динамику мировых процессов. Все находящиеся на авансцене или укрытые занавесом группы влияния, в меру имеющихся сил и возможностей крутят мировой штурвал в свою сторону. И потому вопрос, выносимый в назва-ние многих книг — Кто правит миром? — становится в значительной степени чисто риторическим.
Действительно, насколько данное множественное воздействие можно назвать управлением? Лебедь, рак и щука — кто из них «управляет» телегой? Если каждый из них тянет в свою сторону, а телега движется в свою. Направление этого движения — сложная производная усилий всех животных. Но не только их. Не забудем, что существует еще и рельеф местности — самостоятельный фактор, участвующий в траектории движения телеги. В случае земной цивилизации роль рельефа отводится процессу развития «производительных сил» — материально-технической цивилизации, исподволь меняющей не только экономику общества, но и социальные реалии, структуры повседневности (термин Ф. Броделя), все стороны жизни человека, включая его духовные «надстройки», психологию и поведенческие стереотипы.
Но вернемся к мировой телеге. Можно ли усилия каждого из перечисленных животных назвать управлением? Если конечный результат абсолютно не совпадает с их индивидуальными усилиями (целеполаганием)? Едва ли. Очевидно, что управление появляется тогда, когда один из этих центров силы оказывается значительно сильнее остальных, определяет если не конкретный маршрут в деталях, то хотя бы самый общий вектор движения телеги. Есть ли такой силовой монополист в современном мире? Кто, несмотря на усилия огромного множества других агентов влияния, уверенно влечет человечество в свою сторону.
Может быть США? Америка, безусловно, главный рантье современного мира, ведущий собиратель финансовых «пенок». А по совместительству «ударник» технологического прогресса. Но масса процессов идущих в со-временном мире противополагается воле США и напрямую вредит их мировой доминанте. Реальный гегемон пресек бы эти тенденции, иначе он уже/еще не гегемон, а просто сильный игрок, может самый сильный, но один из большого множества. Достаточно примера с Китаем, чтобы убедиться — США не в состоянии контролировать процесс мирового развития. Всего за 30 лет «на ровном месте» гигантская, но нищая коммунистическая страна выросла в супердержаву. Притом, что уже почти два десятилетия, как Америка приступила к борьбе с китайской «угрозой», демонстрируя насколько беспомощны ее потуги в этом направлении.
Так может закулиса? Может группа мировых кукловодов правит всех нас в свою корыстную сторону? Вопрос — есть ли некое тайное сообщество, очень небольшое, но достаточно сплоченное и влиятельное, чтобы управлять развитием человечества, определять основной вектор мировой динамики?
В чем, практически не приходится сомневаться — в существовании огра-ниченной группы лиц, способных ощутимо перераспределять в свою пользу мировые финансово-денежные потоки; получать сверхприбыли, оставаясь при этом в тени (то есть, например, не попадая в списки Форбса, фиксирующие самых богатых или самых влиятельных людей мира).
Действительно, рядом с сильными мира всегда находились и богатые. Власть и Богатство прочно липнут друг к другу. На протяжении значительной части мировой истории эти социальные группы вообще почти совмещались. Однако процесс исторического развития определенным образом разводил их, что особенно проявилось уже на капиталистической/буржуазной стадии. Впрочем, это разделение не от-менило их взаимной тяги. Власти по-прежнему нужны средства, а Богатство добивается власти, хочет руководить обществом, в том числе, в целях своего сохранения и дальнейшего наращения.
Мы знаем, какие суммы занимались средневековыми государями у купцов и банкиров/ростовщиков. Ничего в этом плане не изменилось и в Новое время. Только Богатство постепенно росло в масштабах и понемногу наращивало свою независимость от Власти; а Власть, в лице ведущих стран Европы, сформировало мировую систему-иерархию, охватывающую уже все человечество. Соответственно люди Богатства, получили возможность через деньги влиять на политику ведущих европейских держав-империй. И XIX в. в этом плане мало чем отличается от начала XXI столетия, притом, что империи распались, а мировое политическое лидерство переместилось за океан.
