Далёкой радости исток, росток печали.
…Поэты разных возрастов
стихи читали.
Под шум листвы, наперебой, легко и лихо
они в компании с собой
играли рифмой.
Мой август десять лет назад, орёл с монеты.
Опять косят туда глаза —
на сцену эту.
Тот август десять лет тому, родник историй.
Он был чудак и баламут,
он много стоил.
И вечер был из тех, что вдруг… В богемной блузе,
когда события вокруг
плетутся в узел,
и вызревают, и хотят водораздела…
И холодало не шутя,
и голубело.
И я завидовал чуть-чуть моим поэтам
из гущи публики. Но суть
ещё не в этом.
…И вот вошла в пятно луча шелков потоком,
как листьев глянец, горяча,
душа Востока.
Тревожа лёгким каблуком дощатый бубен,
взглянула весело, мельком.
Молчали губы,
но эта девушка была блаженной речью,
стихам — беспечна и смела —
не поперечив.
В непостижимом далеке — цвела и пела
на архаичном языке
живого тела.
Зелёный трепетный чинар — в ракушку сцены
она была облачена
и знала цену
тому, что танец делал с ней. И эта сила
казалась песнею песней,
стихов просила.
Но в горле — нежности клубок, посильной данью…
Она сама была — любовь
вне обладанья,
бесценным даром — и ничьей.
…Мой друг Гораций!
Среди расставленных мечей —
ручей вибраций
дразнил, обманывал металл и, флейте вторя, —
ты помнишь?! — длился и сверкал
на фоне моря.
Как долго музыка живёт. Сплетая звуки,
светились плечи и живот,
струились руки,
под трепет бёдер и кистей лицо молчало…
От магрибийских крепостей
до Тадж-Махала
в безмолвном танце шла любовь. Одеты сталью,
по лепесткам её следов
века ступали.
Танец среди мечей. Генрих Семирадский