Более чем вероятно, что центральные представители группы Богатства (не только «закулисной» ее части, но и «открытые», хорошо известные фигуранты) имеют более или менее прямой доступ «к телу» любого политического деятеля США, включая президента. А следовательно могут в той или иной степени (не исключено, что весьма значительно) манипулировать решениями американского высшего руководства (или, например, Евросоюза). Очевидно и то, что этих манипулятивных возможностей хватает для принятия важных политических решений — будь то начало войны, введение санкций или, наоборот, выделение международной помощи и т. п.
Но хватает ли возможностей глобального Богатства, чтобы УПРАВЛЯТЬ столь масштабным объектом, как мировое сообщество, являющимся одновременно точкой приложения разнонаправленных усилий множества больших и малых «акторов» (извиняюсь за термин, полюбившийся в последние годы отечественным аналитикам). В лучшем случае, «закулиса» мира (и шире — вся группа глобального Богатства) может воздействовать на мировую динамику в длинном ряду других агентов влияния. Наконец, я все время говорю — «группа». Но во множественных конспирологических трудах детально разбирается внутренняя структура «закулисы», обнаруживается и выписывается персональный состав враждующих группировок, жестко оспаривающих куски мирового пирога. Зная особенности человеческой психики, ненасытную финансовую и властную похоть сильных мира сего, не прихо-дится сомневаться в том, что любая возможная группа глобальных «кукловодов», находится под непрерывным действием сильнейшей центробежной тяги, способной ломать по воле обстоятельств любые достигнутые (вестимо тайные) договоренности. Учитывая масштабы персональных эгоизмов на таком уровне, едва ли можно говорить о прочном совпадении целей и единстве интересов.
Итак, можно не сомневаться, что существуют (в том числе и скрытые) группы глобального влияния, желающие именно, что управлять миром, устойчиво разворачивать его развитие в выгодную им сторону. Но практически нет сомнения и в том, надежным управленческим ресурсом данные группы не располагают.
Как не располагает таким ресурсом ни одно из государств или других центров силы. Это, однако, не означает, что все эти силовые векторы можно не не учитывать при анализе возможных перспектив развития человечества. Очевидно, что доминирующие страны только вынужденно, под нажимом обстоятельств будут расставаться со своими привилегиями, а элитные группировки (как «легальные», так и «закулисные»), контролирующие основные финансово-экономические потоки мира, никогда добровольно не откажутся от получаемой ими сверхприбыли,
Между тем, те и другие — полноценные участники эволюции современного мира со всеми его достижениями и открытиями, «пороками» и соблазнами. Эти силы, даже не имея возможности уверенно направлять мир в нужную им сторону, старательно роют для него соответствующую колею. И многие исследователи считают, что центральный тренд земной цивилизации последних десятилетий — «глобализация» и есть эта колея, на которую направляют (уже вывели!) мировую телегу Запад и «темные» игроки.
.
«Глобальная» колея
В социальных реалиях современного мира действительно обнаруживается масса негативных тенденций. Сама глобальность, взаимопроницаемость мира, работающая на социокультурную унификацию человечества, сведения его к общему знаменателю, облегчающему манипулирование. Однако в широком историческом плане, процесс глобализации обнаруживает свою многовековую укорененность, отчетливо (для любого непредвзятого исследователя) распознается как очередной этап тысячелетнего тренда формирования единой планетарной цивилизации — все более цельной, всеобъемлющей, взаимоувязанной системы-иерархии обществ, представляющей все человечество.
При этом содержательное социокультурное развитие мира представляет максимально сложное сопряженное сочетание работы двух факторов/алгоритмов — интеграции (сближения, унификации человеческих групп/сообществ) и дивергенции (наращения их внутреннего разнообразия). Важно, что соотношение данных факторов не просто меняется во времени, оно заметно исторически трансформируется и на каждом системном уровне функционирования мирового целого. От микролокального (человек, семья), локального (отдельная община, поселение, район) и регионального (провинция, область и т. п.) уровней до уровня крупных социокультурных ареалов (цивилизаций) и человечества в целом.
Если на одних уровнях обнаруживается рост интеграционного (а иногда и унифицирующего) начала, то на других исторически доминирует алгоритм дивергенции, растущего разнообразия. Это интересный и вполне самостоятельный аспект мировой социокультурной динамики. Всех желающих познакомиться с ним более детально отсылаю к своей монографии: «Очерки географии русской культуры». Ростов-н/Д, Изд-во СКНЦ ВШ, 1994, с. 360−367 (в соавторстве с А.Г.Дружининым). Несмотря на специализированное название, работа получилась предельно широкой. Одна из глав была непосредственно посвящена анализу становления мировой цивилизации, в том числе прихотливой исторической игре двух указанных алгоритмов, наглядно иллюстрируемой современной «глокализацией» (глобализация+локализация).
Это не значит, что глобализация именно в ее современной «конкретной» версии — полная историческая неизбежность. Никакого фатализма. Хотя бы с учетом того, что цивилизация просто не застрахована ни от возможной катастрофы, ни от исторического отступления. Но если очередной исторический экзамен, в процесс сдачи которого человечество уверенно вползает, будет сдан успешно, глобализация из тренда превратится в социальную реальность. Вопрос только в том, что это будет за глобализация. Спектр ее возможных сценариев весьма широк. Даже с учетом того факта, что реализуемый в настоящее вариант глобализации, по факту является западным.
Действительно именно Запад — геополитический, социально-политический, научно-образовательный, инновационно-технологический лидер человечества. С Запада накатывает на мир вал изобретений кардинально меняющих облик современной цивилизации, какую бы из сфер жизни мы ни взяли — транспорт и средства коммуникации, промышленность и сельское хозяйство, архитектуру и бытовой дизайн, медицину и образование. Именно «made in West» меняет повседневные реалии жизни миллиардов людей, вне зависимости от их цивилизационной принадлежности.
Однако, напомним, что Запад — крупнейший потребитель ресурсов человечества, пользующийся своим политическим и социально-экономическим лидерством для комплексной эксплуатации третьего мира через множество форм неравновесного торгового обмена, через мировую финансовую систему.
Диалектика современной западной жизни такова, что общества, давшие равные права своим политическим, этнокультурным, сексуальным меньшинствам, параллельно оказываются не в состоянии обеспечить права социального большинства, когда данные меньшинства начинают очевид-ным образом навязывать ему свою специфику. Общества, реализовавшие на практике социал-демократический принцип материальной помощи малоимущим («каждому по потребностям»), породили феномен масштабного социального иждивенчества, создали обширную группу населения аналогичную античному плебсу, ведущему откровенно паразитический образ жизни,.
Страны, обеспечившие равные права мужчин и женщин, распространившие образование на все слои и группы населения, давшие людям небывалые возможности духовной самореализации стали обществами естественной убыли, масштабного потребительства и гедонизма, сексуальных излишеств и разнообразных форм социальной деградации. Параллельно растущим возможностям реализации человеческого потенциала растет и сумма разнообразных «соблазнов», форм и способов внутренней деградации человека. Точнее эти «соблазнительные» формы человеческой реализации, есть составная часть растущего спектра возможностей индивида. Западное общество облегчает человеку реализацию ВСЕХ его потенций, вне зависимости от их знака и направления (более того, целенаправленно размывается само понимание знака — «плюса-минуса», «хорошего-плохого»; система ценностных координат, позволяющих ориентироваться в социальном мире).
Таков современный «локомотив» человеческой цивилизации, щедрый на невероятные перспективы и новые глобальные угрозы. Авангард, отвечающий не только за материальный рост цивилизации, но и эволюцию ее духовной компоненты.
.
«Гуманитарная» динамика цивилизации
Вопрос, каким образом можно было бы взвесить гуманистическо-духовное качество того или иного общества, определить хотя бы в первом приближению его историческую динамику в масштабах всей земной цивилизации. Действительно, по каким критериям мы можем сравнивать например, государство инков в период расцвета и египетских Фатимидов, империю Тан и викторианскую Британию?
В первом приближении «внутреннее» качество определяется тем, в какой степени общество дает возможность раскрыть, реализовать свой человеческий потенциал всем своим членам вне зависимости от их социального происхождения, уровня благосостояния; религиозной, гендерной, этнической принадлежности и т. п.
Соответственно уровень развития человечества определяется комплекс-ным качеством его планетарного общежития, возможностями, открываемыми социальной реальностью перед каждым из миллиардов человеческих существ, перед всем их множеством. Чтобы представить себе возможную эволюцию отдельных конкретных обществ и всей земной цивилизации, можно обратиться к пирамиде (иерархии) человеческих потребностей (теория А. Маслоу). Согласно А. Маслоу человек не в состоянии испытывать потребности высокого уровня, пока нуждается в более простых. В действительности у отдельных индивидов такие пропуски возможны. К примеру, история культуры дает массу примеров занятия творчеством людьми, влачившими полуголодное существование. Но в масштабе всего общества указанная последовательность удовлетворения потребностей соблюдается достаточно последовательно.
Вот эти уровни, от простых к сложным (базовую схему Маслоу я слегка трансформировал согласно собственным взглядам):
Первый уровень — физиологические потребности (утоление голода, наличие жилища и т. п.)
Второй — проблемы безопасности (личная безопасность, здоровье, соци-альная стабильность).
Третий — потребности привязанности, взаимодействия и коммуникации (любовь, дружба, общение).
Четвертый — потребности в групповой принадлежности (религиозная, национальная и прочие самоидентификации); в правовой защищенности (обеспечение базовых прав равных с другими членами общества); необходимость признания (социальное уважение и одобрение).
Пятый — познавательные и эстетические потребности (жажда знаний и новой информации; желание обустроить человеческий мир согласно своему пониманию красоты и гармонии).
Шестой — потребности развития и самореализации, духовного постижения реальности (все формы творческого самовыражения и духовного самосозерцания).
Процент людей, получающих возможность выйти на верхние этажи пирамиды потребления, удовлетворить и реализовать свои высшие потенции был крайне мал в подавляющем большинстве обществ прошлого. И всегда совмещался с привилегированным меньшинством, социальной верхушкой, заключавшей проценты (если не доли одного процента) всего населения.
Отчетливый поступательный рост обнаруживается только в последнее столетие, когда распространение демократических институтов, развитие массового образования и рост доходов широких социальных слоев существенно увеличивает возможности самореализации для значительной части населения развитой части мира. И не только Запада — одним из первопроходцев в этой сфере был Советский Союз, конкуренция с которым на ниве социал-демократических начинаний, как уже говорилось, существенно ускорило становление западного среднего класса.
Очевидно, что современные развитые общества открывают перед своим «средним» человеком куда более широкие возможности для реализации его индивидуального потенциала, отпущенных ему способностей. Именно здесь объяснение феномена массовизации творческой деятельности, обращение к различным формам культурной самореализации огромного множества людей (если за последний век население развитых стран в лучшем случае выросло в разы, то основные творческие сообщества — в десятки раз).
Но очевидно и то, что даже в развитой части мира сколько-нибудь значительно реализовать свои способности, в силу самых разных причин, удается пока только явному меньшинству. Не говоря уже об огромной периферии земной цивилизации, значительная часть населения которой по-прежнему не в состоянии обеспечить простейшие жизненные потребности — уровень устойчивого физиологического обеспечения все еще является проблемным для 1/6−1/7 человечества (около миллиарда людей).
Это означает, что путь к «духовности» по-прежнему лежит через «живот». Можно организовать духовную общину единомышленников, существующую в соответствии с самыми высокими принципами и критериями, не обращая внимание на материальную скудость (хотя как свидетельствует опыт, даже такие малые сообщества часто оказываются непрочными). Но нельзя, без надежного, долговременного (ряд поколений) обеспечения базовых потребностей общества массово поднять духовной уровень его представителей.
Итак, гуманистическо-духовный рост человечества неукоснительно предполагает дальнейшее развитие материальной цивилизации, наращение ее количественного масштаба и комплексности, вытягивающих за собой и духовное развитие (о ступенчатой динамике роста «духовности» уже было сказано). Есть сильная уверенность, что в будущем положение может измениться. И духовный рост уже не будет столь жестко привязан к материальному прогрессу, в той или иной степени (не исключено, что в самой значительной!) сможет освободиться от него.
Но достижение такого состояния предваряется рядом «если», потребует выполнения комплекса необходимых и достаточных условий — говоря по-простому, предполагает еще достаточно длинное развитие на стадии, где именно материальный прогресс, выступает основой и предпосылкой духовного роста.
Как представляется, именно это предстоящее развитие цивилизации по-степенно, со все большей очевидностью будет выявлять существенные ограничители духовного роста, заложенные непосредственно в самой человеческой природе, внутри нас. На определенном уровне цивилизации именно эти «косные» элементы нашей видовой психофизиологии станут центральным тормозом блокирующим дальнейшую эволюцию цивилизации (то есть эволюцию материи). Они потребуют своего преодоления, которое на деле будет означать переход к иной сверхчеловеческой форме развития цивилизации. И эта психофизиологическая косность (в частности, как одна из основ «мещан-ства» во всех его исторических и национальных вариациях) должна будет преодолена всем или частью человечества. Но об этом следует говорить отдельно, в заключительной текстовке, непосредственно посвященной анализу возможных сценариев развития земной цивилизации.
***
Перед этой заключительной частью можно вывести несколько самых общих положений, предваряющих более детальный анализ предстоящего маршрута цивилизации. Выводы эти основываются на пролонгации в будущее закономерностей и тенденций уже широко и отчетливо проявивших себя в истории.
Итак:
— дальнейшее развитие человечества будет идти через последовательное наращение производительной мощи, сопряженной с научно-техническим прогрессом. То есть, ведущим двигателем развития земной цивилизации по-прежнему (по крайней мере, в перспективе ближайших 50−100, а может и 150−200 лет, дальше не заглядываем) будет оставаться ее «материально-технологические» векторы, постепенно (медленно, с обязательным временным отставанием) подтягивающие за собой «духовно-гуманитарную» эволюцию человечества.
— Развитие непременно будет сопряжено с дальнейшей актуализацией глобальных проблем как социально-экономического, так и эколого-ресурсного, социокультурного плана, решение которых может быть достигнуто только прохождением цивилизации «через кризис» — максимальное обострение всей этой проблемной обоймы и крайнюю степень необходимости, способную заставить мировое сообщество и прежде всего ведущие страны, принимать самые непопулярные меры.
— Очевидно, что человечество вышло к очередному «горлышку», узкому месту в своей исторической эволюции. Предстоит очередной системный «экзамен» (кризис — другое его название). Точнее он уже начался, идет полным ходом и может занять еще несколько десятилетий, но не исключено, что и век-другой. От того как земная цивилизация пройдет через это комплексное испытание зависит характер и направление ее дальнейшего развития. Причем значение имеют не только «сдача» или провал, от которого человечество совсем не застраховано, но и конкретная «оценка» — степень оптимальности прохождения через узкое место развития. Последующая траектория цивилизации-«отличницы» может существенно отличаться от хорошистки или троечницы.
— Любой сценарий будущего развития, даже самый положительный и «удачный» для цивилизации, будет сопряжен с серьезными потерями в различных сферах социальной (хозяйственной, культурной, национальной, региональной) жизни; утратой не только «пережитков прошлого», но и некоторых ценных качеств и характеристик, терять которые человечеству будет крайне тяжело и обидно.
— Грядущее общество (в случае успешной «сдачи») будет еще более «ис-кусственным» образованием, нежели современное человечество, более высокоорганизованным и хрупким; еще более зависимым от созданных самой цивилизацией сложных систем жизнеобеспечения, как на уровне отдельного индивида, так и всего мирового сообщества.
— Эволюция мировой системы-иерархии с большой вероятностью будет направлена на создание все более политически интегрированного целого, при этом и более равновесного/"справедливого" во взаимодействии своих различных этажей (хотя, очевидно, что о полном равенстве речь не идет, природа не терпит «уравниловки»).
— Выход на более высокий уровень развития помимо прочего будет означать существенную трансформацию обоймы центральных вопросов человеческого существования, Мы уже наблюдаем постепенное смещение данной обоймы от вопросов выживания к проблемам потребления и до некоторой степени — проблемам развития и самореализации. Именно значительный удельный перевес двух последних компонент будет указателем, что переход к следующей стадии развитии общества состо-ялся.
***
В принципе — всё. Осталось облечь сказанное в ряд футурологических сценариев, по возможности конкретизируя каждый из них, определяя в первом приближении вероятность его реализации.
Но сентябрь. На работе стало много работы. Местами — очень много. Так что конкретизировать сценарии будущего придется уже в октябре, второй его половине (если вообще имеет смысл возвращаться к этой, подозреваю, изрядно всех доставшей тематике).
